Лиланд Модезитт - Инженер магии

— Куда направимся?

— Для начала на центральную площадь, — предлагает Брид. — Такие есть во всех городах.

По правую сторону узкой улочки две женщины в толстых бесформенных блузах, мешковатых штанах и сапогах несут корзины со стиркой. Проезжающих всадников они не удостаивают ни малейшего внимания.

В отличие от проулков Тирхэвена, эта улица не завалена мусором и не раскисла от влаги, хотя мостовой не имеет. Возле грубо оштукатуренных зданий пробиваются пучки травы. Стоило Доррину ухмыльнуться при виде кучки лошадиного навоза, как вынырнувший из ближайшего дома мальчуган подбирает навоз на лопатку и исчезает за дверью.

— Надо же, как тут тихо, — замечает Кадара.

На пустой улице и впрямь не слышно никаких звуков, кроме мягкого перестука копыт. Но уже спустя мгновение, словно в опровержение ее слов, из-за угла выкатывает на высоких, окованных железом колесах крытая подвода. Возница с криком погоняет лошадь. Чтобы дать ему проехать, всадникам приходится посторониться.

Успокаивая Меривен, Доррин тянется чувствами к корзинам в подводе. Они заполнены картошкой. Следуя за повозкой, спутники вскоре оказываются на площади, в центре которой находится каменное возвышение, обнесенное с трех сторон низкой кирпичной оградой. Пространство вокруг вымощено красным кирпичом.

С северной стороны площадь окаймляют три строения — галантерейная и мясная лавки да мастерская бочара. Южная сторона может похвастаться приземистым зданием без какой-либо вывески, а вот дом на западной вывеску имеет. Выведенные свежей зеленой краской храмовые буквы в сочетании с изображением круторогого барана сообщают, что это гостиница «Золоченый Овен».

Присмотревшись к бело-зеленому навесу над входом и к покрытым сияющим лаком двойным дубовым дверям, Брид качает головой:

— Дорогое заведение.

— Не по нашему карману, — поддерживает его Кадара.

— Прошу прощения, — обращается Брид к первому встречному — здоровенному бородачу с мечом в заплечных ножнах.

— Говори погромче, парень.

— Где тут можно остановиться на постой? Нам бы что-нибудь попроще, чем... — Брид делает жест в сторону «Овна».

— Езжай туда, — наемник машет рукой в сторону юго-восточного угла площади и морщится, когда его взгляд падает на здание без вывески.

— Спасибо.

— Не за что, — буркает бородач.

Крестьянская повозка со скрипом огибает площадь и ныряет в проулок.

— Ну как, едем искать, где подешевле?

Доррин соглашается, хотя боится, как бы погоня за дешевизной не завела их в какой-нибудь притон. Проехав по улице добрый кай, приценившись в «Золотой Чаше» и «Разделочной Доске», они заглядывают в «Три Дымохода».

— Сколько берете за ночлег? — спрашивает Брид.

— Медяк за ночь в общей спальне со своими одеялами и всем прочим, — отвечает хозяйка, обшаривая путников глазами. — Ежели у вас ничего нет, можете спать на полу.

— А конюшня?

— Два медяка с лошади за стойло, воду и сено. Никакого овса.

— Чем кормите?

— Без разносолов, но сытно. Суп и хлеб. Желтый сыр. Пиво, медовуха. За суп с хлебом три медяка, за сыр медяк, за пиво или мед два. Клюквица — одну монету.

— Признаться, мы все проголодались...

— Сядьте там, — костлявый палец указывает на угловой столик. — И чтоб никаких клинков в помещении. Понятно?

— Понятно, — улыбается Брид.

А вот Доррин хмурится: по его мнению, лучше заплатить побольше, чем ночевать в столь непрезентабельном заведении.

Едва они усаживаются, как позади Кадары появляется немолодая женщина с короткой, открывающей уши стрижкой.

— Что будем заказывать? Обычный обед?

— Обычный — это как? — спрашивает Доррин.

— Суп, хлеб и пиво. За все три медяка. У нас гораздо дешевле, чем где-либо в Вергрене.

— А как насчет сока? — интересуется Доррин.

— Цена будет та же, но я добавлю немножко хлеба.

— Годится.

— Обычный обед и сыру, — заказывает Брид.

— И мне обычный, — говорит Кадара.

Служанка уходит на кухню, а Доррин обводит взглядом комнату. Время дневное, так что занято лишь около половины столиков, да и за теми сидят в основном потягивающие пивко старики.

— Неплохое местечко, — замечает Кадара.

— Подходящее для нас, — кивает Брид. — Не стоит сорить деньгами, пока мы не придумали никакого способа восполнять траты.

Доррин потирает нос, изо всех сил стараясь не чихнуть.

На столе появляются три щербатые глиняные миски, кружки им под стать и большие покарябанные ложки.

Как и было обещано, Доррин получает самый большой ломоть хлеба. Перед Бридом служанка кладет маленький треугольник сыра.

Доррин с опаской запускает ложку в подозрительное с виду варево, названное здесь супом. Не слишком горячее и явно пересоленное, оно тем не менее не является отравой, заключает Доррин, попробовав.

— Чем могу услужить, почтенные господа? — звучащая в голосе трактирщицы опасливая учтивость заставляет Доррина поднять глаза.

На пороге стоят три стража — двое гладко выбритых мужчин и женщина. Все с суровыми лицами, в мундирах из белой кожи.

— Прошу туда, — костлявая содержательница гостиницы указывает, как кажется Доррину, прямо на него. Хотя в помещении есть свободные столики.

Стражи усаживаются. Старший — седовласый мужчина с черным кружком на отвороте белой куртки — бегло оглядывает путников, слегка задержав взгляд на Доррине. Юноша встречает его взгляд, но потом отводит глаза.

Отвернувшись, старший страж подманивает служанку пальцем, на кончике которого появляется язычок пламени.

— Что угодно? — спрашивает та, поспешив к столу.

— Суп, сыр и пиво. Только настоящее пиво, а не бурду, которой Зера поит всяких проходимцев, — приказывает седовласый.

— Мне то же самое, — добавляет женщина-страж.

Третий, занятый тем, что чистит ногти острием кинжала из белой бронзы, ограничивается кивком.

Служанка ускользает на кухню. Остальные посетители изо всех сил пытаются делать вид, будто не замечают Белых.

Женщина-страж смотрит на Доррина в упор, и тот облизывает губы.

— Не бойся, сладенький, я тебя не съем. Пока... — она усмехается; шрам на левой щеке делает ее ухмылку плотоядной.

— Брось свои шуточки, Эстил, — окорочивает ее предводитель. — Ты его на десять лет старше. К тому же парень из тех пилигримов-целителей.

— И где только он был, когда я нуждалась в исцелении?

— Хватит, тебе сказано!

Доррин смотрит в сторону, стараясь игнорировать разговор стражей о каком-то малом по имени Джеслек и недружелюбии жителей Вергрена.

«...прошли века... можно подумать, будто это мы спалили старую крепость...»