Александр Анфилатов - Зеркало мира (СИ)

— И какая цена на лошадей?

Вопрос этот поставил всех в тупик, особенно Ярослава. Сколько могут стоить их лошади в Ринале? Олег по этому поводу инструкций не давал.

— Кстати, сколько могут стоить лошади? — спросил он у Ибирина.

Тот задумался.

— Если за модонского или степного хорошего коня дают три золотых, то за крупного и крепкого десять, а за лучшего могут дать тридцать. Ну а у нас такие кони, что и цены им нет, лучше лучших.

— Тогда пятьдесят? — предположил Ярослав.

Ибирин пожал плечами:

— Как договоришься…

Хадид всё слышал, поглядывая то на одного, то на другого и молвил с вызовом:

— Ногата Дхоу, можно посмотреть?

— Ха, — выдохнул Ибирин, — откуда у тебя столько денег, старик? Иди торгуй туниками!

— А ты почём знаешь? — с презрением в глазах взвился Хадид.

— Хорошо, — согласился Ярослав, — лезь, смотри.

Торговец поднялся на палубу, агеронцы сняли с трюмного люка парусиновый брезент, сдвинули решётку.

— Ох–ох–ох, — в восхищении закачал головой торговец, — какие огромные кони, выше человека. Просто звери, а не кони. Где вы их взяли?

— Где взяли, там уже нет, — мрачно ответил Ярослав, — что понравились? Берёшь по пятьдесят золотых?

— Нет, — замотал головой Хадид, — столько у меня нет, а вот одного могу купить.

Ярослав обратил внимание на странное и, на первый взгляд, ничем не мотивированное желание торговца купить скакуна даже за высокую цену. «Что–то тут не так, — с недоумением подумал он, — не мог Хадид выложить огромную сумму только из самолюбия, желая досадить Ибирину. Или он лучше знает конъюнктуру или имеет на примете человека, способного дать больше». Взвесив все за и против, отказал.

— Извините, уважаемый Хадид, я не готов сейчас продавать лошадей, не зная цен в Ринале.

— Вам не дадут больше, — уточнил торговец.

— Возможно, но это будет настоящая, а не завышенная цена. Если у Вас будет желание купить, сможете удовлетворить его через полторы недели в Ринале. Прощайте…

Подняв якоря, корабли одновременно вышли из залива, следуя вдоль берега на юго–юго–восток. От возвращения в Изумрудную долину пришлось отказаться из за усиления противного ветра. Круглобокий корабль Хадида быстро стал отставать, тем более северо–восточный ветер требовал идти правым галсом, для чего он мало приспособлен. Торговцу приходилось постоянно доворачивать корабль с помощью кормового весла, что утомительно. В свою очередь «Паллада» поставив все паруса, стала быстро наращивать разрыв, чему способствовал свежий утренний бриз. Но ещё, чуть ли не до конца дня, парус торговца маячил за кормой. Порывистый ветер нагонял волны, с вершин срывая барашки и брызги, которые ударяли в левый борт, порой залетая на палубу. Под его напором корабль слегка кренился, показывая для своего типа хорошую мореходность. Для Ярослава это стало первой, настоящей проверкой Паллады на прочность, а также конструктивных решений, заложенных в проекте. Предыдущие, учебные, выходы в море проходили в благоприятных условиях и очень осторожно.

Ландшафт берега претерпел большие изменения. Величественные горные пики взметнулись на недосягаемую высоту в несколько тысяч метров, искрясь на весеннем солнце переливами ледников и покрывающего их снега. По словам бывалых моряков, предстояло в течение ближайших трёх дней обогнуть основную горную гряду, последнюю на пути, самую обширную и величественную. Горы теснились одна к другой великолепными кряжами, каменными уступами и островерхими террасами. Всё красовалось, как в фантастическом амфитеатре, где за склоны отрогов цеплялись деревья, корнями хватаясь за скалы. Дальше альпийские луга перемешались с глубокими ущельями, снег спускался с вершин, вплотную касаясь изумрудной зелени. И всё великолепие переливалось на солнце тысячами сочных оттенков и ярких, порой контрастных, красок. Глядя в бинокль на всю эту красоту, Ярослав невольно залюбовался и заметил помощникам:

— Да, как жаль, что у нет настоящего художника, чтобы запечатлеть всю прелесть этих гор.

С ним согласились. Ибирин посоветовал не уходить далеко от берега слишком, потому как здесь глубоко и нет подводных скал. Потому можно весь день любоваться горами. Приняв во внимание слова кормчего, Ярослав, тем не менее опасаясь порывов ветра, который может в свежую погоду погнать на скалы, приказал держаться от берега подальше, чтобы при случае иметь время изменить курс, уменьшить парусность или бросить якоря. Но и в этом случае, на расстоянии трёх–пяти километров создавалось впечатление, будто корабль идёт в тени этих величественных и прекрасных громад.

Выполнив с утра необходимые измерения (промеры глубины выхода из залива и скорости судна), Ярослав поставил на съёмку берегов и картографирование трёх человек: Жигана, Шведова и Трубу. Затем ушёл в каюту заниматься делами, исполнение которых в скором времени станет очень остро.

Олег оставил целую инструкцию, составляющую увесистый талмуд, по правилам и рекомендациям финансовых операций. Ярослав должен был всё изучить и строго следовать, не отклоняясь в сторону. На последнее Олег особо упирал, как в устных беседах, так и письменно, что порой лучше в чём–то потерять, чем ввязываться в рискованные аферы, с результатом заранее неизвестным. Для Ярослава всё это тёмный лес, но он и не собирался в чём–либо отклоняться, тем более с его предвзятым мнением относительно торговли вообще и финансистов в частности. Но делать нечего — приходилось изучать и следовать. Составной и значительной частью инструкции было определение качества драгоценных металлов, их объёма, веса и процентного содержания. Именно этими опытами Ярослав сегодня и занимался, тем более что потребность в опыте появится уже через несколько дней. Выгнав из каюты всех на палубу и расставив на столе весы, реактивы и пробирные камни, он в течение полудня ставил опыты, измеряя вес и состав имеющегося у него золота и серебра. Получалось не очень, — всё же не его стезя. Раз в час или когда опыты надоедали, выходил на палубу проверить курс, ветер, внести поправки в деятельность команды.

В один из таких выходов к нему обратились матросы–агеронцы.

— Дхоу наватаро, — стеснительно говорили они, теснясь кучкой возле ступеней лестницы, ведущей на надстройку, — Дхоу обещал нам сделать железный нагель.

Ярослав успел с утра забыть о купленной экипажем святой кочерге, но ему напомнили. И хотя желание что–либо делать, кроме необходимого, отсутствовало, изготовить пару нагелей приятней, чем возиться с реактивами. Приняв во внимание настрой команды, он согласился, обращаясь к Зенону, неформальному лидеру рыбаков и стороннику покупки: