Диана Удовиченко - Изгнанники

– Я согласна.

Мне показалось или нет, что Вельш излишне напряженно ждал моего ответа? Конечно, он ничем не выдал своего волнения, но после моих слов его взгляд неуловимо изменился. В нем читалось облегчение. Вот мне и новая пища для размышлений…

– Срок обучения три месяца. После этого – экзамен. Рукопашный бой и бой с оружием по твоему выбору. Ну да об этом я расскажу позже. Кстати, где ты остановилась, Мара?

– Постоялый двор «Приграничный весельчак».

– Хм… знаю. То еще местечко. Но тебе придется подыскать что-нибудь поближе. Учти – занятия и тренировки будут отнимать все свободное время. Понимаю, конечно, ты и без того хороший воин. Но я никаких послаблений своим ученикам не делаю. Пришла в школу, значит, занимайся как все. Так что советую пансион тетушки Хильды. Не дворец, конечно, но зато близко. Прямо здесь, на Бархатной.

Не дворец… я усмехнулась про себя. Мне-то каждое людское жилище после наших шатров кажется излишне удобным. К примеру, зачем нужны кровати, когда можно спать на теплом деревянном полу? И сидеть на нем гораздо удобнее, чем на скамьях, которые еще и называются все по-разному. Приходилось привыкать, конечно. Но меня забавляла человеческая изнеженность. Подушки, теплые одеяла, множество тряпок на постели, стоящие на окнах странные посудины, из которых торчат мертвые цветы, и множество других непонятных вещей. Но какими бы бесполезными я ни считала все эти штуки, мне приходилось запоминать их названия, назначение, учиться пользоваться, дабы не попасть впросак.

Костолом поднялся, давая понять, что разговор окончен.

– Если мы договорились, жду тебя завтра в семь утра.

Человеческое приспособление для измерения времени – часы – пока было мне непривычно.

– С первыми лучами Атика, – поправился Вельш.

– Хорошо.

Мы обменялись рукопожатиями, и я вышла из кабинета. На лестнице столкнулась с Ником, который смотрел на меня уже не так враждебно. Проходя мимо, даже ухмыльнулся уголком рта. Это хорошо, потому что в мои планы не входило обзаведение врагами. Лучше найти друзей, а враги сами появятся.

Пансион тетушки Хильды находился через два дома от школы Костолома. Ладное двухэтажное строение, выкрашенное в зеленый цвет, было обнесено высоким забором. Во дворе, покрытом жидкой травкой, среди которой торчали редкие чахлые цветы, важно расхаживали белые и черные птицы. Чем-то они напоминали куропаток, только были гораздо крупнее и жирнее. Птицы рылись в траве, время от времени что-то из нее выклевывая. При виде их я вспомнила, что с самого утра ничего не ела. В животе заурчало. Вот бы подстрелить такую птичку на обед!

– Ты что это на моих кур уставилась? – раздался со стороны дома визгливый женский голос.

На крыльце стояла пожилая худощавая женщина. В руках она держала гладкую деревянную дубинку интересной формы. Странное оружие, что-то оно мне напомнило.

– Ну чего пялишься, зеленая? – Старушка воинственно взмахнула дубинкой. – Сейчас как дам скалкой между глаз!

Скалка, ну конечно! На всеобщем языке это обозначает деревяшку для раскатывания теста. Наши женщины тоже пользуются такими штуками, когда пекут лепешки. Только хлеб – редкость в Холодных степях, даже лакомство. Орки не занимаются земледелием, а муку для лепешек выменивают у людей на шкурки пушного зверя.

– Так что хотела-то? – грозно вопросила старушка.

Я с любопытством рассматривала бесстрашную женщину. Маленькая, щуплая, с ехидной остроносой физиономией и пучком редких седых волос, она мне не очень понравилась. Я оскалилась, но, к моему удивлению, никакого впечатления не произвела. Она даже не шелохнулась, только многозначительно похлопала скалкой по ладони. Да у нее душа воина! Я приступила к переговорам:

– Жилье здесь хочу снять.

