Майкл Муркок - Орден Тьмы / The Dragon in the Sword

И наконец, между самым дальним кораблем Маашенхайма слева от нас и маленькими лодками я увидел громадный корабль, больше всего походивший на Ноев ковчег. Весь из дерева, с заостренными носом и кормой и с одним большим зданием на палубе, очень простой конструкции, но зато высотой в четыре этажа. Окна и двери были размещены на равном расстоянии. Строитель даже и не пытался как-то украсить здание. Это был самый функциональный и простой по архитектуре корабль из всех, что я видел до сих пор. Единственное, что вызвало у меня любопытство: двери на корабле показались мне гораздо большего размера, чем требуется для человека нормального роста. На мачтах я не заметил флагов, и фон Бек, как и я, не мог догадаться, чей же это может быть корабль или откуда он приплыл сюда.

Мы издалека видели нескольких людей, сошедших на берег. Люди с белых кораблей были одеты с головы до ног в белое. Обитатели элегантных галер, как и можно было ожидать, носили яркие модные одежды. Люди с больших открытых судов поставили на берегу высокие угловатые палатки и, судя по струйкам дыма из самой большой палатки, готовили себе обед. Но с Ноева ковчега не сошел ни один человек, ковчег вообще не подавал признаков жизни, и это заинтриговало меня.

Жаль, у меня не было бинокля Юрджина: мне не терпелось хорошенько разглядеть жителей так называемых Шести Земель.

Мы размышляли о людях и происхождении их кораблей, когда откуда-то сверху послышался зычный голос:

— Наслаждаетесь бездельем, благородные господа? После Мессы вас не ждет легкая жизнь, уж вы мне поверьте! Посмотрим, умеет ли фальшивый Принц Валадека бегать быстрее болотной мыши?

Конечно, это был Аримиад с красным от злобы лицом. Он стоял в утреннем халате ярко-алого цвета на балконе, как раз над нашей головой, и сжимал кулаки, будто уже душил нас с яростью и наслаждением.

Мы вежливо поклонились ему, пожелали доброго утра и ушли в свои комнаты. Потом мы рискнули на время оставить комнаты (хотя не забыли взять с собой личные вещи) и пошли поискать своих новых молодых друзей.

Мы нашли Белланду и ее спутников на плоской палубе в носовой части корабля. Они играли в какую-то игру при помощи пестрых фишек. Они удивились, увидев нас, и неохотно встали, прервав игру.

— Вы, конечно, слышали последние новости, — сказал я Белланде, на молодом хорошеньком лице которой было написано неподдельное изумление. — Из героя я превратился в негодяя. Поверите ли вы мне на слово, что я ничего не знаю о тех преступлениях, которые мне приписывают?

— Вы не похожи на человека, который способен отказаться от своих обязательств и попытаться убить собственную сестру, — медленно проговорила Белланда. Она подняла на меня глаза. — Но вы не стали бы всенародным героем, если бы не отличались своей бескомпромиссной честностью и прямотой. У нас, на «Суровом щите», говорят: трудно разобраться в сердце человека, у которого красивое лицо. Легче понять характер человека, когда у него уродливое лицо… — Она отвернулась на мгновение, но когда снова посмотрела на меня, ее взгляд был открытым. — Как бы там ни было, Принц Фламадин — или экс-принц? — мы решили между собой, что оставим вашу суть под сомнением. Мы должны доверять самим себе. Это лучше, чем верить либо книгам, либо указам нашего доброго Барона Капитана Аримиада! — Она рассмеялась. — Но разве для вас, коли вы герой или негодяй, имеет значение, кем мы вас считаем? Мы не станем ни вредить вам, ни помогать. Здесь, на «Суровом щите», мы абсолютно бессильны что-либо изменить.

— Я уверен, что Принц Фламадин желает дружбы с вами, — тихо проговорил Эрих фон Бек. — Ибо это дает некоторое подтверждение тому, что мы сторонники положительных ценностей.

— А вы, оказывается, льстец, милорд! — Белланда улыбнулась моему компаньону. Теперь он смутился.

Поглядев вверх, на салинги, я увидел молодого Юрджина, который наблюдал через бинокль за другими кораблями. Поговорив еще немного с окружающими, я поднялся по снастям к Юрджину на нок-рею.

— Что-нибудь интересное увидели? — спросил я.

Он покачал головой:

— Я завидую другим кораблям. Мы — самое грязное, самое неухоженное и самое бедное судно из всех. А ведь прежде мы гордились внешним видом «Сурового щита». Не могу понять, почему Аримиад не замечает, что произошло с нашим кораблем с тех пор, как он убил нашего старого Барона Капитана. Чего он добивался?

— Некоторые несчастные люди полагают, что обладание властью уже само по себе делает счастливым. Они захватывают власть разными способами, а потом удивляются, почему они все так же несчастны. Аримиад убил ради того, что, как ему казалось, даст ему счастье. А теперь, я думаю, единственное, что ему по душе, — сделать всех других такими же несчастными, как он сам!

— Непростая теория, Принц Фламадин. Мы можем так называть вас или уже нет? Я видел вас с Белландой и понял, что остальные мои друзья решили остаться с вами в дружеских отношениях. Но поскольку вы не получили по наследству…

— Зовите меня просто Фламадин, если хотите. Я поднялся сюда, чтобы воспользоваться вашим биноклем. Меня особенно интересует вон тот огромный корабль и люди в белом. Вы можете распознать их?

— Тот большой корабль — единственный в своем роде, которым владеет медвежий народ урсины. Они наверняка не выйдут наружу до самого начала Мессы. Там женщины в белом, как говорят — каннибалы. Они совсем не такие, как остальные люди. Они рожают только девочек. Это значит, что они должны покупать или похищать мужчин из других земель по очевидной причине. Мы называем их Женщинами-Призраками. Они надевают на себя доспехи из слоновой кости, закрываются полностью от короны до ступней, и редко кто видел их лица. Нам внушили, что их надо бояться и держаться подальше от их кораблей. Иногда они устраивают набеги на другие земли для похищения мужчин. Предпочитают мальчиков и юношей. Конечно, они ничего плохого не сделают во время Мессы, только купят то, что им продадут. Ваши люди готовы иметь с ними дело, и, как я думаю, Аримиад — тоже, если он не побоится того, что от него полностью отгородятся другие Бароны Капитаны. Прошло уже несколько столетий с тех пор, как наши корабли торговали рабами.

— Так значит, мой народ, жители Драахенхайма, покупают и продают рабов?

— Разве вы этого не знали, принц? Мы считали, что это всем известно. Разве ваш народ только на Мессе позволяет себе заниматься этим делом?

— Вам придется вспомнить, что я страдаю потерей памяти, Юрджин. Для меня загадка: каковы обычаи Драахенхайма.

— Худший из них состоит в том, — сказал Юрджин, передавая мне бинокль, что Женщины-Призраки — каннибалы. Они подобны самкам паука, которые сжирают своих мужчин после того, как они спарятся с ними.