Ярослав Коваль - Могущество и честь

А жить-то как хочется…

В какой-то момент и меня, и мою спутницу почти одновременно насторожил посторонний шорох, мы переглянулись. Изготовились к бою, но из зелени на нас выскочили всего лишь два некрупных пса, чёрных, гладкошёрстных. Выскочили — и заплясали на месте, лая. Этот лай, хрипловатый, но почему-то очень пронзительный, полоснул по нервам, как кнут по рукам. В тишине леса он, должно быть, разносился очень широко. И далеко.

Аштия, подняв диск к плечу, шагнула было к одной из псин, но та сразу отскочила и залилась ещё более пронзительным лаем. Вот тварь! Я убрал меч и вынул нож.

— Ты же говорила, что у них больше нет собак! — крикнул я. Всё равно шуму эти две шавки поднимали в разы больше.

— А ты посмотри, как они себя ведут! Это не ищейки в полном смысле слова. Они не обучены догонять и рвать. Они так и будут крутиться рядом, обозначая своё присутствие. Я не могу применить магию. Попробуй ты. Их надо убрать. Обеих.

Мне оставалось только уронить с плеча вещи и нырнуть вперёд. Ты быстра, псина, но и я не тугодум. Мы ещё поспорим с тобой в скорости и ловкости. Зубы клацнули почти у самого моего лица, обдав ноздри характерным собачьим запахом изо рта, но это был рывок в агонии. Небоевая, действительно небоевая собака, мало на что способна в смысле драки. Извернувшись, я поднялся на одно колено не то что рывком — почти взлетел. Из этого положения метнуть нож было проще всего. От метательного оружия собака уворачиваться не умела. А есть ли те, которые умеют?

— Отлично, — похвалила госпожа Солор, убирая на место диск.

— Связки потянул.

— Ну-ка встань… Не потянул, а только чуть перенапряг. Иначе б не вскочил сейчас на ноги так легко.

— Наверное, ты права. Ну, что — проблему решили?

— Не уверена. Нам с тобой сейчас по открытому пространству перебегать… Там и увидим.

— А обойти это открытое место никак?

— Разве что по скале. Но скала тоже голая. Взгляни.

Я оценил взглядом склон. Да, взобраться можно. Но… Должно быть, тут не так давно спускалась лавина или сель, которые слизали с камня и растительность, и саму землю. Немного её осталось на уступе, по которому мы и могли пройти, украшенному скудной жухлой травкой, выжженной жарким солнцем. Будущая густолиственная защита травки от солнца ещё не выросла заново, так что удивляться тут нечему.

— Тогда пойдём скорее. Пока там, может, не сообразили, что к чему.

Аштия приблизилась к краю обрыва и задумчиво посмотрела вниз.

— Не сообразили? Это вряд ли.

— Её светлости нет никакой необходимости спасаться постыдным бегством! — донеслось снизу.

Кричали, похоже, издалека, но голосина хорошая, мощная. Каждое слово можно разобрать.

Я поморщился и искоса взглянул на Аштию. Она хмуро разглядывала лес у своих ног. Там мог при желании укрыться целый отряд, целая армия — сколько угодно человек.

— Нет необходимости госпоже Солор прятаться и убегать! — повторил тот же голос. — В гостях у господина Яргоя госпожу ждёт уважительное отношение и достойный приём.

Женщина помедлила, прежде чем подойти к краю скалы. Отчасти так, чтоб её было видно. Я напрягся, но ни одной стрелы не прилетело. Впрочем, если б прилетело, напрягаться было б уже поздно. Во мне не было решимости схватить госпожу Аштию за руку и отдёрнуть назад, в заросли.

— Господин Яргой уже подготовил армии в поддержку императору? — звучно спросила она. Голосина потоньше, но тоже мощная. Не уступит тому, прозвучавшему снизу.

Заминка в глубине чащобы. Даже я её почувствовал. Видимо, там, в зарослях советовались, что б такое дипломатично, но убедительно ответить.

— Госпожа Солор, конечно, после зрелого размышления окажет всемерную и полную поддержку государю из семьи Атейлер, подлинному императору.

— Ну, всё с ними ясно, — приглушённым тоном произнесла её светлость, поворачиваясь ко мне. — Скажу, Серт, что для меня выбора не остаётся. Нас обложили плотным кольцом, ты это видишь. Разумеется, ты можешь сдаться в плен, если готов рискнуть. Ты всё равно почти ничего не знаешь. Но для себя я такой вариант не рассматриваю. И не собираюсь.

— И где предлагаешь устраивать обряд самозакалывания? — с примерной невозмутимостью уточнил я. — Прямо тут?

— Зачем же. Нет.

— И как будем действовать? Я убиваю тебя, а потом сам как-нибудь?

— Значит, ты решил со мной?

— Да, Аше, я для себя перспектив в плену не вижу. Правда, предпочёл бы в бою и всё такое… Но верю, что не стоит выбиваться из коллектива.

— Откуда выбиваться?

— Готов действовать так же, как ты.

— Что ж… — женщина задумчиво оглядела меня. Я искал в её лице хотя бы след паники или ужаса. Или хотя бы пафоса. Как же… Фиг! Словно обед собирается стряпать или рыбу удить. — Нет, Серт, вариант с мечом или кинжалом сомнителен. Меня не устраивает. Даже бездыханное тело главы Дома Солор можно использовать с выгодой для врага, это лишнее. Тут поблизости есть водопад. Достаточно высокий для нашей цели. Идём?

— К водопаду?

— Именно.

Аштия легко вскинула на плечо сумку и бестрепетно вступила на голый уступ. Мне выходить туда же было страшновато. При желании тут можно прострелять каждый сантиметр, а моя голова в целости и сохранности преследователям не нужна. Я ведь всего лишь какой-то там чужак.

Но не выстрелили. Имеют ли на меня планы? Или побрезговали тратить стрелы? А может, не опознали и решили, что я шишка более крупная, чем в действительности?

Или для семьи Солор я действительно имею какое-то значение? Названый брат главы Дома, человек, засвидетельствовавший рождение наследника… Что я могу знать об их традициях? На пару горстей золота могут меня сменять, или я и того не стою?

В любом случае плен меня не прельщает. Хватило ещё на родине рассказов тех офицеров-погранцов, которые служили в горячих точках. Нафиг-нафиг. Быстрая смерть честна, она с тобой не играет, не рядится в чужие обличия, она приходит один раз и кладёт предел боли. Миновав открытое пространство, я вяло подумал о том, что могли ведь пристрелить в затылок, а не пристрелили. С одной стороны, подобная смерть быстра и неожиданна, а значит, легка. С другой — пусть уж всё идёт по плану. Водопад так водопад. К тому же в водопаде всё-таки можно попытаться выжить. Какой-то крохотный шанс есть.

Но как бы там ни было, и о несостоявшейся смерти от стрелы, и о возможной — в потоке, среди пляшущих в нём огромных валунов — мне думалось безразлично. Усталость уже перешла ту грань, когда засыпает инстинкт самосохранения, и равнодушие довлеет над всем.

Здесь, на вершине, росло довольно много крупных деревьев, хоть и располагались они в отдалении друг от друга, каждый в окружении свиты из кустов и древесного молодняка. Через время стало ясно, что монолит скалы разрушают не только корни, но и вода. Глухой гул уже сейчас наполнял воздух, а через несколько сотен шагов я заметил, как искрится меж ветвей подвижное полотно реки.