Алексей Александров - Война химеры

Из тех орков, что я взял с собой в королевство гномов, в строю осталось меньше половины. Потери гномов были куда страшней. Из набранных Бальдором восьми сотен в первый же день погибла треть. Старики и мальчишки, почти дети — вот чем мы затыкали дыры в обороне. Я видел, как они гибли…

Да, у нас не было выбора! Но разве от этого легче?

— Бальдор! Сколько еще нужно времени, чтобы оставшиеся жители покинули крепость?

— Пять-семь часов.

— Поторопи их, к вечеру мы должны убраться отсюда. Эти два дня нам и так дорого обошлись.

— Сделаю что смогу.

То, что Тверди нам не удержать, было понятно даже гномам. Едва расспросив гонца, Бальдор приказал жителям и беженцам уходить в Ничейные земли. Нам лишь оставалось выиграть время.

Я едва не споткнулся о тело мертвого орка. Шлем с его головы был сбит, и на лице навсегда застыло какое-то детское недоумение. Почему я? Почему именно здесь?

Наклоняюсь и закрываю орку глаза. Сколько уже вас, идущих за мной, легло в сырую землю? Сколько еще ляжет?

Ради чего они умирали, Леклис? Ради высокой политики, твоих великих замыслов и высших интересов? Скажи это их семьям — это наверняка избавит их от боли потерь.

— Проклятые горы, — прошептал я, усаживаясь на скользкие камни крепостной стены рядом с мертвецом.

Тело скрутила усталость и резкие, колючие молнии боли в мышцах. Хотелось стать каменной статуей и больше никогда не двигаться.

— Ты не ранен, Леклис? — Бальдор протянул мне свою могучую руку. — Поднимайся, надо показать тебя целителям.

Встать даже с помощью гнома удалось с трудом. Налитые свинцовой тяжестью мышцы просто взвыли от боли, перед глазами все поплыло.

— Дышать трудно, — прохрипел я.

— Это неудивительно, — хмыкнул гном. — Твой доспех на груди смят, словно по нему усиленно молотила пара дюжих молотобойцев. Надо снять с тебя эту железку, теперь ей прямая дорога на переплавку. Жаль, добрая работа. Старые мастера делали. Этот доспех хоть и парадный, но сделан нами, а мы свою работу знаем.

Поцокав языком, гном принялся рассматривать специальные замки-защелки, с помощью которых две половины доспеха соединялись воедино. После короткой возни ему удалось открыть одну, но на месте второй виднелась внушительная вмятина.

— Попробуем по-другому! — потянулся за своей секирой Бальдор. — Так! — Тонкое, словно бритва, лезвие вошло в сочленение между двумя половинками панциря. Раздался хруст. Надеюсь, это были защелки доспехов, а не мои кости. — Все, можешь начать дышать. На вот, выпей. — Гном сунул мне под нос небольшую фляжку, на дне которой плескалась непонятная жидкость с едким острым запахом.

— Что это? Какая-то алхимическая гадость?

Не обладающие магией гномы слыли неплохими алхимиками. Созданные ими зелья могли бы составить конкуренцию зельям магов Земли. К счастью для магов, гномы делали их только для себя. Да еще и с превеликим удовольствием выкупали добрую треть произведенных земными магами снадобий и ингредиентов.

— Она самая! — радостно подтвердил гном мои худшие опасения. — Пей, не бойся, мы ее уже испытали… — Я отпил неприятно пахнущую жидкость — вкус у зелья оказался еще хуже, чем запах. — Правда, только на крысах, и они умерли. Из клетки убежали, и кошка алхимика их сожрала, — хохотнув, добавил Бальдор.

Между тем зелье волной вяжущей горечи проникло в желудок, проверило его на прочность и попыталось выбраться наружу. Пришлось приложить усилия и не дать ему этого сделать. Внезапно боль в мышцах ушла, а в голове прояснилось.

— Вижу, работает, — с наигранной бодростью потряс меня за плечо Бальдор. Не думаю, что ему на самом деле так уж весело: слишком много боли было в его взгляде, то и дело натыкавшемся на раненых и убитых. Каждый сам выбирает, как бороться с окружающей кровью и грязью. Один спрячется за маской холодного безразличия, другой — за наигранным весельем. А то, что творится на душе у обоих, знают только ночные кошмары. — Действие, правда, пока недолгое, но до целителей мы дойти успеем. — Бальдор приложился к фляжке сам. — Ты прав — вкус омерзительный, — добавил он, утерев губы, и, закрыв фляжку, убрал ее за отворот сапога. — Сперва к целителям, а потом надо хорошенько отдохнуть: поесть и обязательно выпить!

— Отдых отменяется, — мрачно оборвал я гнома.

— Почему? — удивился Бальдор.

— Вон почему! — указал я рукой.

По главной улице Тверди по направлению к нам двигался небольшой отряд эльфов и гномов.

— Совет просит всего три дня. Помощь будет! — продолжал Илион. Эльф, Бальдор и я собрались в небольшой комнатке на втором этаже таверны, расположенной неподалеку от стен.

Я зло усмехнулся, потерев шрам над глазом. Проклятье! Усталость вновь вернулась, и даже это простое движение вызвало вспышку боли по всему телу. Как я и предполагал, эльфы прибыли в крепость отнюдь не для того, чтобы похвалить нас за спасение жителей города. Этот небольшой отряд преодолел трудный переход через горы только ради одной цели — убедить нас, что мы должны все тут передохнуть на этих проклятых стенах, но не дать гоблинам уйти. И возглавил этот отряд мой злейший эльфийский «друг» — Илион.

— Мы заранее узнали, что гоблины оставили горные крепости, и начали отводить часть войск к Железному холму. Мы разобьем гоблинов на подходах к столице Горного королевства. И постараемся оттеснить остатки орды к Тверди. Если Твердь устоит, то мы можем одним ударом покончить с гоблинами раз и навсегда. Это приказ лорда Гленлина, жениха светлой леди Эйвилин. — Последние слова эльф произнес медленно и с удовольствием, глядя мне прямо в глаза и мстительно, победно ухмыляясь.

Все-таки надо было его убить, когда была такая возможность.

С трудом давлю в себе желание выразительно разъяснить эльфу, куда следует отправиться лорду Гленлину вместе с его приказами.

— Я что-то пропустил? — Можно себя поздравить: холодное равнодушие моего голоса мгновенно согнало торжествующую улыбку с лица Илиона. — Восточное королевство опять стало частью империи? Орки подчиняются мне! И только мне принимать решение — останемся мы или уйдем.

— Со мной полсотни лучников и шесть десятков легионеров Железного легиона, один боевой маг и около двух десятков стихийников. Этого хватит, чтобы удержать Твердь! — вспылил эльф. Мне все-таки удалось вывести его из себя. — Вас, ваше величество, — зло процедил он сквозь зубы, — мы не задерживаем.

— Не тебе, младший, — чуть ли не по слогам произнес я, — указывать мне, что я должен делать.

Лицо Илиона перекосило от злобы и ненависти, он положил руку на рукоять меча. Это вызвало у меня лишь усмешку: «Ну, давай! Попробуй! В этот раз тут нет Эйвилин, и, клянусь Творцом, мою руку ничто не остановит!»