Елена Звездная - Игрушка императора

И вот дернуло меня любопытство, съев и эту порцию, все же спросить:

— Почему?

— Мне сложно ответить, — кесарь начал есть сам, — остальным моя еда казалась отвратительной. А ты оценила. Единственная за три сотни лет. Символично, не правда ли?

Свои мысли по данному поводу я попросту проигнорировала, решив дать волю исключительно любопытству.

— А что это? — не удержалась от вопроса я.

— Корни некоторых лесных трав, испеченные и растертые, лесные ягоды, фрукты и… — кесарь хитро посмотрел на меня, — и сырая морская рыба.

Я в изумлении уставилась на пюре, которое рыбу напоминало менее всего, а вот насчет корней… теперь понятно, откуда столь приятный привкус и длительное послевкусие.

— Не знаю, кто это готовит, — медленно произнесла я, стараясь незаметно отодвинуться от супруга, — но была бы искренне благодарна, если бы мне готовили то же самое.

— Мой повар — орк, — сознался кесарь.

— О-о-о… — только и смогла выговорить, — это лишь усиливает мое желание перейти на ваш рацион.

Кесарь протянул мне полную ложечку:

— Еще?

Так, что-то мне этот хитрый прищур уже не нравится, и вообще… мужчины и еда — это не то сочетание, которое я смогу воспринимать спокойно в ближайшее время.

— А вам не кажется, что я способна есть сама? — упрямо увернувшись от подношения, поинтересовалась я.

— Мне кажется, — кесарь очень ласково улыбнулся, и я мгновенно открыла рот, — что я уже много лет не получал такого удовольствия от столь восхитительной игры, как соблазнение девственницы.

Не думать, не думать, не думать… Хотя вот об этом как раз подумать можно:

— А вы соблазняете только девственниц? — проглотив, поинтересовалась я.

Несколько дам за столом испытали приступ нервного кашля… причем самые привлекательные, исключительно утонченные блондинки… Вкусы кесаря не отличались разнообразием.

— Любил блондинок, — признался великий Араэден, — но вынужден признать, что и брюнетки не лишены очарования.

Повальный кашель в рядах придворных дам… Вспомнилось скабрезное высказывание конюха о том, что леди при дворе делятся на «дам» и тех, кого «просто плохо попросили».

Кесарь удивленно взглянул на меня и расхохотался. Мне стало обидно. Нет, не из-за количества соблазненных, а потому что… ну это наглость — не скрывать перед женой свои связи на стороне… Вот мама всегда была убеждена, что отец верен ей, а я… я просто видела счета его величества.

— Тебе это настолько неприятно? — вновь став серьезным, спросил кесарь.

Неприятно, да… Но вот как бы ему объяснить всю гамму моих ощущений? Мстительная улыбка и воспоминания, за которые мне было немного стыдно, — наш с Динаром поцелуй на лестнице… в подземелье… и во время его соревнования с либерийцем… и тот незабываемый в таверне… И тепло его рук, и сила его объятий, и нежность и страсть, и то пламя, что загоралось у меня внутри, стоило прикоснуться к нему… Почему я не поняла это сразу?! Почему? Сначала ослепленная влюбленностью к Аршхану, потом этим проклятым долгом перед Оитлоном… Ведь я чувствовала, чувствовала сердцем. Уже тогда, в момент нападения гоблинов, уже тогда я знала, что не смогу без него, я и умереть за него была готова, вопреки всем доводам разума… Почему уже тогда не поняла очевидного?!

Я смахнула набежавшие слезы и вспомнила о том, где, собственно, нахожусь и в чьем далеко не безопасном присутствии предаюсь сожалениям о собственной дурости! И ведь шенге говорил, открыто говорил — слушай сердце, а я… Взглянула на руку, где сверкало подаренное Динаром кольцо. Глядя на алый камень, я осторожно коснулась его пальцами… Камень вдруг перестал быть холодным, и тепло незримыми ручейками побежало по руке вверх, достигло плеча, груди… и неприятное ощущение пустоты внутри исчезло. Теперь я чувствована только тепло, приятное, согревающее, родное. Рыжий, мой несносный рыжий… как же мне тебя не хватает!

— Чтобы я данное кольцо, подаренное вам айсиром Грахсовеном, больше не видел, — ледяным тоном приказал кесарь.

Вздрогнув от неожиданности, мгновенно вернулась в реальность. За столом все замерли. Нет, на нас никто не смотрел, придворные до сей фразы продолжали трапезу и сейчас так и застыли кто с вилкой в руке, кто с бокалом, а большинство с салфетками — видимо, дрожащие руки не позволяли есть аккуратно. Страшен кесарь, с этим не поспоришь. Страшен, ужасен и жесток. Впрочем, расставаться с кольцом я не собиралась.

Скрестив руки на груди, посмотрела на супруга в упор и ехидно осведомилась:

— Ревнуете?

Не знаю, откуда явилось это бунтарское чувство, но оно просто-таки охватило все мое существо! А кесарь медленно склонился ко мне и прошептал:

— Допустим.

Я отклонилась назад, потом не выдержала и вовсе поднялась. Осмотрела придворных, причем те боялись даже дышать громко, и, узрев количество драгоценностей на придворных леди, все так же ехидно подметила:

— Сомневаюсь, что на присутствующих нет ни одного подаренного вами украшения! Однако мне приходится с этим мириться. И я требую соответственного отношения к моим маленьким слабостям! К тому же это единственное кольцо, которое мне нравится!

Но, несмотря на гордый вид, я уже продумывала, что, если побежать по лестнице для прислуги, можно будет попытаться сбежать к шенге. А папа добрый и сильный, он меня защитит!

— Не успеешь и не защитит, — задумчиво протянул кесарь. — Но основную мысль я понял. Сядь!

Я предпочла тему закрыть, присесть и перейти к более насущным вопросам:

— Градоправитель Дегр. Все же я считаю необходимым его сместить.

— Торговцы, теневые короли, городская стража… и все они станут твоими противниками, — резонно заметил великий Араэден, хотя мысли его явно были далеки от дел государственных.

— Нечто подобное мне уже приходилось испытывать, — сообщила я.

— И сколько лет ушло на… скажем так, урегулирование конфликтов?

— Три года, — нехотя созналась я.

Кесарь величественно кивнул и начал развивать свою мысль:

— Три года в сравнительно небольшом Оитлоне обернутся десятком лет в Прайде… ты желаешь тратить подобное количество времени на столь мелкую проблему, как градоправитель?

Естественно, нет, но…

— А разве есть другой выход? — несколько враждебно поинтересовалась я.

Кесарь отложил ложку, сцепил пальцы и строго взглянул на меня… совсем как мой учитель по законодательству… древний такой.

— Не смешно! — глаза супруга засверкали чуть ярче. — Катриона, представь, что у тебя на руке рана… она долго не заживает, болит, и в результате к ней прилип бинт… Мазь на руке сняла боль, и рана уже не болит, но ты прекрасно понимаешь, что приставший к ране бинт требуется оторвать…