Книга 13. Пожиратель Богов. Часть 1 - Юрий Розин

Судя по лежащим по периметру платформы полуистлевшим кускам ткани, когда-то это было чем-то вроде занавеса, за которым, вероятно, скрывался хозяин тайника, когда к нему приходили верующие-последователи.

В стене зала прямо за платформой — небольшая и лишённая каких-либо украшений дверь. Ещё одна, уже более представительная, высотой в пять метров и когда-то покрытая мозаикой, сейчас почти полностью осыпавшейся, находилась слева от входа.

— Готов спорить, что там сокровищница, — указал на бо́льшую дверь Наскватч.

— Ага, — кивнул я. — Но истоковым аспектом фонит не оттуда.

Теперь, когда мы попали внутрь, энергию аспекта я мог чувствовать очень отчётливо, и исходила она из маленькой двери за платформой, где, вероятно, находились личные покои местного владыки.

— Тогда вперёд, — не став спорить, Наскватч вслед за мной двинулся к маленькой двери.

Внутри обнаружилась ещё одна комната, даже меньше предыдущей. В одном углу стояла каменная кровать, в другом — каменный же стол с чем-то, завёрнутым в неожиданно отлично сохранившийся кусок кожи, при этом, удивительно, не пропускавший ни восприятие мировой ауры, ни даже силу аспекта понимания. Остатки простого стула лежали на полу рядом.

Больше в комнате не было никакой мебели, как и других выходов. А то, от чего исходила энергия истокового аспекта, парило в воздухе посреди комнаты.

Это был скелет в лохмотьях, когда-то бывших одеждой, сидящий в позе лотоса. Скелет не был человеческим. У него было три глазницы, шесть недлинных рогов, торчавших по всей окружности головы и создававших видимость короны, в непропорционально длинной шее было десять позвонков, на руках и ногах — по семь когтистых пальцев, рёбра были слиты в единую костную броню, а из копчика рос метровый хвост.

Источник же энергии аспекта, в такой близости бывшей уже не просто сильной, а буквально подавляющей, находился у него в грудине. Вытянутый, похожий по форме на кошачий глаз, кристалл кромешно-чёрного цвета был будто бы вплавлен в кость.

— Ты можешь определить, что это за аспект? — понизив голос, будто проникнувшись торжественностью обстановки, спросил меня Наскватч.

— Не совсем, — кивнул я. — Это — один из чудовищных аспектов, пока могу сказать только это.

— Понятно. Как будем делить?

— Сначала посмотри, что там, — кивнул я на свёрток кожи на каменном столе. — Должно быть тоже что-то ценное.

Немного недовольно хмыкнув, Наскватч всё-таки подошёл и развернул кожу. Внутри обнаружилась книжечка в простой чёрной обложке, сто процентов не сохранившаяся бы и обратившаяся бы в труху, как и всё, что в тайнике было не каменного, если бы не странная кожа.

— Это его дневник, — произнёс Наскватч после перелистывания нескольких страниц.

— Ты можешь прочесть? — я удивлённо поднял бровь.

Надписи на стенах снаружи двери были на каком-то древнем языке, не имевшем никакого отношения ни к известным языкам Содружества, ни к языкам Божественного Царства и Земель Небесного Грома, которые я выучил за последние сто лет. Так что было логично предположить, что и дневник хозяина комнаты будет невозможно читать.

— Да, — кивнул Наскватч. — Это так называемое «немолвное письмо» — древний язык, на котором в прошлом часто вели летописи, уникальный, потому что у него нет устной формы, только письменная.

— О чём он пишет?

— Так… — было видно, что Наскватчу это всё также было очень интересно, и что его интересовал не только истоковый аспект. Потому он даже не задумался о том, чтобы начать спорить, перелистнув дневник к самому началу и всмотревшись в текст. — Здесь он вкратце описывает свою прошлую жизнь. Пишет, что был обычным человеком, даже не задумывавшимся о могуществе и власти, но потом началась большая война, и ему пришлось пойти на фронт. Там он храбро сражался за свою страну и за несколько лет дослужился до сотника, но однажды его отряд попал в засаду в горном ущелье. Чтобы получить хоть шанс на спасение и не позволить врагу захватить их живыми, он скомандовал прыгать в пропасть. При падении больше половины его солдат погибло, и почти все остальные сильно пострадали. Он сам сломал обе ноги и потерял глаз. Но это было не всё. Оказалось, что на дне ущелья обитал монстр!

— Ты явно увлёкся, — ухмыльнулся я.

— Этого не передать словами, но немолвное письмо невероятно красиво, — как будто даже слегка смутившись, ответил Наскватч. — Оно специально создавалось, чтобы записывать истории, и в нём есть множество слов, отсутствующих в любых других языках, с помощью которых можно в разы детальнее и ярче описывать что бы то ни было. В тексте описаны его отчаяние, ужас, боль, разочарование и прочие эмоции, и на немолвном письме это не может не захватывать.

— Надо будет научиться, — совершенно искренне кивнул я. — Продолжай.

— Да. Так вот, монстр. И это был необычный монстр. Тут он назван, если грубо перевести, как-то вроде «Пережиток и наследник древнейшей из эпох, прячущийся на изнанке мира от сияния нового солнца».

— Пережиток древней эпохи? — У меня в голове сама собой возникла картина того, как тело Демиурга после его самоубийства распадается на мириады чудовищ. — Написано, как этот монстр выглядел?

— Не точно. Написано, что он был уродлив, окутан тьмой, при том что сам не отбрасывал тени, что у него было три глаза, а ещё что он как будто бы был при смерти.

— И, дай угадаю, этот монстр не убил автора дневника, а как-нибудь вселился в него или заразил чем-то или типа того.

— М… да, ты прав! Монстр убил всех солдат за несколько секунд, но автора лишь укусил в руку, а потом исчез, оставив после себя только кожу. Это, собственно, кусок той самой кожи, — Наскватч поднял и показал мне тот лоскут, в который был завёрнут дневник.

— Кожу, да? Тогда я, пожалуй, знаю, что это за аспект.

— Откуда вдруг?

— У всех свои секреты, — пожал я плечами. — Это — аспект мары, царицы теней.

— Теней? — Наскватч недовольно нахмурился. — Не удивительно, что отец так хотел сюда попасть. Для него это — шанс на обретение ещё большей силы. Нам ни в коем случае нельзя позволить ему завладеть этим аспектом.

— Ответь, если не секрет, за что ты так ненавидишь Умсу? — не удержался я. — Только за то, что он