Найон - Александр Эйпур
– Ты хорошо умеешь маскироваться. Пошёл вон!
– Я это железо всё равно выкраду, сколько ни прячь. Ты устанешь сторожить, а я – тут как тут. Лучше сам отдай, ты его не убережёшь.
– Пошёл на Х.Й! я сказал!
Против такого посыла бесы бес-сильны, это уже проверено. С демонами сложнее, там другие потенциалы и методы. А эти – как школьники, с той лишь разницей, что имеют жизненный опыт поболее твоего.
Демоны не торопись показываться на глаза, и трудно сказать – побаиваются или не было приказа. Во всяком случае, присматриваются. Подселёнка в человека – и чужими руками делается выстрел из пистолета Макарова, разок попробовали. Не вышло. Наслышаны: многих русов, кто вышел против системы, убрали с поверхности Земли, из мира Яви.
Конечно, это не всякий поймёт, расскажи такое. Покрутит у виска – мол, я этого не вижу, а у тебя, парень, крыша точно того. Достучаться до спящих, помочь вернуть былые способности, какие отнимали помалу, шаг за шагом, – впору схватиться за голову, среди кого ты родился. Тебя никто не поймёт, твои усилия – как попытка выучить язык обитателей иной, чуждой нам среды. Ты им про путешествие на Солнце, они спрашивают: там заработать можно? Это полный пипец, нет ни единой точки, на которую можно было бы опереться.
Но надо знать Аверьянова: как только нарисовалась задача, так и пошёл искать, как её раскатать. Со стороны забавно наблюдать, как этот неуч прогрызает препятствия, одно за другим. Жрецы, эти представители вековых школ, старались, столько лет укрепляли эту крепость, чтобы отбить охоту к штурму, на первой попытке.
Аверьянов не дурак идти напролом: раз тут его встретили, он заглянул с другой стороны. И получилась полная аналогия с театром: вот декорации первого плана, где-то там последнего; за нею можно найти только спящего пожарника или того, кто отвечает за устойчивость планов, как декораций. Всё рассчитано на простаков: штурмуй, не штурмуй – за взятым окопом следующий, те армии, которые ты разбил, опять перед тобою, и в добром здравии: оружие исправно, ни крови на одеждах, как принтер настрочил первый вариант.
Конструкция только с виду кажется надёжной. Понимая, что его разводят, хлопками в ладоши стал он крушить наваждения, приговаривая: мне моё, чужое вон. Формулировкой этой однажды поделился водяной.
Конечно, от него не ждали таких действий. Ладони человека – это матрица, натри ладони – они набирают разрушительный потенциал. И посыпался забор, за передним планом показались следующие. Грани и слои постепенно проявились, это вам не плоская картинка на бумаге. Те, кто создавал урезанное мировоззрение, вполне осознавали, что кто-то обязательно родится и начнёт расшатывать этот забор с домиком. Который рискнёт через забор – там караулит сторож, подстрелит непослушное человеческое дитя.
На первых порах, сталкиваясь с довольно прочными укреплениями, ему показалось, что это древняя конструкция, не стоит с прошлым воевать. Однако, уже имея опыт, засучил рукава и стал копать дальше, вот такой настырный попался. Вечно лезет туда, куда не просят; стали присматриваться – так для него преград не существует. Войне конца не видно, фронт повсюду, а этот герой то к великим старцам заглянет, и оттуда его прогонят, то на главную площадку товара, куда стекаются все полезные ископаемые, добытые людьми.
Приставили к нему наблюдателя, тот всё снимает на камеру и поставляет материалы… обеим воюющим сторонам.
Так было суждено, даже в старых книгах был прописан человек, которому границы миров – как реку пересечь. Никто не думал, что он придёт именно сейчас, когда на карту поставлено всё. Все богатства планеты, ежегодную добычу, удалось концентрировать и перемещать во временное пространство, мир-склад. Люди видят, едут гружёные составы, есть точка отправления и точка прибытия. Вроде всё на виду, только не последняя перегрузка. По техническим порталам переносится вся продукция: воздух, вода, нефть, газ, уголь и остальной список товарного насыщения, а планета выдаёт и выдаёт, без остановки, и такого лакомого куска ещё поискать по вселенной. Человечество полностью отодвинули от учёта и распределения, на нужды самого человечества, кто-то подсчитал, достаточно и пяти процентов, всё остальное принадлежит двум кланам. Они накапливали и распределяли, назначали цены и следили за ценами на ближайших рынках. Система была настолько удачно отлажена, что отцы передавали свои дела сыновьям, те своим сыновьям, поэтому любое вмешательство со стороны местных каралось смертью. Понятное дело, вся информация хранилась в особом архиве, с ограниченным допуском. Если бы только кто сообщил землянам, что их нагло обирают до нитки, они бы, объединившись, подняли восстание. А так – воюйте себе потихоньку, мы вам создадим условия. И не всё забираем, мы честно даём вам столько, сколько нужно для прогресса: у вас будет всё необходимое для ведения военных действий.
И вот, тот самый наблюдатель, фиксирует вход Аверьянова в тот самый архив. Скандал разразился нешуточный, охрану подвергли процедурам дознания и пустили в расход. В силу вошли жрецы, ратовавшие за охрану из хищников: мы предупреждали, скоро на Земле родится человек, на которого запреты не действуют. А гуляли бы вокруг архива диники, кружили птеродактили – хрена с два этот Найон рискнул бы сунуться.
Динозавров и держали в закрытых парках, чтобы разместить в нужной точке. Скажем, где-то подняли восстание, эти людоеды справлялись за сутки с задачей. Небольшие хлопоты с перевозкой и отловом, после завершения.
** *
В первый раз попал Аверьянов в некое пространство междумирья, покрутился, гадая, куда податься. Это опять те же портальные двери, только сведённые в общую точку; таким преимуществом пользуются, скорей всего, единицы, кто прячет тайну от своих.
Задумывался Аверьянов о возможностях человека не раз, и речь не о том, каким весом можно толкнуть штангу, пробежать стометровку. Когда зрение начинает подкидывать сюрпризы, ты же захочешь уточнить, кто и что мелькает на периферии обзора. Так он обнаружил бесиков – тех самых, каких видел на иллюстрациях в старых книгах. Обычные бесы, кто помельче, кто крупнее. Подсмотрел, как они
