Галина Романова - Золотая ветвь
Набросив на пленницу шкуру, орк бросил рядом охапку соломы и перекатил на нее девушку, при этом еще туже закутав ее в шкуру-одеяло так, что наружу осталась торчать только ее голова. Девушка с удивлением подняла на него глаза. В темноте эльфы видят очень хорошо, и она легко могла рассмотреть бесстрастные черты своего похитителя.
— Спасибо, — прошептала она, но ее благодарность почти сразу улетучилась, потому что орк тут же опустился на ее ложе и устроился рядом.
Он ушел перед рассветом, когда селение начало пробуждаться, и тут и там над крышами стали появляться дымки. Ушел и забрал с собой постель, оставив ее опять на голой земле совершенно одну. Но пленница не успела замерзнуть как следует — не прошло и получаса, как с окраины раздались трубные звуки, похожие на вопли какого-то животного.
Селение мигом ожило и засуетилось. Отовсюду выскакивали орки, иные на ходу набрасывали на себя одежду. Вождь и его гость остановились у входа в хижину, а остальные бросились навстречу странному источнику звуков. Послышались возбужденные голоса, визг детей и распевные причитания женщин. В селение вступил шаман. Трубный глас возвещал о его появлении.
Пленница встала на колени, вытягивая шею. Орк подошел и положил руку ей на плечо. «Словно я его собака или другое домашнее животное», — обиженно подумала девушка и попыталась отодвинуться, но жесткие пальцы с силой сжали ее плечо. Наверняка останутся синяки. Закусив губу, девушка осталась стоять, глядя прямо перед собой и борясь с подступающими слезами, но потом любопытство пересилило, и она подняла глаза навстречу шаману.
К ней, приплясывая и завывая, зигзагами приближался самый уродливый орк, какого она только видела даже на картинках. Мало того, что серая шкура висела на нем бахромой, он был совершенно лыс и покрыт татуировками, которые от возраста просели и утратили образ. Его балахон был сшит из клоков старых шкур и увешан побрякушками, от многих из которых прямо-таки разило магией.
Девушка опустила голову, чтобы не встречаться взглядом с шаманом, но орк схватил ее за волосы и заставил выпрямиться. Тогда она зажмурилась изо всех сил и вздрогнула от неожиданности, когда заклинания оборвались прямо над ее головой резким воплем, а костлявая рука схватила ее за подбородок.
На пленницу глянули выцветшие слезящиеся глазки, окруженные воспаленными веками и сеточкой морщин. Из кривого рта воняло, крючковатый нос нервно подергивался так, что бородавки на нем ходили ходуном. Девушка почувствовала, что сейчас ее стошнит, и попыталась отвернуться, но все тело словно свело судорогой. Невольно подавшись вперед, она впилась взглядом в глаза шамана…
— Взять! — визгливо выкрикнул тот, отпуская ее подбородок.
Пленница вздрогнула, очнувшись. С двух сторон к ней подошли два дюжих орка. Из одежды на них были только набедренные повязки из меха, мощные тела бугрились мышцами и лоснились от пота. В руках они держали ременные петли.
Видение подземелья и камня-алтаря снова надвинулось на девушку, и она рванулась прочь, закричав, как раненое животное. Но орки быстро набросили ей на шею две петли и потянули за собой, заставив встать на ноги.
Девушка забилась, вырываясь из петель. Она задыхалась, но страх перед смертью на алтаре совершенно лишил ее разума, и она билась и кричала, волочась за орками в пыли, пока чья-то нога не пнула ее в голову. Потеряв сознание, пленница безвольным мешком поволоклась по дороге вслед за завывающим шаманом. Почти наступая на ее ноги, по пятам шли вождь селения и его гость.
Затуманенное сознание снова вернулось к пленнице чуть позже, когда ее поставили на ноги и плеснули в лицо ледяной водой. Мрак пещеры надвинулся на нее, и лишь где-то вдалеке дрожал тонкий лучик света…
Маленькая девочка на четвереньках ползет по узкому лазу, обдирая колени и цепляясь одеждой за камни. Она устала, ей страшно, но она упорно продвигается вперед. Только не останавливаться — тогда она рано или поздно найдет выход. Только что у нее прошел приступ истерики, и она «почувствовала», что выход — впереди. Надо только ползти и не останавливаться. Она и сейчас чувствовала, как ее захлестывают волны паники, но боролась изо всех сил — кричать и плакать здесь было еще страшнее.
«Мама, мамочка», — шепотом повторяла она, как заклинание, и перед глазами ее стояла мать — такой, какой девочка запомнила ее в день прощания.
Несколько лет назад ее увезли из родительского дома сюда, в этот замок посреди дремучего леса. Увезли потому, что у нее проснулся Дар.
На самом деле он проявился у нее давно, но чаще всего сопровождался такими истериками и приступами паники, что взрослые долгое время не придавали ему значения. До тех пор, пока она не предсказала, что ее старший брат погибнет на охоте. Она тогда билась и кричала словно припадочная, так что мать ее даже отшлепала. А брата привезли с охоты с жуткой раной — дикий бык сломал ему спину.
Встревоженные родители послали за целителем, но вместо него явилась Видящая. Она проезжала по своим делам мимо и не могла пройти мимо такого всплеска магии. Не говоря лишних слов, она забрала девочку с собой — и перед глазами малышки навсегда осталось видение ее матери, чуть было не лишившейся одного ребенка и теряющей другого.
«Мама, мамочка! Где же ты?» — шептала девочка, пробираясь по лазу.
В монастыре, где жили послушницы, готовившиеся стать Видящими, волшебницами, у нее не было друзей. Слишком необычно проявлялся ее Дар, чтобы остальные девочки хотели дружить с «припадочной». Девочка, которую заставили забыть собственное имя ради титула Видящей, целыми днями бродила по замку, залезая иногда в такие уголки, про которые наверняка не подозревали и сами наставницы. И вот теперь заблудилась — всерьез и безнадежно.
«Мама, мамочка», — по щекам ее катились слезы…
Но сразу высохли, когда впереди забрезжил лучик света.
Она поползла быстрее, но вскоре ее постигло разочарование. Это был не выход, а крохотная щель между неплотно пригнанными камнями. Однако с той стороны были живые существа, и девочка, услышав голоса, прижалась щекой, носом, одним глазом — всем лицом, чтобы лучше видеть и слышать, что там происходит.
Подслушивающий никогда не слышит весь разговор — он ухватывает только часть, да и ту понимает превратно, в соответствии со своими помыслами. Однако для девочки там не было ничего важного.
Старшая Видящая, которую она видела лишь однажды, в день приезда, о чем-то беседовала с двумя наставницами, которые, судя по пыльным одеждам, только что вернулись из путешествия. Речь шла о поисках Золотой Ветви, которым Орден Видящих посвящал все свободное время.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});