Любовь, пироги и другие яды - Анастасия Никитина
Я была уверена, что репутация Миная — последнее, на что улыбчивый мужчина откажется бросить не только тень, но и лопату навоза, но уточнять не стала, только кивнула с деланным спокойствием:
— Хорошо, я так и сделаю. Приятного отдыха, тис Валиен.
Он окликнул меня, когда я была уже у лестницы.
— Тисса Индира?
Я с трудом прикусила на кончике языка раздражённое «Ну что вам ещё нужно?!» и обернулась:
— Случаю вас.
— При взгляде на вас мне хочется забыть, что Минай мой брат. Я сам не отказался бы от такой прекрасной невесты, подумайте об этом, — выдал этот наглец и скрылся в комнате, лишив меня возможности ответить.
Стучаться в закрывшуюся дверь с идиотскими уточнениями и возражениями мне показалось глупым. Но мою злость на такой двусмысленный комплимент это не притушило. Этому хаму мало было облить брата грязью перед моей матушкой, он ещё и себя на замену предложил! И неважно, насколько серьёзно это предложение, меня взбесило уже то, что оно в принципе прозвучало.
Ругаясь себе под нос, я слетела с лестницы и тут же была наказана за невнимательность — почти врезалась в маман, поджидавшую меня у гостиной.
— А, Дирочка! Очень кстати. Мне как раз нужна твоя помощь.
ГЛАВА 10. Причины для ненависти
Я вздохнула и поплелась навстречу матушке. Обманчивыми иллюзиями, что маман действительно некого припахать к чистке какой-нибудь картошки, я не страдала. Этот ритуал не менялся годами: если надо поговорить, звали помочь. Логично, в принципе. От разговора можно отвертеться под предлогом собственных дел, а вот от помощи — не выйдет. На этот раз всё было точно так же.
— Как прошёл учебный год? — поинтересовалась матушка, вручив мне нож и почти полное ведро картошки.
— Отлично мам, — закивала я. — Кстати, забыла рассказать. Меня признали лучшей студенткой курса. Даже значок вручили.
— Знаю я, почему ты забыла, — тонко улыбнулась матушка. — Молодой маг из-за ущелья голову вскружил.
— Ну, в какой-то мере, — вынуждена была признать я. Не то чтобы вскружил, но вот проблем от этого молодого заущельного было столько, что удивительно, как я до сих пор не забыла, как меня зовут.
— Мера у неё… Видела я твою меру — глаз с него не сводишь.
И опять крыть было нечем. И правда не сводила. Только не от большой любви, как вообразила матушка, а потому что понятия не имела, какой дрянью накачался заущелец, чтобы просто на ногах устоять, и на сколько этой самой дряни хватит. Ловить готовилась, так сказать. Но об этом маман знать было совершенно необязательно.
— Он, кстати, молодец — быстро опамятовал. Я помню, как-то в юности поймала магическое истощение, так неделю потом по стеночке ходила. А я, как ты знаешь, не из слабых.
— Да, матушка. Он тоже.
— Я заметила, — кивнула маман. — Вот только… А вы не слишком быстро… Кхм… Ты случайно не поддалась незнакомым чувствам слишком неосмотрительно, и теперь вынуждена срочно…
— Мам! — щёки залило обжигающим жаром.
— Точно? Ты смотри, если что, это не повод срочно бежать замуж. Слава стихиям, не бедствуем, и уж внучка…
— Мам!!! До внучка мне ещё надо доучиться, защитить диплом, сделать карьеру, создать десяток идеальных зелий…
— Да, да… И перевернуть мир с ног на голову, — со смехом отмахнулась матушка. — Просто имей в виду, что малыш всему этому не помешает. У тебя есть семья.
— Угу, я помню, — буркнула я, на мгновенье пожалев, что не уродилась сиротой. Хорошо ещё, что этот разговор маман затеяла один на один, а не озвучила свои подозрения за семейным обедом. С её девизом «Что природно, то не стыдно» она вполне была на это способна.
— Вот и чудно. А твой молодой человек? Расскажи мне о нём.
— А что рассказывать? Он хороший, — с деланным равнодушием пожала плечами я. Больше сказать мне было и нечего.
— А его семья?
— Он пока не успел меня с ними познакомить.
— Это ещё почему? — нахмурилась матушка. — Это может быть признаком, что он относится к вашей любви недостаточно серьёзно!
— Мам! С заущельцами ещё дипломатические связи толком не наладили! Когда бы он успел?! — возмутилась я.
— Но ты же успела, — резонно возразила матушка.
— Можно подумать, у меня был шанс этого избежать, — проворчала я себе под нос, бросая в миску очередную очищенную картофелину.
— Что ты говоришь?
— Эм-м… Да так… — спохватилась я. — Гадаю, куда подевалась наша картофелечистка. Тебе же дядя Вилор такую сделал?
— А она… Она сломалась, — поспешно, как человек, придумавший удачную ложь, отозвалась матушка.
— А починить?..
— Починит. Потом. Ты лучше расскажи, что тебя в Минае привлекло. Он немного мрачноват, ты не находишь?
— Не нахожу, — буркнула я.
— А вот его брат куда раскованнее. Как тебе он?
— Слишком много говорит и улыбается.
— С каких это пор это стало недостатком? — удивилась матушка.
«С тех пор, как этот болтун появился здесь!», — чуть было не ляпнула я, но вовремя прикусила язык.
К счастью, матушка не ждала ответа.
— Мрачность и загадочность так привлекательны в юности, — мечтательно закатила глаза она. — Помню я… Хотя тебе это неинтересно.
«Ещё как интересно, — хихикнула я про себя. — Папочка, весёлый колобок метр пятьдесят со шляпой, на мрачного и загадочного не тянет никак».
— Так как вы с Минаем познакомились? — продолжала между тем маман.
— Их прислали по программе обмена студентами, — обречённо ответила я, разом растеряв весёлость. — В прошлом году орков с эльфами присылали, в этом — заущельцев. Я же тебе говорила.
— Надеюсь, в будущем году вам не пришлют драконов, — покачала матушка.
— А чем плох дракон? Я вычитала в одной старой книге, что если чешуйку дракона добавить в маринад, то мясо получится невероятно мягким и с таким дивным ароматом…
Увы, безотказный приём не сработал. Голава у матушки была забита Минаем.
— И всё-таки, Дирочка. Его же не одного прислали, но выбрала ты именно его. Почему?
— Ректор выдал, — огрызнулась я.
— Прости, что? — опешила маман.
— Ну… Э… — меня назначили куратором Миная, — обругав собственную импульсивность и длинный язык, я принялась выкручиваться. — Показать, где у нас что, и так далее.
— Ах вот оно что! — с облегчением выдохнула маман. — Ты выражайся точнее. А то я уже вообразила, что ваш ректор в твою личную жизнь полез. Уж я бы с ним тогда поговорила!
— Не надо, — уже всерьёз испугалась я. — Он старенький совсем, ему нервничать вредно.
— Как же он тогда целой академией
