Оля Виноградова - Здесь эльфов нет! или Другой мир для чайников

— Нет. И спасибо, что разрешил мне спать у тебя и донес до хатхи* — при этих словах я сложилась в компактный коврик и закрыла глаза. Будь, что будет.

Уже сквозь сон я почувствовала, как меня аккуратно подняли на руки и понесли. Не таким уж плохим этот Рин оказался на проверку. "Повторишь это завтра утром, если проснешься целой и невредимой", — напоследок отозвался мозг и затих.

"Рин вышел из хатхи* и направился к озеру. Сегодня ночью будут летать паоты и он должен найти способ охоты на них. Приближается время Небесной Воды*, а одна такая туша способна обеспечить цвет мясом надолго. Его глаза различили неясное движение на переходе. Маленький уставший отори из последних сил пытался добраться до дома. Кто не досмотрел?! Детеныш мог погибнуть! Во время дня надо будет разобраться и определить наказание!

Отори сделал несколько шагов, но странный запах заставил его остановиться и насторожиться, а потом удивиться, когда он узнал маленькую самку, прибившуюся к цвету Ксана. Чувство многократно возросло, когда она сунула ему свежий хвост паоты. Поколения пытались научиться добывать этих животных, а она смогла! Невероятно! Что?! Она сделала это для него и ничего не просит взамен?! Хочет стать равной*, хоть и не достигла соответствующего возраста? Отори был заранее согласен. Он поднял Мию на руки, повесил за спину добычу и зашагал обратно в хатхи. Когда Ксан отойдет от тиса, будет весело и поздно! Теперь Рин никому не отдаст эту замечательную непонятную самочку, с нетерпением он будет ждать прихода кора-отори! Горловой рык самца победителя прозвучал в ночи."

Примечания:

Паоты — летающая и водоплавающая ящерица.

Хатхи — дупло, дом.

Стать равной — совершеннолетие.

Небесная вода — сезон дождей.

Ну и сон мне приснился! Сказывается уже довольно долгое проживание в обществе совершенно непригодных для личной жизни мужчин. Ай, больно же! Вот это самое больно меня и разбудило. Кто-то страстно… жевал мое ухо! Похоже, уже дожевывает! Не глядя ткнув за спину кулаком, я взвилась на дыбы и приняла боевую стойку из арсенала тай-бо. Ненадолго. Очень уж смешным было лицо Медяшки со стремительно наливающимся фингалом под глазом. Меня снова использовали в качестве плюшевого мишки, заодно решив перекусить.

— Ты едой пахнешь, — обиженно сказал Рин, усиленно нюхая воздух. В животе у него радостно заурчало. Чтож, теперь ясно, почему меня изначально бросили на продуктовый склад. Вовремя я решила вступиться за попранные было права национальных меньшинств на Коралу.

— Пойдем кушать? — предложила я отори. Мой собственный желудок проголосовал обеими руками "за". Ранний подъем этого наиважнейшего органа существенно затрудняет жизнь, особенно, если учесть, что мозг встает гораздо позже.

Мы вышли из хатхи вдвоем. Рина тепло поприветствовали собратья по цвету, на меня косились с подозрением. Понимаю, разделяю, ничего хорошего я вам не сделала, зато поглумилась предостаточно, но извиняться не буду!

— Цвет! Прислушайтесь! — заорал во всю свою широкую грудь Рин. Что он еще задумал? Собирается назначить меня любимой женой? Вот так сразу я не согласна! Где конфетно-букетный период и предложение хвоста и сердца?

— Эта отори, — он показал на меня, — с этого времени дня — наша! — счастливо закончил он. Быть любимой женой у одного еще куда ни шло, но у всего стада разом — увольте! Лу прислушались, но их физиономии выражались такой же скептицизм, какой пышным цветом цвел на моем лице.

— Вы видели хвост паоты? — спросил Рин у цвета.

— Ты нашел способ охоты на них? — с надеждой выкрикнул кто-то из толпы. Интуиция осторожно поскреблась остренькими коготочками о позвоночник. Дался Меди этот хвост, за своим бы лучше следил. Вон как мою лодыжку обвивает, цепь живая.

— Не я, она! — торжествующе взревел он, вздергивая мою руку и меня заодно вверх. — Ведь так, Мия? — глядя в эти сияющие надеждой глаза, мне оставалось только неуверенно промямлить:

— Согласна…

Гробовое молчание, а после могучий победный рык из более чем сотни глоток.

Увлеченно поедая незаконную вечернюю добычу и запивая ее местной водичкой, я напряженно размышляла о пользе и вреде лжи. С одной стороны, без хвоста ящерицы у меня вчера не было шансов остаться в живых. Свою "полезность" любому оторианскому цвету я оценивала трезво, и равнялась она единице. Вроде занятная вещица, но практической пользы от нее никакой. Вроде как бантик сбоку и прилепленное к нему черте что. С другой стороны, моя невинная шутка втянула меня в очередные неприятности, из которых, попав на Коралу, я носа не могу высунуть. Рин тоже отличился — не придумал ничего более умного, как представить меня всему цвету в качестве охотника-аса. Теперь все синенькие ждут от меня минимум по паоте в день!

В очередной раз подавившись от дружеского похлопывания по плечу, и вежливо буркнув витиеватое послание отправиться проведать ежиков в тумане еще одному представителю хвостатого племени, я додумалась до чертовски гениальной идеи! Поговорить со своим мозгом! Мозг выслушал мою просьбу, дочавкал солидным куском мяса и ответил, что хозяйка у него дура, причем набитая. К вечеру он никакого отношения не имеет, ибо уже спал к тому времени (наглая ложь), и пожелал мне распутать ситуацию с наименьшими потерями. Для отори. На мне он поставил крест. Хорошо не закопал под могильную плиту!

Утопление тонущих, дело рук самих тонущих. Раз так, займемся водными процедурами. По пути на озеро мне пришлось несколько раз дать словесное описание ежиков и пару раз нарисовать путь к местности, где они водятся. Может, от меня отстанут и дадут спокойно привести себя в порядок?! Мир большой, а уединиться негде. Эта открытая ранним утром истина получила доказательство через пять минут. Пока я плавала и ныряла, стараясь отыскать малейшие намеки на присутствие под водой ящериц, на берегу собралась небольшая толпа, на разные лады выкрикивающая мое имя. Пришлось прекращать занятия дайвингом, все равно вода сегодня мутная (кто-то до меня недавно активно плескался) и ничего не видно уже в тридцати сантиметрах от носа.

Увидев меня, точнее мою голову над поверхностью воды, отори облегченно выдохнули, захлопали в ладоши и заулюлюкали.

— Что ты делала? — полюбопытствовал Рин, протягивая мне руку. Я отплыла подальше, туда, где вода доходила до подбородка. Необязательно им знать, что на мне, кроме естественного кожного и волосяного покрова ничего нет!

— Паот искала! — буркнула я. Раздражение, концентрирующееся вокруг меня, кипятило воду, да и сама я была похожа на чайник, у которого давно сорвало свисток, а хозяин, как сидел в наушниках, так и сидит.