Сергей Садов - Князь Вольдемар Старинов

— Извини, — прошептал он.

— За что? — удивился Володя. — Без вас я бы давно уже был бы мертв.

— Я до сих пор не уверен тот ли это шанс… Но… живи! Живи, прошу тебя… жаль, что я не смог стать тебе хорошим отцом…

Володя чуть улыбнулся и прикрыл глаза.

— Вы стали для меня хорошим отцом… папа…

Куратор вздрогнул и сильнее стиснул мальчика.

— Живи… сынок, — чуть слышно прошептал он. — Живи и найди свое место в том мире. Будь счастлив.

Александр Петрович чуть отстранился и внимательно изучил мальчика. Порой, глядя в эти не по детски серьезные глаза, ему казалось, что разговаривает он не с тринадцатилетним пацаном, а с умудренным жизнью стариком. Ему хотелось, чтобы мальчик хотя бы на миг расслабился, проявил свойственное всем детям желание пошалить, набедокурить. Но нет. С самого первого дня мальчик всегда оставался серьезен и собран. Всегда настороже и готовый ко всему. С трудом он начал доверять сначала ему, а потом остальным преподавателям. Постепенно мальчик осваивался, но детская веселость к нему так и не вернулась. Из всех возможных эмоций мальчик иногда только чуть-чуть улыбался. Самым краешком губ, но глаза при этом оставались внимательными и серьезными. И разбудить где-то глубоко запрятанную душу ребенка не удалось даже ему. Только сегодня чуть треснул ледок, но времени, чтобы расколоть его окончательно, уже не оставалось…

Александр Петрович проводил мальчика до его комнаты, где и расстался с ним, пожелав спокойной ночи. Потом еще долго стоял у двери, с грустью глядя на неё.

На следующее утро мальчику дали выспаться до девяти, а потом провели в дезинфекционную камеру. Володя разделся, оставив одежду в предбаннике, вошел в кабину, плотно закрыв за собой дверь. Тотчас со всех сторон ударила дезинфицирующая жидкость. Володя поспешно надел дыхательную маску, свисающую сверху, и стал терпеливо ждать, пока жидкость накроет его с головой. Вот вода дошла до верха и включился секундомер. Дышать специальной смесью не очень удобно, но терпимо. Но вот запустились насосы откачки, и жидкость стала убывать, с пола исчезли последние следы раствора, а со всех сторон подул теплый воздух, высушивая кожу. Наконец все прекратилось, и открылась внутренняя дверь. Володя оделся в новую одежду, которая ждала его в предбаннике, теперь уже с другой стороны, и вошел в просторный холл, в которой одна стена была сделана целиком из стекла. За ней сейчас собрались все его преподаватели во главе с директором. Володя подошел к стеклу и положил на него руки. Ему кивали, через встроенные динамики подбадривали, женская часть всхлипывала.

— Ну вы прямо как на похоронах, — хмыкнул мальчик.

— Да иди ты, болван, — буркнула Светка — секретарша Самого. Володя, порой удивлялся, как такая молоденькая девушка попала на эту должность. Удивлялся до того момента, пока не попробовал сам секретарского хлеба. Профессионализм этой хрупкой девушки произвел на него большое впечатление, ну а после их совместной работы ему, в качестве особой милости, было позволено обращаться к ней по имени, что вызвало бурную зависть всего мужского коллектива Базы. — Типун тебе на язык. Ты бы подумал, что больше мы тебя не увидим.

— Почему? — искренне удивился мальчик. — Я еще две недели в этих хоромах торчать буду. Приходи навещать.

— Володя, мы еще позже придем, — вмешался директор, гася в зародыше нарождающийся скандал, который уже готовилась устроить Светлана. — Так, что, ни у кого работы никакой нет? Так я сейчас мигом устрою. И не мешайте мальчику отдыхать. Всем за работу.

Последним уходил Александр Петрович. Уже у двери он обернулся и ободряюще кивнул. Мальчик помахал ему в ответ, а потом отправился исследовать карантинный блок.

Глава 4

Ничего особенно примечательного тут не было: небольшая комната четыре на шесть, ванная и туалет, комната побольше, сделанная под спортивный зал, на стене висят знакомые мечи. Володя подошел к ним и чуть вытащил один из клинков. Действительно те самые. Ну еще и холл со стеклянной стеной для беседы с теми, кто остался снаружи. Позаботились и о досуге: в комнате стоял массивный книжный шкаф, заполненный разными книгами — учебниками, справочниками, пособиями и даже художественной литературой. На столе ноутбук. Володя поднял крышку и запустил его. Дождался загрузки и проверил доступные ресурсы. Ага, похоже, через Wi-Fi он соединен со свободной сетью Базы и через нее имеет выход в интернет. С одной стороны, это хорошо, а с другой в базе данных внутренней сети материалы намного интереснее, но раз есть выход в инет, значит, гарантировано нет доступа во внутреннюю сеть: по требованию службы безопасности эти сети были строго независимы и компьютеры внутренней сети выхода во внешний мир не имели. Хотя… Володя выдвинул ящик стола: листы бумаги, ручки, карандаши, линейка и готовальня. В среднем ящике тетради, а вот в нижнем обнаружился еще один ноутбук, и при запуске он потребовал ввести личный код. Мальчик удовлетворенно кивнул: значит, наставники позаботились о том, чтобы он получил доступ ко всей возможной информации. Закончив осмотр стола, Володя заглянул в шкаф и сразу наткнулся на гитару. А вот ей он обрадовался как лучшему другу. Сразу достал её, плюхнулся на кровать, устроился поудобнее и сделал быстрый проигрыш, проверяя настройку. Отлично. Да и что ей будет — неделю назад только проверял, а играл мало, времени вообще не оставалось. Играть Володя умел и любил, да и учитель у него отличный. Когда у Володи обнаружили неплохой музыкальный слух и голос, то Александр Петрович решил, что стоит их развить и обязательно научиться играть на каком-нибудь инструменте, полагая, что в новом мире это умение лишним не станет — барды ценились всегда, везде и во все времена. Какой инструмент выбрать тоже недолго думали: не фортепиано же тащить за собой, а из остального предложенного Володя предпочел гитару. Только, увы, барда из него не получилось. Нет, играл он очень неплохо, учитель говорил, что можно хоть сейчас выпускать на солидные сцены. С голосом тоже проблем нет. Проблемы с другим — со стихотворным талантом. Те стихи, что мальчик тайком от всех накропал, ему стыдно было показывать даже Петровичу — завскладом Базы, человеку, который на полном серьезе считал, что кровь — горох рифма. Смирившись, что настоящим бардом ему не стать, Володя налег на разучивание песен других: Высоцкий, Митяев, Визбор, Окуджава, выучил много баллад, да и просто песни, которые ему нравились — из фильмов, эстрадные, романсы.

Закончив проигрыш, Володя чуть прикрыл глаза, решая, что сыграть, потом осторожно перебрал струны и запел балладу о любви. Некоторые песни Высоцкого он уже знал настолько хорошо, что для игры участие сознания практически не требовалось. Володя даже не пел, а просто чуть подпевал, играя. Именно эту песню он впервые услышал, когда появился вместе с Александром Петровичем в зале с той самой установкой, из-за которой он сюда и попал.