Маргит Сандему - Ущелье дьявола

Но ему придется скакать дальше.

— Подожди, может быть, вспомню… — сказал старик. — Моя мать была не оттуда, она жила… Ну, конечно! Это же Бергквара! Супружеская пара, взявшая мальчика, направлялась в Бергквару! А знатный господин поехал с девочкой в сторону стокгольмского тракта. Он подвез их на первом участке пути, и они были благодарны ему за это.

Да! Теперь Хейке было что сообщить Арву Грипу при встрече.

Если они встретятся.

Что ему следовало теперь делать? Отправиться в Бергквару, что на берегу Балтики? В таком случае, ему предстояло ехать прямо на восток. В то время как Хальмстад находился на западе, как пояснил старик.

Проклятие!

Что он, кстати, хочет делать в Бергкваре? Перебирать подряд всех восемнадцати-девятнадцатилетних юношей и смотреть на их родителей? Спрашивать у них: «Извини, твои родители действительно являются твоими родителями?»

Нет, правильнее всего было бы скакать в Хальмстад и продолжать поиски Арва Грипа.

Хейке проводил старика домой и позаботился о том, чтобы все у него было под руками.

Они решили, что нет смысла тревожить усопших женщин, похороненных возле дороги. Достаточно было того, что Хейке знал, что это супруга Арва и ее горничная. Теперь живые были важнее мертвых. Старик пообещал переговорить с теми, кто мог бы перенести тела женщин на кладбище.

Попрощавшись с глубоко тронутым его вниманием стариком, Хейке снова отправился в путь.

Он был последним из Людей Льда, кто покинул Сконе.

Подобно тому, как однажды Люди Льда навсегда покинули Данию, они покидали теперь Сконе. Медленно, постепенно, весь род собирался на Севере. Род, который никогда не рассыпался в разные стороны, потому что все они нуждались друг в друге.

Никого из Людей Льда не было больше в холодной Сибири. Не было и на юге, после того как Хейке покинул Словению. Остатки рода обитали теперь на сравнительно небольшой территории на Севере.

И Хейке пытался теперь найти их.

А также двух исчезнувших детей.

6

В Хальмстаде Хейке пробыл совсем мало.

Он очень быстро нашел людей, знавших покойного губернатора Саломона фон Оттера и его жену Агнету Бек-Фриис.

В самом деле, у них была дочь, которую звали Катарина Шарлотта. И она в 1784 году вышла замуж в Кронобергской резиденции короля в Вехье за одного из крупных чиновников — да, в то время он был лагманом десяти уездных нотариальных контор, но потом продвинулся по службе еще выше. Кто это был? Президент, граф Арвид Эрик Поссе.

Это имя мало о чем говорило Хейке. Но известно ли им что-нибудь о писаре или письмоводителе Арве Грипе из Людей Льда, который сопровождал Катарину Шарлотту в ее новый дом?

Да, да, так оно и было!

Хейке узнал, что он отправился с ней в Вехье. Поссе получил в наследство прекрасное родовое имение. Оно находится в округе Бергунда, но больше ничего люди об этом не знали.

Итак, округ Бергунда с центром в Вехье — это был уже вполне конкретный адрес, а больших, красивых имений там было не так уж много. Так что стоило начать там поиски. Вехье находился на востоке, в самом центре Смоланда, и если там не оказалось бы Арве Грипа, Хейке пришлось бы ехать в Бергквару, что на берегу Балтики, чтобы искать там сына Арве Кристера.

Близилось Рождество. Небо и все вокруг обретало теперь голубоватые тона с примесью индиго. Временами шел снег, но не настолько обильный, чтобы покрывать землю.

Хейке хотелось, чтобы его странствия поскорее закончились.

Повсюду, где бы он ни проезжал, люди готовились к Рождеству. В каждом дворе кипела жизнь, в деревнях люди собирались толпами, чтобы вместе отметить предстоящий праздник. С утра до вечера звонили церковные колокола, и Хейке, как никогда, чувствовал себя отверженным. Он был чужаком, вечным странником. Маленькая деревушка в Словении казалась ему теперь бесконечно далекой — как во времени, так и в пространстве, — а жуткое происшествие в Трансильвании он вообще старался не вспоминать.

Теперь он находился на земле своих предков. По крайней мере, отчасти. Подлинной родиной Людей Льда была Норвегия.

И он собирался отправиться туда. Рано или поздно.

Хорошо же умеют скрываться его родственники! Если ему придется искать каждого из них так же долго, как он ищет Арва Грипа, то у него впереди большая работа!

И вот, холодным зимним вечером, когда в небе сияли звезды и ярко светил месяц, он скакал через пустошь по направлению к округу Бергунда. Ему казалось, что он не одолеет этот последний участок пути. Еды у него с собой больше не было, так что ему и коню грозила гибель от голода. В последнее время люди вообще отворачивались от него, а Хейке не мог попрошайничать. Ему удавалось набрать немного сена в сараях для своего коня. Это было такое ничтожное количество, что за это его вряд ли можно было назвать вором — скорее, умирающим с голода.

На исходе ночи, когда месяц начал спускаться с небосвода, он понял, что ни он, ни конь не могут двигаться дальше, не дав себе отдыха, и остановился.

Ноздри его зашевелились, теперь он, как никогда, напоминал настороженного дикого зверя.

Запах дыма? Здесь, в этой местности, где он уже целые сутки не встречал ни жилья, ни людей? В этой поросшей лесом пустоши?

Он не думал, что поблизости есть человеческое жилье. Слишком дремучим был этот лес. Но запах дыма стелился по земле. И Хейке направился туда, откуда шел этот дым.

Местность была здесь пересеченной: скалы, густые леса, пригорки, овраги, ручьи и озера. Ландшафт был неровным, без резких переходов от пропастей к горным вершинам.

И тут он понял, откуда идет дым. Взобравшись на пригорок, он увидел, что снизу спиралью поднимается бело-голубой дымок.

Но это была всего лишь иллюзия. Подъехав ближе, он увидел небольшую расселину, что-то вроде ущелья. Вот откуда поднимался дым.

Свет месяца был еще достаточно ярок, так что он мог продвигаться по дремучему лесу. Скрытый за ветвями деревьев, он подъехал к самому краю ущелья и посмотрел вниз.

— Что это там?.. — еле слышно шепнул он.

Что-то колдовское было в этом пейзаже: покрытые инеем деревья, синие тени внизу, сложенные из толстых бревен спящие дома — или что-то другое…

Это были не обычные человеческие жилища. Это было что-то совершенно иное.

Мандрагора шевелилась, скручивалась, царапала ему кожу.

Этот лагерь — или как еще можно было назвать это нагромождение уродливых, тяжеловесных сооружений — покоился в тишине. Но чуткий слух Хейке, стоящего в молчаливом удивлении, уловил приглушенный, безнадежный плач. И возле костра, разожженного среди лачуг, он заметил какую-то скрюченную фигуру — без сомнения, это был сторож. Фигура напоминала кучу шерсти и меха, в ней не было ничего человеческого.