Роджер Желязны - Миры Роджера Желязны. Том 16

— Милорд, я алхимик, а в моем деле часто оказываются также полезными различные части человеческого тела. Если вы любезно согласитесь пройти вот сюда…

Аззи последовал за старым джентльменом, а за ним поковылял Фрике. Они спустились в зал и подошли к запертой двери. Альберт открыл ее ключом, который висел на ремешке у него на груди, и по выложенной каменными плитами спиральной лестнице все трое спустились в подвал.

В подвале размещалась хорошо оснащенная алхимическая лаборатория. Здесь Альберт зажег старинную масляную лампу. В мерцающем свете стали видны столы, заставленные перегонными кубами и ретортами, а на одной из стен — диск чакры из Индии. Вдоль другой стены стояли книжные шкафы, в которых покоились мумифицированные кусочки и более крупные части некогда живых людей.

— Замечательное место! — прокомментировал Аззи. — Примите мои поздравления, доктор!.. Но это всего лишь древние реликвии. Не спорю, они, возможно, бесценны для любителя старины, однако для меня не представляют интереса.

— Это всего лишь то, что осталось от моих опытов, — пояснил Альберт. — Теперь посмотрите сюда, и вы поймете, что у меня есть.

Он подошел к небольшому чану, стоявшему на боковом столе, и извлек из него отрезанную по шею голову. Голова принадлежала молодому человеку. Лицо было смертельно бледным, но довольно красивым, несмотря на то что там, где когда-то были глаза, теперь виднелись лишь красные пустые глазницы.

— Какая судьба постигла несчастного? — спросил Аззи. — И что случилось с его глазами?

— Милорд, ему не повезло, и он лишился глаз.

— До или после своей смерти?

— До, но лишь на мгновения.

— Расскажи мне об этом.

— С удовольствием, — промолвил Альберт и начал повествование: — Этого молодого человека звали Филипп, и он жил в одной деревне неподалеку отсюда. Парень и в самом деле был красив, намного красивее, чем позволительно быть любому молодому человеку. Все ему давалось легко, и чем больше он получал, тем большего хотел и тем менее удовлетворенным оставался. Как-то он увидел Миранду, дочь одного состоятельного гражданина из здешних мест. В то время ей исполнилось пятнадцать, и она была прекрасна, как рассвет в горах, чиста и невинна. Миранда намеревалась провести в невинности всю жизнь, стремясь только к совершению добра.

Увидев ее, Филипп загорелся страстью, и хотя, говорят, был трусом, все же решил завоевать Миранду. Однажды он перелез через стену, окружавшую дом ее отца, прокрался на маслобойку и заговорил с Мирандой. Девушка воспитывалась в уединении и никогда не встречала такого человека. В доме ее окружали одни старики, кроме, пожалуй, трех ее братьев, а те постоянно отсутствовали, сражаясь то на одной войне, то на другой.

Филипп соблазнил Миранду сладкими речами — и страстными рассказами о своих муках. Миранда была мягкосердечна и добра, и ее очень взволновали слова Филиппа о том, что он болен и ему осталось жить совсем немного. Филипп знал, что лжет, а оказалось — пророчествует!

Однажды Филипп притворился, что ему стало плохо, и Миранда позволила молодому человеку положить руку на ее плечо. Они прикоснулись друг к другу, за первым прикосновением последовали другие… Увы, довольно банальная история. Короче говоря, Филипп соблазнил Миранду, и девушка согласилась убежать с ним из родительского дома, так как Филипп поклялся, что будет заботиться о ней вечно. Но стоило им добраться до первого сравнительно большого города — Сиваля в Провансе, как Филипп бросил Миранду и занялся своими делами.

Миранда была в отчаянии. Она немало пережила, пока не стала натурщицей у художника Шодлоса. Несколько месяцев девушка жила у него как любовница, и, судя по всему, они были счастливы. Шодлос — огромный мужчина, прямо медведь, вот только не такой сильный — никогда не унывал, всегда был весел, однако уж слишком много пил. Свою знаменитую «Магдалину» он писал с Миранды. Наверное, Шодлос стал бы действительно великим художником, но не прошло и года, как он умер — в шумной драке в таверне ему проломили голову.

Миранда была убита горем, потому что она любила художника. Кредиторы Шодлоса забрали всю мебель и все его картины и выставили Миранду из дома художника. У нее не было ни гроша, и ей некуда было идти. Наконец, чтобы не умереть от голода, девушка пошла в публичный дом. Однако и на этом ее злоключения не кончились. Однажды ночью в публичный дом явился сумасшедший. Никто не знает, что произошло между ним и Мирандой, но прежде чем кто-либо успел остановить сумасшедшего, он ослепил Миранду, а потом перерезал ей горло.

Узнав о случившемся, братья Миранды — Анзель, Хор и Хальд отправились в город отомстить за сестру. К тому времени сумасшедший уже давно был мертв — толпа разорвала его на куски. Братья нашли Филиппа в таверне, где он пил вместе со своей новой возлюбленной, привязали его к столу и сказали, что он умрет так же, как умерла Миранда. Затем они вырвали ему глаза и перерезали глотку.

Вот и вся история головы, которую вы видите перед собой.

— В самом деле, великолепный образчик, — сказал Аззи, приподнимая голову и заглядывая в пустые глазницы. — Что мне теперь нужно найти, так это подходящую женскую голову. Миранда… Говорите, ее убил сумасшедший? Магистр Альберт, а вы не знаете, что случилось с ее телом? В частности, с головой?

— Увы, сие мне неведомо, — ответил Альберт.

— Благодарю вас за помощь, — сказал Аззи. — Назовите вашу цену за голову.

ЗАУТРЕНЯ

Без этого не уходи из ада

Глава 1

— Хозяин, взгляни на эту голову.

За неделю это была уже четвертая голова, которую принес Фрике. На этот раз он продемонстрировал Аззи голову темноволосой дамы; она выглядела вполне прилично и могла бы стать еще лучше, если бы удалось отремонтировать нос, который немного проели черви.

— Нет, Фрике, не годится, — сказал Аззи и, вздохнув, отвернулся.

— Но почему, хозяин? Она же само совершенство!

— Есть только одна голова на свете, которую можно считать совершенством.

— И какая же, хозяин?

— Фрике, нашему Прекрасному принцу идеально подойдет только Миранда — та девушка, которую соблазнил Филипп.

— Но мы же понятия не имеем, где она!

— Пока не имеем. — Аззи встал и беспокойно заходил по комнате. — Но мы ее найдем.

— Теперь-то ее голова, поди, уже протухла.

— Это неизвестно. Если благодаря какому-то счастливому стечению обстоятельств лицо сохранилось, она будет Спящей красавицей в той маленькой пьесе, которую я готовлю.