Алексей Ворон - Время волков

— Я знаю, — вздохнул Гвидион. — Но я должен идти. Я обещал отпустить его, а вместо этого обрек его на еще большие страдания, на вечный плен.

— Какое дело тебе до простых людей. Великий? Тебе ли заниматься спасением их душ? Твоя привязанность к нему — лишь временная слабость человека, в обличий которого тебе приходится жить.

— И это говоришь мне ты, Инир, ты, человек, упрекаешь меня за человеческую жалость? Ну, я понимаю, когда так говорят иные создания. Но в твоем сердце, Инир, живет милосердие.

— Я знаю, учитель, мне, правда, очень жаль твоего брата. Но тебя я люблю больше. Не губи себя, забудь о нем. Когда-нибудь он искупит свои ошибки и вернется в Мир.

— Знаешь ли ты, Инир, когда наступит это «когда-нибудь»?

— Не скоро, — Инир вздохнул и потупился.

— Это «не скоро» наступит через десятки тысяч лет, подумай. Представь себе каждое мгновение, одно за другим, складывающееся в дни, а дни — в месяцы, те — в годы, столетия, тысячелетия и так до бесконечности. Вечная мука небытия. Каким он вернется? Я ответствен за него, его ошибки — мои ошибки, его вина — моя вина вдвойне, потому что он платит лишь за свою слабость и неведение, я же осознанно привел его на этот путь.

— Разве есть твоя вина в том, что сотворил ваш отец? Не ты разбудил древнее зло, не ты привел в мир Зверя Фоморов, не ты пытался впустить в наш мир демонов Нижнего Мира, Балора и его полчища.

— Но я помогал Зверю. Сначала я пытался приручить его и защищал — он слушался меня одного. Потом, когда я решил освободить своего брата от власти Зверя, разве не я провел Обряд?

— Но, учитель, тебе никто не позволит вмешиваться в провидение, тебе не изменить пути, ты же знаешь.

— Знаю, это же мне твердил Всадник. Смотри, ты скоро постигнешь его мудрость, — Гвидион усмехнулся, — но твоя мудрость должна превосходить его. Ведь Всадник — лишь Предводитель Дикой Охоты, ты же — ученик Величайшего Мага!

Инир зарделся, не уловив насмешки в голосе друида, а лишь поняв намек на свою недостаточную прозорливость. Но в чем он ошибся, Инир никак не мог понять, а потому не выдержал и спросил:

— Не может быть, чтобы ты, мой мудрый учитель, поддавшись зову родной крови, бросился на спасение брата, не имея надежды его спасти. У тебя, конечно, есть какой-то козырь, но я никак не могу сообразить, какой.

— Ну же, мудрейший Инир, самый мудрейший после наимудрейшего, — насмешливо произнес Гвидион, — мы с тобой столько говорили об этом, неужто ты не можешь сообразить. Вспомни, что за связь теперь между мной и братом.

Инир непонимающе смотрел на Гвидиона и сообразил наконец:

— Меч!

— Твоя мысль движется со скоростью кометы, — рассмеялся Гвидион, — конечно, Обряд. Никто теперь не вправе остановить меня на пути к грани моего Меча. Бренн — мой. Я вправе отнять его у Вечности.

— О, Гвидион! — воскликнул юноша. — Ты и вправду мудрейший. Неужели еще тогда ты прозрел будущее? Еще тогда ты уже знал, какая участь постигнет Бренна, и свершил тот страшный обряд, да? Но я пойду с тобой, учитель, — с надеждой произнес Инир.

— Ну, нет, тебе как раз там делать нечего.

— Я пойду с тобой или не пущу тебя вообще, — завопил вдруг Инир и бросился к выходу из пещеры, будто собираясь закрыть его своим телом. Гвидион расхохотался, посмотрев на Инира и на три другие выхода из собственных владений, спросил:

— Ты думаешь, это очень опасно, да?

Инир молча кивнул, сглотнул слюну, вдруг до смерти перепугавшись своей небывалой смелости. Он даже в кошмарном сне не мог представить, что перечит своему учителю.

— Так вот, Инир, — продолжал Гвидион, — ты даже не можешь вообразить себе, насколько это опасно. Ты путешествовал лишь по первому пространству Нижнего Мира и думаешь, что знаешь о нем. О нет, Инир. Я был бы рад спутнику, но не могу подвергать тебя такому риску. Если меня ждет расплата за это путешествие, то тебе, скорее всего, из него вообще не вернуться.

Инир рухнул на колени перед друидом, вцепившись в полы его плаща, завыл:

— О нет, учитель. Я не отпущу тебя одного. Я лучше погибну, сражаясь рядом с тобой, чем терзаться от неизвестности и невозможности помочь тебе.

— Мальчишка, — презрительно процедил Гвидион, скривив губы, чтобы скрыть свои эмоции, — и это мой наследник, будущий Верховный Друид Медового Острова, рыдающий на коленях. Какой позор!

Инир виновато поднялся с пола, заламывал руки, не зная, какими доводами убедить друида взять его с собой. А ведь и правда, он уже не в том возрасте, чтобы плакать, он зрелый маг, прошедший инициацию, друид. Но почему же в присутствии Гвидиона он всегда чувствует себя ребенком?

— Возьми меня с собой, Хранитель, — страстно проговорил Инир, — я, не задумываясь, умру за тебя лишь в благодарность за то, что из тысячи возможных ты избрал меня в ученики, за то, что ты освятил мою жизнь своим присутствием. Ты грозишь мне страшной гибелью, верь же, что мне легче будет терпеть муки в Нижнем Мире, зная, что я погиб за тебя, чем влачить сотни жизней ослепленному твоим светом.

— Инир, я не для того выбрал тебя, чтобы сгубить твою жизнь.

— Но ты и так ее сгубил, Гвидион. Душа, обожженная светом бога, разве не загублена навсегда? Разве не будут все мои будущие жизни тоской по тебе, разве не буду я всегда искать тебя? Ослепленный этим светом, разве смогу я когда-либо различить другие души? Обожженному твоим огнем, мне уже не обогреться у иных очагов. Ты уходишь, Гвидион, так легко, сколько раз ты уходил! А ты думал когда-нибудь, что чувствуют люди, разлучаясь с тобой?

— Не поддавайся этому чувству, Инир, это лишь человеческая слабость. Твой дух сильнее.

— Не это ли я говорил тебе, учитель. Но если даже ты иногда сходишь с Пути, чтобы, поддавшись человеческим чувствам, идти на помощь брату, разве я не могу сделать того же, пойдя за тобой?

Гвидион насупился, а Инир продолжил:

— Я пойду за тобой тайком, если ты не возьмешь меня.

— И нарушишь приказ учителя остаться здесь? — усмехнулся Гвидион. — И после этого ты мне твердишь о верности, мой вероломный ученик?

Инир растерянно пробормотал:

— Ведь ты сам говорил, что иногда тебе доводилось ошибаться, что порой тебе трудно одному.

— Я не шаман, Инир, мне не нужен напарник. Я привык действовать в одиночестве и не нуждаюсь ни в помощниках, ни в советчиках. Пусть мои ошибки так и останутся только моими. Я ни о чем не жалею. Знай это, Инир.

— Может быть, тебе лучше дождаться Самайна, Гвидион?

— Это еще зачем? — спросил маг.

— Ну, в это время путь будет легче, границы между мирами…

— Границы между мирами, — передразнил его Гвидион. — В любое время, так же как сейчас, миры видны мне один за другим, прозрачные, словно кристаллы. В любое время я могу достичь каждого из них. Не забывай, я Смотрящий Сквозь Миры.