Кирилл Клеванский - Колдун. Чужое сердце

Вытащив из заплечного мешка краюху черствого хлеба, я стал анализировать вчерашний день. На повестке дня самый важный для выживания и сохранения рассудка вопрос — что я чувствую после убийства человека. Ну, для начала могу констатировать очевидное: кошмары мне не снились. А на душе? А на душе спокойно. И самое обидное, что непонятно, радоваться или нет. Одно стало понятно — кровь меня не смущает. Не знаю, чья это заслуга, Добряка или тех безвинных графских свинок и кур, но факт остается фактом — что-то во мне изменилось.

Далее. Из максимальных пятидесяти баллов по собственной шкале я набрал всего семь. М-да, статистика удручающая. Если я хочу идти по стезе убийцы, мне нужна команда, но вопрос, хочу ли я этого, остается открытым. Ответить довольно сложно. На одной чаше весов лежат деньги, на другой — здравый рассудок. Я отнюдь не уверен, что все Тени или простые Ночники схожи характером с Добряком. Есть мнение, что в основном это либо банальные подонки, либо расчетливые эгоисты, такие же, как я. И что же? Отправимся мы на дело, а я по неопытности совершу очередной «ляп». Разве меня станут спасать? Да ни фига, сами прирежут. Получается, на сложные дела меня не возьмут, а за копейки работать не хочется. Может, снова обратиться к помощи высоких сущностей?

— Сын мой, — начал бы вещать ангел. — Оставь эти гнилые мысли, покайся в грехах и ищи путь, достойный человека, но не свиньи.

— Как же достала эта ошибка мироздания, — вздохнул бы любитель трезубцев. — Наш план прост и ясен: сейчас в столицу, закрываем контракт, валим идиота-заказчика и прибиваемся к бандитам. Скоро начнется подходящий сезон, и на тракте будет не протолкнуться от торгашей. Эх, заживем же!

— Молчи, сатанист!

— А я и не скрываю, но не желаю слышать имя отца из уст такого продажного лицемера, как ты.

— Что-о?! — От возмущения крылатый свалился бы с моего плеча.

— Что слышал, — высунул бы язык демоненок. — Тим человека завалил, а тебе лишь бы покаяние получить и благое дело. А как получишь — сразу забываешь обо всем, что было раньше. Фу, мерзость.

— Да как ты…

Все с ними ясно. От такого подхода к вопросу толку никакого. Мерить этот мир старой моралью по крайней мере глупо. Да и думать сейчас о таких вещах неразумно. Я не знаю, сколько будет стоить обучение в Академии, — может, мне и пятидесяти золотых хватит. Все-таки это довольно крупная сумма. Так что, махнув на проблемы рукой, я перешел на бег в стиле «марш-бросок» и отключил сознание.

Хотя стоит все же объяснить, что под этим подразумевается. У «скрыта», как и у любой другой подобной техники, есть что-то вроде уровней. Так вот, основа основ ремесла Тени заключается в контроле над собственным разумом и телом, и когда с этим все в порядке, ученику становится доступным «скрыт». Но было бы глупо полагать, что на этом все заканчивается. Напротив, это лишь первая ступень. После того как я научился основам, Добряк наглядно продемонстрировал, к чему надо стремиться. В этот раз он не исчез в обычном понимании это слова. Фигура наставника замерцала, заходила рябью, подобно потревоженной водной глади, а потом он очутился на противоположном конце плаца. Подобный финт обладал каким-то очень пафосным названием, но, увы, память хоть и близка к идеалу, но все же не абсолютна. Такая мелочь просто выветрилась из головы, и я стал называть это «серфер». Сам не знаю почему — возможно, слишком сильной была ассоциация с водой. Ну а промежуточной ступенью между «серфером» и «скрытом» стала возможность ослабить контроль над сознанием во время обычного бега, без всякого дополнительного ускорения. С этим я справился довольно быстро, потратив на тренировки всего пять сезонов. Но дальше оказалось слишком сложно, во всяком случае для моего уровня. Замедлить ритм сердца, дыхание и влияние на окружающую среду в то время, как ты активно перебираешь ногами, — это архисложно и небезопасно. Именно поэтому с помощью «серфера» можно преодолевать лишь маленькие отрезки, используя технику для молниеносного нападения или бегства — читай: достойного отступления.

