Всеволод Мартыненко - Белое солнце Пойнтера

— Песчаный шкипер, хай-мэм, — поправил тот ее неожиданно сухо, быстро оглянувшись по сторонам. — А то, что вы изволили сказать, за Ветровой Стеной лучше не повторять вслух. Да и здесь не стоит…

— Простите, отчего же? — удивилась моя высокородная.

— Не та Капитан сила, о которой под дурной ветер говорят. — Блоссом небрежно обмахнулся охранительным жестом, явно приходя в себя. — Да и народ не поймет. Людские разговоры дурней дурного ветра…

С этим не согласиться было нельзя. Хорошо, что трактирщик уже отошел, удовлетворенный комиссионными и самим ходом совершенной при нем сделки. Лишний свидетель неудачной оговорке старшей жены, слабине бывалого пескоброда и чрезмерному, на мой вкус, небрежению его вниманием со стороны компаньонки младшей жены был совершенно не нужен.

Особенно если учесть, что лично мне ее совершенно излишнее внимание было абсолютно не в радость…

Свое смущение я попытался прикрыть, одним махом добив стакан кофе, решительно встав и заявив не терпящим возражений тоном:

— Стало быть, с утра мы с санд-шкипером к буерам, а вы втроем — на таможню, за багажом, — суровая отповедь отчего-то получилась адресованной женам, но те приняли ее без возражений и обид. — А сегодня тут делать больше нечего… Эй, трактирщик!

Трактирщик немедленно образовался в поле зрения, все еще со слегка одуревшей физиономией и написанной на ней готовностью исполнить любую прихоть высокородных клиентов.

— Номера есть?

В ответ он закивал, от торопливости сбившись с дыхания.

— Тогда нам с женами лучший! — Тут на глаза мне попалась просительно глядящая Пемси. — А для компаньонки…

— Ой, да я в кресле у вас как-нибудь! — затараторила, перебивая меня, пышечка, опасаясь, видимо, остаться на ночь одна в чужом месте. — В ногах на одеяле… У двери на коврике…

— Кушетку ей, в общем, поставь, — махнул я рукой на ее жалобную настойчивость. — Ужин в комнаты подашь да пришли прежде кого-нибудь с меню, чтобы лишнего не таскать.

На этом, собственно, и завершилось пребывание в общем зале «Песчаной Акулы». Эльфочки успели прикончить сбои порции прохладительного, Пемси разом выхлебала здоровенный хайболл, восполняя потерю жидкости по местной жаре, а мы с Блоссомом давно уже были на ногах. Еще раз пожали друг другу руки, условившись встретиться с утра, и разошлись — мы наверх, а он наружу, под незаметно потемневшее вечернее небо.

Одно только напоследок что я, что санд-шкипер сделали одинаково, не сговариваясь — уже не в счет заказа бросили на поднос по серебряной унции «на лед». Измененная холодом вода здесь, в опасной близости пустыни, встает дороговато даже при наличии в хозяйстве трансмутатора и морозомета.

Утро в понимании пескобродов начиналось еще перед рассветом. В пустыне лучше двигаться до полудня, покуда нет особого жара, и перед закатом, когда подступающая ночь приводит с собой ветер. А в середине дня и ночью, пока пески сковывает нестерпимый жар или леденящий холод, необходимо устраивать привалы.

Из уважения к высокородности — если не моей, так жен — Полмачты Блоссом заявился на полчаса позже. По счастью, Келла еще с вечера рассказала мне о здешних обычаях, и санд-шкипера я встретил внизу, в пустующем по раннему времени зале. У стойки, с парой бокалов того же кофе, что и вчера.

Нельзя сказать, что бодрящий напиток оказался некстати. Наоборот, продрал мозги поутру не хуже, чем охладил разгоряченную голову жарким вечером, да к тому же позволил до отбытия перемочься без завтрака. Не люблю набивать брюхо перед решающим моментом — с фронта такая привычка. Лучше потом, когда станет ясно, что жив и в кишках лишних прорех не прибавилось. По нынешним временам никакого смысла, а пересилить себя не могу.

Идти до места оказалось всего ничего. Фрахтовая располагалась точно посередине узкого города, вытянувшегося от алхимпромзоны до Дровяной горы.

Герисс лежит накрест истинным сторонам света, почти по магическим, между заводскими районами и портами воздушных и песчаных кораблей. К поднятым на сваях пирсам для летучего транспорта мы прибыли вчера, из глубины страны. Понятно, что причалы и ангары судов пустыни располагались по другую сторону города, вплотную к невидимой линии, соединяющей два самых близких зубца Ветровой Стены. И тут помосты для облегчения загрузки были совсем невысоки — вровень с осями полутора-двухъярдовых колес парусников с ободьями шириной в фут.

Пескобуера Блоссома занимали причал в первой, престижной пятерке. Третий, кажется — после яхты коменданта и целого выводка скоростных куттеров почтовой службы.

Крепкие и легкие, с косым вооружением на грот-мачте и высоко задранным, чтобы не зарываться в барханы, бушпритом. Две оси — передняя поворотная, задняя с тормозами на широких колесах, ощетинившихся сталью грунтозацепов. При весьма немаленьких, с двадцатиместный десантный флайбот размерах — никаких высоких бортов и кормовых надстроек, вроде тех, какими красуется восьмиосный трехмачтовый трамп у соседнего пирса. Вообще ничего лишнего, ни в тридцатифутовых корпусах на пятиярдовых осях, ни в сорокапятифутовых мачтах, чьи гаки и бушприт чуть ли не удваивали длину судна. Все для скорости и надежности, а что до солидных запросов — в пустыне ходить на двух-трех одинаковых кораблях поменьше всегда выгоднее, чем на одном крупном. Лучше один из них при неудачном раскладе пустить на запчасти другому, чем пытаться в той же ситуации соорудить из остова здоровенного парусника уродца, с горем пополам пригодного к передвижению…

Нет, как ни посмотри, ладный фрахтовик Полмачты и при всей своей болтливости дело знает, если судить по подбору кораблей.

Вот только насколько продуманной и неизбыточной была маленькая флотилия санд-шкипера, настолько же нелепым и лишним смотрелся ее экипаж. Ума не приложу, как может управляться с парусами семерка малорослых матросиков, замотанных в разноцветные тряпки для защиты от песчаных бурь!

Тем более что из шести рас разумных бывалый пескоброд выбрал для формирования команды последнюю, наиболее некрупную и традиционно не самую сообразительную. Хотя… исключения возможны всегда. Похоже, с одним из них мне и предстояло столкнуться, подойдя поближе к песчаным судам.

Нет, индивидуальность в среде мелких зеленых гоблинов я всегда отмечал с удовлетворением. Встречаются среди них экземпляры с нехилой фантазией и темпераментом. Но не настолько же!!!

Семь фигур, живописно рассевшихся на ближнем пескобуере, в этом смысле обещали побить все рекорды. В общем, от экипажа самого Полмачты Блоссома меньшего ждать и не стоило. Однако до этих экземпляров было далековато даже моему старому знакомцу Махровому. Тем более что в костюмах зеленокожих весьма недвусмысленно читалась половая принадлежность.