Ник Перумов - Операция «Антиирод»

Дима от неожиданности хихикнул, а потом ласково спросил:

— Ты один здесь такой шустрый или как?

— Или как… — заверил его пацанчик, мастерски сплевывая через дырку в зубах.

— А-а, ну, тогда извини… — Стармех убрал нож, и мы тихонечко свалили подальше от Железной Дуры.

Специально для тех, кого шокировало нетипичное поведение Стармеха, объясняем. Дело происходило на второй день нашего пребывания в Поселке. У самого Димы под глазом красовался бланш размером с королевскую сливу, а Цукоша при желании мог сплевывать через дырку получше того мальчишки. То есть мы уже были немного в курсе насчет способностей местного населения. И обидчивости — тоже.

— Нет, черт возьми, а мне здесь нравится! — провозгласил Леня, проходя мимо покосившегося сарая с вывеской «Портянки» и полотняного балагана с зазывным плакатом: «Только у нас! Настоящий потомок Первых мутантов! Человек коленками-назад!» Следующий дом остался без вывески, так как вывеску ему заменяла нарисованная на стене кривай красноносая рожа. По ее виду нетрудно было догадаться, что там внутри. — Живут же люди, как люди. Вон, даже трактиры есть.

— Подумаешь, диковинка! — отозвался Азмун, читая вслух соседнюю вывеску. — Что ты в Матоксе, скажешь, трактира не видал?

— Сравнил!

Что правда, то правда. Не стоит сравнивать местные трактиры — а мы их обнаружили уже три штуки! — с единственной тухлой забегаловкой в Матоксе. Где еще и не знаешь, сколько проживешь после кружки перебродившей браги. Удивляет одно: как мы могли так долго обходить сие клевое место стороной? А, наверное, так же, как и все прочие, кто наслушался ужастиков про Третий Поселок Первых Мутантов и хлебает киселя за семь верст, привычно сплевывая через левое плечо.

Причем народ здесь в основном добрый, покладистый. Чужих особо не обижают. Но на место, если что, поставят. Накануне в трактире, вишь, поставили. Но по делу, по делу. Стармех у нас, как известно, человек горячий, от светской жизни давно отошедший. Забыл маленько, как с интеллигентной публикой обращаться. Вспылил. Ну и получил.

Тем же вечером, после воспитательного акта, мы и набрели на эту развалюху. Сразу и не скажешь, из чего сделана. Дыра на дыре да заплаткой прикрыта. Но вывесок зато…

— «Биржа труда», — прочитал Леня.

— «Работа — любая! От постоянных сиделок до разовых криминальных поручений!» Клевая штучка. Тонкой выделки. Из Города надыбана, не иначе.

— «Заработки — до одной пачки сигарет в день!» — Это Стармех углядел.

— «Гербалайфа не держим!» Вомбат, а что такое гер-балайф? — спросил Азмун.

— Это что-то вроде злой собаки, — брякнул Вомбат. Ему и самому стало любопытно. — Зайдем, что ли?

Так. Выходит, это Вомбат виноват, что Команда в полном составе вперлась на эту «биржу». А уже через пять минут мелкий егозливый старичок, брызгая слюной, скакал вокруг них и предлагал «тиснуть контрак-тец» и «обмыть обновку». А еще через час мы все очутились в ближайшем трактире, где с удовольствием дернули «по пол кружки чистого за счет фирмы». А на следующее утро тот же старичок растолкал Вомбата пинками и долго объяснял дорогу к Холму Ъ. Там через два часа после рассвета нас должен был встретить проводник.

Вот к нему-то мы сейчас и опаздываем.

Дело никто толком не объяснил, но опасности и оплату гарантировали. С другой стороны, почему бы не попробовать?

— Все. Готовы. — Вомбат поднялся, быстро и внимательно осмотрел всех, дернул правый ремень на плече Двоечника: поправь, с сомнением покачал головой над Лениными ботинками: слабоваты. Скомандовал: «Бегом!» — и первым перешел склизкую лягушачью тропу.

— Командир, — Стармех на бегу поравнялся с Вомбатом, — я подумал, может, срежем немного?

— Где? — Ну ты надумал, парень. Где ж ты раньше был? Три часа почти валял дурака на пригорке, над Саней изголялся. Чего было раньше не сказать?

— Я проход один знаю, между болотами. Если получится, сразу к Холмам выйдем. А там…

— Что значит — если получится? — Ненавижу что-то обсуждать на бегу. Так и подмывает рявкнуть на Диму, чтобы в строй стал.

— Да получится, получится, я точно помню! Есть там проход! Вешками отмеченный. Километра два можно выгадать!. Эх, ладно, рисковать так рисковать! Командир чуть притормозил, пропуская Стармеха вперед:

— Показывай.

Выгадать-то мы, конечно, выгадали. Ну пусть не два километра, а полтора от силы. И в болоте все по уши перемазались. Но зато к Холму Ъ подошли — мама дорогая! Это ж не холм, это Эверест какой-то! Желтый известняк крошился под ногой, комками осыпаясь вниз. Где-то высоко робко зеленели чахлые сосенки.

— Мы-ы здесь не пройдем… — задумчиво протянул Азмун, запрокидывая голову.

— Ну я-то, положим, заберусь… — так же задумчиво отреагировал Леня.

— И что? Будешь нам ручкой махать? Вомбат с Димой подавленно молчали.

— Я могу забраться, — решил все-таки развить свою мысль Пурген, — и навесить веревок. Для остальных.

— У тебя там что, наверху, лебедка приготовлена? — съязвил Стармех. — За что ты собираешься свои веревки цеплять? А забираться как будешь? Ты что, не видишь, какая здесь каша? — Он зло пнул ближайший ком известняка.

— А нам куда, собственно, надо? — жалобно спросил Двоечник. Кажется, первый раз с утра подал голос.

— Наверх, детка, все выше и выше! — сладко-гадко пропел Дима, и Саня на всякий случай отошел от него в сторонку.

Вомбат обшаривал взглядом склон, пытаясь придумать хоть какой-нибудь выход. Но кроме шайки дудадыков ничего не высмотрел. Штук десять мохнатых рож высунулись из нор и теперь, болтая и кривляясь, пялились на Команду. Горячий Стармех вскинул автомат и успел щелкнуть парочку до того, как Вомбат гаркнул:

— Отставить!

Внезапно сверху посыпались песок и мелкие камешки. «Оползень», — подумал Вомбат, отскакивая в сторону.

— Эй! — крикнули сверху, и прямо к ногам замешкавшегося Сани упала веревка. — Сюда давай! — Темная бесформенная фигура махала им рукой.

— Кажется, это за нами, — удивленно констатировал Азмун.

Проводник оказался здоровенным мрачным мужичиной, с головы до ног замотанным в грязные тряпки. То есть не одетым, а именно — замотанным. Руки, ноги, туловище — все было тщательно забинтовано. Грязнейший обрывок чего-то в прошлом полосатого висел у мужика на шее — видимо, этим он обычно накрывал голову.

Словарный запас у проводника оказался более чем скромным. Наиболее употребительными в нем были три слова: «эй», «ну» и «ага». Для отрицания использовалось мотание головой. Таким образом, через час общения с проводником мы оценили его первый разговорный шедевр: «Давай сюда!» Наверное, он специально для нас его разучивал. Эмоций в нем было и того меньше. Поэтому ни радости по поводу нашей встречи, ни осуждения нашего опоздания мы не дождались.