Кстати, подобным ранжированием обладали почти все техники и приемы, которые с усердием вдалбливал в своего бездарного ученика мастер Добряк. А в своей бездарности я не сомневался, против природы не попрешь. Начинать учить крестьянского паренька в пятнадцать лет тому, что иные познают с пеленок, — не самое благодарное занятие. И уровня ниже среднего я достиг лишь благодаря учителю и безвыходности собственного положения. Если не стану сильнее — умру, если умру — не смогу увидеть этот мир. А что может быть хуже сидения в одной стране, где оказался в результате внезапного попадоса в другую вселенную? Только «профессия» личного слуги, а точнее, раба. Испробовав на собственной шкуре второе, я не собирался лишаться первого. Благо никакими предсказаниями я не скован да и обязательств не имею, разве что парочку, но об этом уже сам позабочусь. Самое главное, обо мне никто не знает, граф и Шрам не в счет, а значит, всем на меня плевать. Никаких тебе разборок в узком кругу сбрендивших магов, скажем «нет» королям и их интригам, ну а если боги все же существуют (лично я не просто в этом сомневаюсь, а уверен в обратном), то пусть идут лесом, направление движения я могу и подсказать.

К полудню, когда весеннее солнце начинало припекать, я добрался до стен столицы. И что же я увидел? Всего-навсего каменное сооружение высотой метров семь или чуть больше. Где, спрашивается, величественная стена, заслоняющая собой солнце? Нет, я понимаю, что если напиться и выползти из города на карачках, то стена такой и будет казаться, но мне ведь этого не нужно, я не собирался ахать и охать. Я был вынужден пристроиться в хвост длинной очереди и ждать. К последнему у меня уже вырабатывался иммунитет. Если на Земле очереди больше чем из одного человека выводили меня из себя, то сейчас я стал спокойно разглядывать окружающих. А посмотреть было на что.

Для начала пришлось признать правдивость историй мастера. Вместо женственных эльфов с невероятно красивой физиономией я увидел обычных парней и девушек. Разве что уши у них были длинные и заостренные, во всем остальном — да таких тринадцать на дюжину. Да и имена у любителей природы не особо выделялись, а уж язык, поверьте мне, не обладал и толикой певучести. Хотя все эти стереотипы объяснялось тремя словами — ум, Библия, Толкиен. Причем последний сумел собрать из этой солянки успешный бренд. Чтобы было понятно, давайте обратимся ко второму — к Библии. Что там нам говорят про ангелов? Первые сыновья Бога обладали неотразимой красотой, оно и понятно — ведь их сделали олицетворением совершенства. А имена какие? Мафусаил, Тириэль, Кохабиэль, Израэль, Михаэль, Задкиил, что-то я уже увлекся. В общем, сходство очевидно. И тут мы вплотную подходим к категории «ум», вернее — «образованность». Как проще всего донести до читателя образ, если фактически сравнивать не с чем? Ведь прочитав слово «дерево», человек, так или иначе, представит себе все тоже поленце с веточками и листочками. И вдруг со страниц очередной нетленки выскакивает термин «эльф», ну и что с этим делать? Дать простое описание? Хорошо, прокатит, но атмосферу не создаст. Вот тут и сыграла свою роль образованность. В начале прошлого века, как и в середине, набожных людей было очень много, а уж тех, кто на «ты» со священным писанием, — и вовсе девять из десяти, а многие читали первый сборник сказок не по одному разу. Вот любитель табака и трубки, наделив невозможно прекрасных персонажей именами, созвучными с ангельскими, и сыграл на простом ассоциативном ряде, тем самым запустив процесс подсознательной визуализации. Казалось бы, все так просто, но почему-то об этом мало кто думает. Правда, сам я Библию не читал, но простой логики здесь хватит сполна.