Гай Орловский - Ричард Длинные Руки — пфальцграф

— По слуху.

— Ага, глаза закрывает!

— Ты зубы не скаль, он в самом деле все по слуху, как слепой. Но если добыча не по зубам, василиск может и посмотреть.

Будакер подал голос:

— По-моему, они вообще глаз не открывают. Ну, почти не открывают… Это если на него кто сам нападет, тогда да, посмотрит.

Ворпед продолжал рассудительно:

— Если он будет на всех смотреть, вокруг останутся камни, а сам Он с голоду подохнет. Но вы ж видите, какой толстый…

Василиск оказался в самом деле крупный и упитанный, хватило на всех, погрызли даже кости, вдруг именно там внутри вся его сила. Мясо василиска, как говорят, придает мужскому взгляду твердость, мышцам силу, а самое главное — увеличивает главную мужскую силу, что для нас так важно. Во всяком случае, говорят.

…Дальше двигались на рысях, останавливаться приходилось иногда из-за леди Беатриссы. Она быстро уставала везти яйцо дракона, подвешенное на палке, это чтоб не стучало о конскую упряжь, рыцари тут же вызывались помочь, и начиналась неразбериха, когда каждый уверял, что знает, что делает, а леди Беатрисса визжала, что вот-вот уронят дракончика.

Я снова выезжал вперед, но однажды на взмыленных конях догнали Макс и Килпатрик, взволнованные, Макс побелел, да и Килпатрик выглядит не на шутку испуганным.

— Сэр Ричард! — кричал Килпатрик. — Дальше ни шагу!

Я поспешно остановил Зайчика, свистнул Псу. Впереди прекрасная долина, сочная зеленая трава по пояс, вспыхивают искорки на слюдяных крыльях стрекоз. Я сосредоточился и, сфокусировав зрение, рассмотрел на стеблях толстых кузнечиков. К одному медленно-медленно подбирался богомол.

Простучали копыта коня Будакера, он остановился возле меня, Ворпед и остальные рыцари тоже придержали коней. Лица их стали очень серьезными, а у Ворпеда впервые побледнело и даже вытянулось, что совсем уж дико. К моему удивлению, сэр Макс торопливо перекрестился, Килпатрик потрогал амулеты. Подъехал отец Бонидерий и начал читать молитву.

Я спросил тихонько:

— Что случилось? Макс ответил шепотом:

— Это долина Молчаливого Стрелка. Я привстал на стременах, огляделся:

— А где он?

Макс сказал с тоской:

— Если бы знать! Он у нас бы кровью умылся. А потом я, хоть и христианин, с него бы живого шкуру снял и насадил бы на кол.

— Шкуру?

— Из шкуры сделал бы сарацинский барабан. А пока этот гад корчился бы на колу, издыхая медленно, я бы перечислял всех, кого он убил, сволочь…

Будакер откашлялся, лицо мрачное, сказал неприятным голосом:

— Сэр Ричард, никто не знает, кто он. И где прячется. Скорее всего, это не человек. Возможно, какой-то из древних богов. Он живет в этой долине и не терпит человеческой речи. Потому только самые-самые смельчаки отваживаются пересечь ее, а купцы проложили дороги в обход.

Я поинтересовался:

— А как пересекают эти смельчаки? Он буркнул еще мрачнее:

— Нельзя вымолвить даже единого слова. Даже шепотом! Тут же щелчок, и ты падаешь, пронзенный стрелой. А потом стрела исчезает, словно превращается в пар. Но ты все равно мертв…

Я посмотрел на долину, дальний край упирается в гряду холмов, уже не зеленых, а покрытых деревьями с оранжевой и красной листвой. Там Молчаливый Стрелок уже не тронет…

— Ясно, — ответил я. — Но раз уж мы приехали сюда, а не в обход, то, я понимаю, поедем прямо? Макс вздохнул:

— Зная вас, сэр Ричард, я предполагал, что, если повернем, вы тут же спросите зачем. И все равно с вашим бара… гм… благородным рыцарским упрямством восхотите проехать здесь. Так что распорядитесь, чтобы все закрыли рты… нет, просто напомните, про эту долину все знают, и… да благословит нас Бог!

Будакер покосился на леди Беатриссу.

— Наше счастье, что с нами такая женщина. Другую бы никто не заставил перестать щебетать.

Я кивнул, старался не оглядываться, хотя сердце трепещет именно за нее, женщины непредсказуемы, вдруг да захочет щебетнуть, но взял себя в кулак и первым направил коня вниз, в зеленую чашу.

Трава как трава, а долина как долина. Я сперва предположил, что неведомый стрелок настроен убивать всех млекопитающих, но вскоре из-под копыт выпрыснула пара зайцев. Наверное, Молчаливый Стрелок убивает только тех, чья живая масса близка к массе человека, однако увидел олениху с олененком, пасутся спокойно. Олениха посматривает настороженно, готовая в любой момент пуститься в бегство. Видимо, в самом деле настройка только на человеческий голос, что вообще-то глупо. Вон как просто даже примитивные люди нашли способ преодолевать опасную долину… Возможно, когда-то настройка была даже на знаки различия, но специалисты погибли, а кто-то малограмотный сумел настроить только на звуки человеческой речи…

Внезапно жутко захотелось сказать хоть слово. Пусть даже шепотом. Самым-самым тихим. А если пройдет — чуть громче. А потом еще громче…

Я стиснул зубы, оглянулся в тревоге. Всадники настегивают коней, те чуют общую тревогу и несутся карьером. Я остановил Зайчика, пропуская мимо себя отряд, успел перехватить взгляд расширенных в страхе глаз леди Беатриссы, но не решился даже улыбнуться подбадривающе, а то вдруг у нее в ответ вырвется слово…

Загнанные кони шатались и хрипели, когда зеленая равнина осталась позади, а отряд вскарабкался на холм. Я покидал долину последним, зудит сказать хоть слово нестерпимо, я стискивал челюсти, скрипел зубами, ну что мы за люди, почему обязательно надо потрогать пальцем скамейку с надписью «Окрашено», открыть дверь в трансформаторную будку с устрашающим желтым черепом, переходить улицу в неположенном месте?

…Мы ехали тесной группой, сломав привычный строй, все наперебой высказывались о долине Молчаливого Стрелка. Сэр Макс оглянулся на меня, обеспокоенное лицо озарилось угрюмой улыбкой.

— Сэр Ричард! Как думаете, войско Его Величества прошло бы здесь? Я проворчал:

— Наполеон, был такой полководец, потерял половину своей армии на дорогах одного королевства, не встречая противника. У Барбароссы было бы то же самое…

Килпатрик возразил:

— Его Величество не послал бы войско такой дорогой! Он оберегает людей. Я поморщился.

— Скажи еще, из человеколюбия.

Килпатрик явно не знал, что это за странное слово, посмотрел с вопросом в честных глазах взрослого ребенка, кем были и всегда останутся рыцари, я вельможно отмахнулся.

— Не бери в голову. Власть, собственно, и есть запатентованное насилие. Все лорды стремятся стать королями, считая, что именно их способ ограбления населения наиболее справедливый.

Примчался Пес, в пасти болтается огромная щука с подозрительно длинными перьями, а Пес абсолютно сухой, будто перехватил, когда перелетала в соседнее озеро.