Линн Рэйда - Смерть и солнце

Льюберта едва не затошнило от одной лишь мысли рассказать мессеру Ирему о том, что Рикс погиб в каких-то ста шагах от места, где укрылся сам Дарнторн. И вместе с тем в нем поднималась мутная волна негодования. "Да почему я вообще должен оправдываться в том, что я, в отличие от Пастуха, не идиот?.."

Льюберт, в общем-то, не помышлял о том, чтобы обмануть каларийца - просто заменял в своем рассказе непроизносимыеместа. Мешая правду с ложью, он поведал, как такийцы подожгли походный госпиталь, а они с "дан-Энриксом" нашли валявшийся без дела арбалет. Как энонийца в нескольких шагах от Льюберта сбил с ног какой-то шэддер, а Дарнторн сумел спастись, выпустив арбалетный болт в атаковавшего их всадника с приметным белым гребнем на верхушке шлема и вскочив на его лошадь. Как потом он прятался в лесу, пока такийцы жгли деревню. И наконец, о том, как после их отъезда он искал, но не нашел труп Рикса среди остальных убитых. Или просто не сумел узнать его среди десятков обгоревших тел. К концу рассказа Льюберт неожиданно поймал себя на том, что уже четверть часа совершенно по-плебейски грызет ноготь.

- Может, такийцы увезли его с собой. А может, Рикс был еще жив и смог дойти до леса.

- Все может быть… - задумчиво сказал сэр Ирем. И внезапно резко сменил тему. - Говоришь, у всадников на коттах выткан горностай?

- Да, мессер Ирем.

В серых глазах коадъютора зажегся непонятный Льюсу огонек.

- А у шэддера, в которого ты выстрелил из арбалете, был на шлеме белый гребень?.. Что еще ты о нем помнишь?

Льюберт добросовестно описал дорогие вороненые доспехи, белый плащ и черного тарнийского коня, чуть-чуть похожего на Фэйро.

- Сходится, - кивнул лорд Ирем. - Он всегда носит только черное и белое - это его цвета.

- Кто "он"?.. - рискнул спросить Дарнторн.

- "Бешеный принц". Похоже, человек, которого ты убил - сам принц Эзар.

- Дан-Хавенрейм?! - выдохнул потрясенный Льюберт.

- Да, он. Кстати, ты разглядел его лицо?..

Дарнторн почувствовал, что его щеки, лоб и подбородок постепенно заливает краска.

- Нет, я не… - Льюберт запнулся. Если бы Ирем продолжал молча смотреть на него, он бы, наверное, признался, что на самом деле "Бешеного принца" убил Рикс. Но лорд махнул рукой.

- Ладно, неважно. Если принц Эзар руководил налетом и погиб, то мы скоро это узнаем… Впрочем, я почти уверен, что это был он. По крайней мере, все приметы совпадают в точности.

Лорд Ирем скрестил руки на груди.

- …А ведь ты даже не представляешь, какую услугу ты нам оказал, Дарнторн. Если Эзар действительно убит, то Хавенрейму очень скоро станет не до нас, и я не удивлюсь, если к весне он вообще запросит нас о мире.

Встретив изумленный взгляд Дарнторна, коадъютор снизошел до объяснений.

- Принц не пользовался у отца особенной любовью. Кое-кто даже болтает, что Кайшер неоднократно подсылал к нему убийц и отравителей. Может быть, и так, хотя такого человека, как Эзар, травить совсем необязательно - он и без посторонней помощи найдет, где свернуть себе шею. Удивительно, что со своим характером наследник вообще дожил до зрелых лет… Ну да неважно, зато теперь партия его сторонников наверняка поднимет бунт против Кайшера, и я ставлю ауреус против гнутой медьки, что еще до наступления весны дан-Хавенрейм поймет, что воевать одновременно против них и против нас ему не по зубам. И чем умнее он окажется, тем раньше пришлет к нам гонцов просить о мире. Теперь понимаешь, что ты сделал?..

У Дарнторна закружилась голова. Эзар дан-Хавенрейм убит. "Дан-Энрикс", вероятно, тоже. Среди тех, кто был с ним в той деревне, ни оставалось никого, кто мог бы уличить его во лжи… Отец всегда хотел, чтобы Дарнторн заслужил рыцарское Посвящение и занял полагавшееся ему место главы рода. Лорд Дарнторн просто-напросто не понял бы его, если узнал бы, что его наследник отказался от такой возможности ради того, чтобы все почести достались его мертвому врагу.

Нет, будь "дан-Энрикс" еще жив, это, возможно, могло бы иметь какой-то смысл… но теперь-то Пастуху награды ни к чему.

Словно в ответ на его мысли Ирем неожиданно спросил

- Тебе сейчас должно быть лет четырнадцать?..

- Да, мессер, - взволнованно ответил Льюс. Странное дело: он отлично знал, что тот поступок, за который его удостоят Посвящения, на самом деле совершил не он, но ощущение тревожного восторга было совершенно неподдельным. - Но уже через три месяца будет пятнадцать.

Лорд Ирем на секунду отвел взгляд. Возможно, ему вспомнилось, что Рикс был почти на год младше своего старого недруга.

- Ну хорошо. Тогда через три месяца принесешь свой обет и примешь все наследные права. А на Семиконечную звезду можешь рассчитывать уже теперь.

У Льюберта отвисла челюсть. Мало ему Посвящения и титула - так еще и Семиконечная звезда!? Правда, лорд Ирем сам сказал, что смерть Эзара может сильно повлиять на ход войны, но подлинный масштаб случившегося Льюберт осознал только сейчас, когда узнал, что удостоен высшей существующей в империи награды. Дарнторн не представлял, что полагалось говорить в подобных случаях, но, очевидно, калариец и не ожидал, что Льюберт ему что-нибудь ответит. На мгновение он положил ладонь Дарнторну на плечо и то ли одобрительно, то ли задумчиво кивнул ему, а потом развернулся и ушел. Дарнторн еще с минуту провожал его глазами, и только тогда, когда рыцарь отошел уже довольно далеко, подумал, что впервые на его памяти лорд Ирем шел, ссутулив плечи - словно нес какую-то невидимую тяжесть, гнувшую его к земле.

Сразу после перевязки энониец провалился в сон. Когда он проснулся, вокруг было совсем светло, но почему-то очень тихо. Голова по-прежнему болела, но в целом "дан-Энрикс" чувствовал себя гораздо лучше, чем накануне. Первым делом Крикс ощупал лоб и ощутил под пальцами края широкой раны. Лицо у "дан-Энрикса" невольно вытянулось. Накануне Пчелоед промыл рассеченную почти до кости голову водой и наложил поверху липкую, пахучую смолу, но все равно на ощупь рана выглядела жутковато. Энониец дорого бы дал, чтобы увидеть, как он сейчас выглядит со стороны. Почему-то в памяти упорно всплывал давешний мужчина с вытекшим левым глазом и нелепо перекошенным лицом - одна бровь низко нависает над глазницей, а другая кажется слегка приподнятой, и угол тонких губ кривится вниз. Криксу совсем не улыбалось оказаться изуродованным так же сильно.

- Эй, имперец! Рик!.. - окликнули его. Крикс повернул голову.

- Проснулся, что ли? Будешь жрать?.. - продолжал молодой человек, сидевший у почти потухшего костра. На вид он был чуть старше двадцати, не слишком рослый, но при этом коренастый, с широким веснушчатым лицом сельского увальня. Крикс узнал в нем того, кто вчера ночью притащил его сюда, и даже вспомнил его имя - Мэлтин.