Виталий Зыков - Под знаменем пророчества

Оказалось, что наименьший след, этакую едва ощутимую дрожь эфирных струн магии вызывают слабые, хорошо сбалансированные заклинания, построенные по чётким канонам самой примитивной ритуальной магии. Значит, в ход идут свечи, всевозможные травы, разноцветные мелки и прочие ингредиенты из запасников сказочных чёрных колдунов, огонь же обязательно разжигается с помощью огнива. Вот только как быть, если ты им и пользовался-то пару раз?!

— О, Бездна! Наконец-то! — с удовлетворением воскликнул Кайфат и принялся осторожно раздувать язычки пламени.

Маленький гоблин тяжело вздохнул и расправил плечи, высоко задрав подбородок, как того требовал хозяин. Чёрный ошейник масляно поблёскивал в лучах, пробивающихся сквозь щели в ставнях. Гхол стоял в центре равностороннего треугольника, образованного тремя старыми бронзовыми зеркалами на подставках. Их мутная поверхность была хаотично и совершенно бессистемно испещрена разнообразными значками и символами, точно картина спятившего художника. Гоблин то и дело косил глазом в сторону и скептически кривился. Даже авторитет Рырги не мог уберечь от греха сомнения!

Сам же К’ирсан подошёл к рабу и принялся водить над его головой самодельным факелом, осипшим от напряжения голосом произнося слова заклинания. Знаки древнего алфавита, точно кирпичики, укладывались в фундамент ритуала, вызывая знакомую пульсацию в источнике магии Кайфата и вырываясь в мир странно, незнакомо звучащими нотами. Для капитана происходящее в зале ничуть не походило на сценку из спектакля с дешёвыми декорациями. Изумрудное магическое свечение заклятых якорей-зеркал, гаснущая волна отката и извивающаяся змея смертельного чародейства на шее у гоблина… Как только в воздухе растаяли последние отголоски заклинания, тысячи клиньев вонзились в чёрный ошейник корда, и тугие удушающие кольца дрогнули, разжимаясь. Ещё миг, и свечение вокруг погасло.

К’ирсан подошёл к рабу и внимательно осмотрел украшение на его шее.

— Что ж, ещё несколько таких ритуалов, и можно будет пытаться снять. Правда, будем делать перерывы, но всё же неплохо! Здесь главное — не спешить, — удовлетворённо заметил капитан и уже другим тоном приказал: — Ладно, можешь здесь всё убрать. И осторожней с зеркалами, не потревожь знаки!

Кайфат испытывал ни с чем не сравнимое удовлетворение творца, чья идея обрела плоть и задышала жизнью. Наверное, во всякой работе можно найти что-то особенно увлекательное, притягательное, но К’ирсан уже выбрал занятие, близкое его мятежной душе. Жаль только, что жизнь вечно ломает планы и устремления, а потому вечно приходится выкраивать лишние минуты, оглядываться назад и спешить, спешить, в надежде обогнать время. Вот только у капитана гарнизона есть заботы и помимо возни с чародейством. Не все дела можно свалить на Тёрна, слишком многое требует особого присмотра. Потому приходилось К’ирсану разрываться между магическими исследованиями и военными заботами, а ведь ещё и барон настоятельно требовал общения!

Надо сказать, личность барона Орианга очень заинтересовала капитана. Так уж повелось, но аристократы всегда обожали чародейские игры, стараясь упрочить и расширить собственную власть грозной силой волшбы. И пряный аромат запретного плода вечно манил многих, заставляя идти наперекор законам королевств и воле Объединённого Протектората… Но грасс Беор выделялся из безликой толпы любителей, выучивших одно-два заклинания и возомнивших себя магами. Он действительно искал забытые формулы, изучал их со всем тщанием и, если удавалось разобраться с головоломным чародейством, подстраивал находки под себя. Он действительно кое-что знал и умел, а потому и его интерес к изысканиям К’ирсана был совсем не праздным. Некоторые осторожные беседы с бароном приносили капитану неподдельное удовольствие. Пусть хозяин замка во многом ошибался, но он давал ученику Шипящего возможность узнать чужой взгляд на очередную, не всегда понятную ему проблему. Это дорогого стоит!

С самого первого дня службы у барона капитан взял себе за правило ровно в полдень выходить во двор замка и заниматься с солдатами. Тёрн, отвечавший в роте К’ирсана за подготовку новобранцев, умело натаскивал местных вояк, справляясь и без участия командира, но слишком уж часто стерва Судьба устраивала Кайфату самые омерзительные каверзы. Потому и следовало гонять подчинённых, точно бесправных каторжан, заставляя выкладываться на тренировках полностью, без остатка. Изнеможение и боль — это именно та цена, которую стоит платить за выживание на войне.

Капитан подошёл к плацу как раз, чтобы застать привычную картину — построенная в две шеренги рота, орущий сержант Тёрн и валяющийся на камнях солдат с окровавленным лицом.

— …хфургово вымя! Тебе что вчера было сказано, а?! Ещё раз учую запах браги — пеняй на себя! А ты что?!.. Не слышу ответа, урод! — надсаживаясь, кричал Согнар, не обращая ни на что внимания. Избитый солдат что-то бубнил, но сержанта мало интересовали слова провинившегося. Кивнув паре его товарищей, он приказал: — Всыпьте этому дерьму мархуза десять плетей, а если будет орать, то набавляйте по одному удару за каждый крик!..

Нарушителя уже тащили к специальным колодкам, когда сержант заметил К’ирсана. Старый товарищ резко выпрямился и чётким, отработанным движением отдал честь.

— Капитан…

— Вольно, сержант. Давай без лишних церемоний, — поморщившись потребовал Кайфат, ответно прижав кулак к груди. — Сегодня ещё много дел, а потому пусть сразу разбиваются на пары и начинают бой. Командуй, а я пока посмотрю.

Пока Тёрн раздавал необходимые распоряжения, К’ирсан подхватил лежащий на земле тяжёлый деревянный меч и сделал пару пробных замахов. С некоторыми бойцами капитан иногда занимался лично, по-настоящему вколачивая в них суровую науку побеждать. И если с сержантом солдаты ещё пытались иногда спорить, то перед Кайфатом они попросту трепетали, до ужаса страшась его гнева. Впрочем, К’ирсан уже свыкся с окружающим его ореолом страха, и иная реакция его бы несказанно удивила…

Обедал Кайфат вместе с бароном и управляющим замка Лиссом в Малом зале. Грасс Беор овдовел два года назад, сын его учился в Джугском университете, а потому единственным достойным дворянина обществом были его ближайшие сподвижники. Впрочем, барон не слишком уважал чистоту крови, предпочитая беседу с интересным человеком общению с аристократом.

— Как думаете, капитан, король Зелода решится-таки нанести визит вежливости к нам в Баронства или нет? Не забыв, само собой, свой знаменитый Молот и грозную армию?

С утра в замок вернулся из соседнего города управляющий и привёз почту и газеты, а потому за столом вовсю обсуждались последние новости и свежие сплетни.