– А деньги-то у тебя есть? – недоверчиво прищурилась старушка. – У меня комнаты не дешевые. Если без стола, так двадцать крионов в месяц. Крион – такая серебряная монета, понимаешь? А если со столом – тридцать.

– Мне не нужен стол, – поторопилась я ответить.

В самом деле, зачем мне лишняя мебель?

Хозяйка (если это была она) некоторое время смотрела на меня, что-то соображая, потом визгливо рассмеялась:

– Ну ты и темнота! Стол – это еда. Завтрак, обед и ужин.

Я пожала плечами. Откуда мне знать здешние порядки? Так, прикинем… Стражник на заставе дал с золотой монеты сдачу, произнеся при этом: «Ровно девяносто семь, леди, можете проверить». Пересчитывать я, конечно, не стала, но на заметку себе взяла. Значит, в одном золотом сто крионов. Я порылась в мешочке, выудила из него желтый кружочек, после некоторого раздумья добавила к нему еще десяток серебряных монеток и, подойдя к подозрительно наблюдавшей за мной тетке, ссыпала деньги ей в ладонь.

– Это за три месяца вперед, с едой и содержанием моего коня.

Хозяйка на миг замерла, разглядывая свалившееся на нее богатство, зачем-то укусила золотой, потом шустро спрятала монеты куда-то в складки своей юбки. Затем лицо ее чудесным образом изменилось: на нем расцвела сладчайшая улыбка. Выглядела при этом старуха так, словно к ней из дальнего путешествия вернулась единственная и любимая дочь. Каждая морщинка выражала гостеприимство и доброжелательность.

– Конечно, леди. Лучшая комната для леди… – Тут она проделала нечто странное. Левой рукой слегка приподняла подол платья, так что стал виден кончик грубого башмака, правую руку, со скалкой, отставила в сторону, отклячила зад и, растопырившись, присела, рискуя свалиться с крыльца. – Я Хильда, леди. Для лучших постояльцев – тетушка Хильда.

Озадаченно понаблюдав за ней, я сообразила, что ее поза означает уважительное приветствие. Ну дела! Мне так ни в жизнь не раскорячиться. Впрочем, для этого нужно носить платье. Поэтому я только слегка наклонила голову:

– Мара.

– Очень приятно, леди Мара! – Хозяйка прямо лучилась счастьем. – Позвольте показать вашу комнату.

– Не нужно, я вам доверяю. Сейчас приведу своего коня, а вы приготовьте обед к моему приходу.

– Не извольте беспокоиться, леди Мара! У нас на заднем дворе прекрасная конюшня, – сладким голоском пропела тетушка Хильда. – Я вижу, вам курочки мои приглянулись? Какую зажарить? Пеструшку? Или белую?

Я махнула рукой в знак того, что и это оставляю на ее усмотрение, и отправилась на постоялый двор, где меня уже заждался Зверь. По дороге размышляла о том, что будет со мной в человеческой стране. Люди любят деньги. Это я уже поняла. Немного золота или серебра – и они станут называть леди хоть орку, хоть ятуна, хоть самого морта лысого. Среди орков больше всего ценится умение хорошо охотиться и воевать. Или владение каким-нибудь мастерством. Например, старый Гунвальд, делающий лучшие луки, – один из самых уважаемых членов племени. А здесь любого оценивают по количеству монет. Интересно, что такого люди находят в золоте? Ведь мягкий же металл! Меньше всего ценятся медные деньги – риттоны. По-моему, это несправедливо. Медь обладает гораздо большим количеством полезных свойств. Ну да, как говорится, не ходи в чужое племя со своими законами. Нужно лишь сделать так, чтобы у меня водилось достаточно монет. И тогда все будет в порядке.