Ник Перумов - Черное Копье

— Там кто-то есть, — шепнул Фолко Торину.

Тот угрюмо кивнул и опустил на лицо забрало глухого шлема. Надвинул на глаза начищенную сталь и хоббит. Прирученные пони смирно трусили вслед за ними.

Тихо-тихо было в ложбине, но чуткое ухо Фолко все же уловило неясный звук, донесшийся из зеленого сумрака под елями, — кто-то неосторожно переступил с ноги на ногу. В тот же миг прозвенела тетива. Стрела вонзилась в ствол, и одновременно Торин воскликнул, потрясая топором:

— Эй, кто тут есть?! Выходи и говори, что нужно!

Ни звука. Лишь чуть вздрогнули лапы у ближайшей ели.

— Теперь бей по-настоящему, Фолко, — одними губами сказал гном.

Малыш поудобнее перехватил меч и, словно ему надоело ждать, решительно зашагал к поваленному дереву. Черная петля аркана взвилась, будто дождавшаяся добычи змея бросилась наконец из своего убежища. Но еще быстрее оказалась стрела Фолко. Чье-то тяжелое тело, ломая сучья, с треском проломило ветви лежащего на дороге дерева и упало в снег. И тотчас раздалось слитное пение доброго десятка тетив, и стрелы невидимых врагов стегнули по шлему и доспеху хоббита. Малыш тем временем быстро разрезал упавшую ему на плечи петлю.

Тишина. В снегу вокруг друзей валялись стрелы, бессильно отскочившие от мифрильных бахтерцов. Они стояли спина к спине, закрывая собой своих пони, испуганно пятящихся к подъему из ложбины.

— Нужно прорубиться через эту елку, — нагнувшись, шепнул хоббиту Торин.

— Иначе они нам всех пони перестреляют…

Но враги ничем не обнаруживали себя, и друзья — лук и топор наготове — шаг за шагом двинулись вперед, туда, где стоял, выставив перед собой клинки и хищно озираясь, Маленький Гном. Зеленые разлапистые ветви загородившей им путь ели медленно приближались. Там, за укрытием, был враг, и он тоже затаился, считая и соизмеряя шаги подходящих. Злая воля, противостоящая им, напряглась, воздух, казалось, застыл, и жуткая тишина окружила их.

Арканы вновь взвились, бесшумно и одновременно, хотя никто из друзей не услышал ни команды, ни иного сигнала; две веревочные петли захлестнули плечи Торина; одна упала на Фолко и одна — вновь на Малыша.

— Режь! — отчаянно выкрикнул Торин.

В тот же миг рухнули плетенные из ветвей маскировочные щиты по обеим сторонам дороги; десятка два странно одетых вооруженных людей выскочило на дорогу; сильный рывок почти свалил Фолко с ног, чтобы разрезать потащившую его веревку, пришлось на миг выпустить из руки лук, и тут же на него прыгнули сверху, стараясь спутать ему руки той же веревкой. Хоббит успел выдернуть из ножен свой короткий меч, его правую руку скрыли снег и еловые лапы поваленного дерева, и враг увидел опасность слишком поздно. Короткий взблеск стали, хруст входящего в плоть клинка, стон — и Фолко ужом вывернулся из-под сразу обмякшего тела, срывая с себя последние остатки аркана.

Он успел подхватить лук за миг до того, как на него вновь набросили петлю. Веревка натянулась, среди ветвей поднялся здоровенный мужик, потянувший хоббита к себе. Лишь краткое мгновение хоббит видел его круглое красное лицо под низкими кожаными складками странного подобия боевого подшлемника; искривленный в беззвучном крике рот, выкаченные глаза…

Стрела, выпущенная в упор, пронзила незащищенное горло врага, и Фолко вновь избежал гибельного аркана. Поспешно отскочив в сторону и торопливо накладывая новую стрелу, он попытался осмотреться.

Гномы уже вовсю рубились, стоя спина к спине, и один из нападавших уже валялся на покрасневшем снегу. А еще трое волочили к лесу их пони со всей поклажей. Туда-то, не обращая внимания на устремившихся к нему врагов, и рванулся Фолко.

С пробитой головой рухнул один из противников, двое других бросили добычу и повернулись к хоббиту; один выхватил короткий меч, другой поспешно сорвал с пояса аркан. Сзади тоже набегали враги, и хоббит взялся за меч.

Против него оказалось сразу двое — второй подоспел сзади — и, если бы не уроки Малыша, ему пришлось бы плохо. Но нападавшие, как ни странно, оказались не слишком умелыми мечниками; их удары были сильны, но не быстры и очевидны — хоббит легко угадывал их направление. Раз, другой, третий — его клинок отбивал обрушивающиеся с двух сторон удары; в первый миг он краем сознания удивился, почему ему никто не угрожает со спины, а потом, улучив момент, понял, что его сумели прикрыть гномы, и теперь они стояли вместе в большом кругу, в самой середине которого оказались выскользнувшие на время из внимания хоббита их лошадки.

О шлем хоббита вновь сломалась стрела, и звон в ушах неожиданно прояснил его мысли. Он вдруг прыгнул прямо на цепь двигающихся врагов и громко заверещал, высоко поднимая руку в латной рукавице с окровавленным (он успел зацепить одного из нападавших, рассек ему предплечье) мечом:

— Остановитесь, безумные! Именем Вождя приказываю! Санделло вам еще пропишет…

Словно по волшебству, нападавшие остановились. Страшная тишь повисла над местом схватки, и хоббит с трепетом ждал, почти перестав дышать, — подействует или нет?!

— Так они ж наши! — изумленно прогудел в тишине чей-то гулкий бас. — Что ж вы сразу не сказались? Разрази вас гром, бездельники! — Один из противостоявших им, могучий воин в медвежьей шкуре с толстым мечом в руках повернулся к своим. — Почему сразу не спросили? А вы — почему сразу не сказали?

— Слугам Вождя Эарнила, спешащим со срочным заданием, нет времени объясняться с каждым, кто решит проверить крепость их мечей! — заносчиво крикнул Торин. — Разиня, сейчас порубили бы вас! Нет, Санделло мы непременно все расскажем!..

При этих словах все без исключения нападавшие, как по команде, повалились на колени, раздался многоголосый гомон, в котором сперва было трудно что-то понять, но потом Фолко уразумел — нападавшие просили прощения; затем их вожак, поднявшись, просил путников не побрезговать их басканской трапезой в знак того, что они не держат обиды на слуг великого Вождя.

— Как бы не было новой ловушки, — пробормотал Малыш.

Однако во временном лагере их опасения рассеялись. Басканы так стремились угодить новоприбывшим, что вожак даже не обиделся на просьбу Торина, чтобы тот отпил первым из поднесенного им большого кубка. В дальнейшем они черпали горячее дурманящее питье из общего котла, откуда брали и все остальные; да и в здоровенного кабана — одного на всех — тоже трудно было напихать отравы именно для трех путников.

Фолко, верный своему обычаю побольше узнавать о новых землях и народах, подробно расспрашивал оказавшихся за одним костром с ним недавних врагов.