Ученица Ледяного Стража. Избранница Стужи. Книга 2 (СИ) - Ольга Дмитриева
— Середина июля.
Лицо герцога стало задумчивым. Он словно что-то высчитывал в уме. Зуд стал невыносимым, и я не выдержала. Украдкой сдвинула широкий рукав и почесала черную повязку.
Глаза Найгаарда расширились от удивления. Затем он нахмурился и спросил:
— Это что?
— Метка связи, — с тяжелым вздохом призналась я.
И доверительно сообщила:
— Ужасно чешется.
— Метка связи? — нахмурился герцог. — У тебя нет байланга.
— Теперь есть, — с затаенной гордостью пояснил Вестейн. — Стужа. Байланг, которого Скала привез из Лабиринта. Она признала Анну как раз перед тем, как мы отправились сюда.
— Бред, — отрезал герцог. — Это обезумевший байланг, а у девчонки только половина крови стражей.
Тут я обиделась:
— Это правда. Смотрите сами.
С этими словами я отодвинула повязку и показала ему следы зубов.
Лучше бы я этого не делала! Из аккуратных порезов тут же ручьем хлынула кровь. И одновременно у меня закружилась голова. Я пошатнулась, и Вестейн тут же оказался рядом. Натянул мне повязку и рукав, а затем укоризненно сказал:
— Ты что творишь!
— Предупреждать надо, — буркнула я, с удовольствием опираясь на него спиной.
Я подумывала, а не изобразить ли мне тут обморок. Этот праздник мне нравился все меньше, и мысль покинуть его в притворном бессознательном состоянии становилась все заманчивей.
Но я боялась, что в таком случае меня оставят во дворце. Поэтому сжала пальцами виски и начала достоверно обмякать на руках у куратора, но глаза держала открытыми.
— Что-то мне нехорошо, — сообщила я оторопевшим мужчинам.
Интересно, герцог так впечатлен моим спектаклем или меткой связи с байлангом?
— Вероятно, это следствие ускоренного формирования связи, — предположил куратор. — Спонтанный зов уже был.
— Может, мне лучше вернуться в Академию? — взмолилась я. — К Стуже? А то мало ли что еще случится…
Почему-то в этот момент мне ужасно захотелось оказаться даже не в своей комнате, а в сарае, рядом с байлангом. Присесть у теплого бока, зарыться лицом в белую шерсть и ни о чем не думать. Интересно, как там моя новая питомица? Надеюсь, Свейт присматривает за ней.
Я украдкой взглянула на герцога. Но тот уже потерял ко мне интерес.
— Проводи свою ученицу обратно, — приказал он Вестейну.
Кажется, правитель и сам был не против того, чтобы такая скандальная персона, какой я теперь являлась, покинула его дом. Мне это было на руку. Вестейн холодно кивнул:
— Хорошо. Мы пройдем к залу перемещений через сад, чтобы не беспокоить других гостей. Я провожу Анну в общежитие и найду лекаря. После этого мне нужно будет проверить ее байланга. Будьте добры передать Чейну Ольсону, что возвращаются они вместе с группой Холла.
Найгаард кивнул и обратился уже ко мне:
— Посмотрим, как примет тебя Лабиринт, Анна Скау.
С этими словами он пошел прочь. Но его взгляд мне категорически не понравился. Вестейн повел меня вдоль стены, стараясь не приближаться к сияющим окнам. В свете фонарей я заметила обгоревший куст. Наверное, отсюда Марта запускала свои фейерверки.
Я едва шевелила ногами и наполовину висела на кураторе. За нами могли наблюдать стражники, так что прекращать спектакль было рано. Да и голова продолжала кружиться, хоть и не так сильно. Когда мы обогнули дворец и вошли внутрь через одну из боковых дверей, я шепотом спросила:
— Зачем ему знать, когда я родилась?
И по глазам Вестейна поняла, что тот знает ответ. И на этот раз темнить куратор не собирался.
Вестейн нахмурился и медленно произнес:
— Ты знаешь, у них ведь нет детей. Поэтому возможным наследником считается Хеймир. Но по слухам, однажды герцогиня все же понесла. И ребенок родился мертвым. Правда, это было очень давно, когда я сам был ребенком, и отец был жив. Он горько шутил, что замужество не принесло Анитре Найгерд семейного счастья.
От таких новостей я споткнулась и Вестейн привлек меня к себе еще ближе. А я прошептала:
— Ты думаешь…
— Не думаю, что твой отец настолько глуп, чтобы не скрывать твою истинную дату рождения, — покачал головой куратор. — Поэтому прямых доказательств у Найгаарда нет, только догадки.
— Как и у нас, — тихо возразила я. — Это невозможно, правда? Она не могла… Даже если ребенок не от него, почему?
— Наличие магии и ее направленность определяют при рождении, — напомнил Вестейн. — У тебя такая же сильная магия Хранителей. Оба рода — Найгерд и Найгаард — чистокровные северяне. Магии подобного рода у их потомков быть не может, это ясно любому. То, что ребенок не от него, Найгаард понял бы сразу. А может, и понял. Захотел избавиться… Вот только дальше что-то пошло не по плану.
Куратор замолчал, позволяя мне осмыслить услышанное. В этот момент мы дошли до зала, в который прибыли. Сейчас он был пуст. Но стоило нам выйти в центр, как из другого коридора появилась фигура в белом платье. Я сразу же узнала Правящую герцогиню.
И вот тут мне стало плохо по-настоящему. К горлу подкатила тошнота, а головная боль стала невыносимой. А правительница Севера неуверенно произнесла:
— Мне нужно поговорить с Анной.
Ах, так? Мне лгали все, лгали всю жизнь. А теперь, значит, ей нужно со мной поговорить?! Меня начал захлестывать гнев. Нельзя злиться, нельзя злиться, это может повлиять на Стужу…
Я подняла глаза на куратора и едва слышно прошептала:
— Забери меня отсюда.
Его ответ я уже не услышала — сознание рухнуло в милостивую тьму, сквозь которую иногда прорывались голоса байлангов.
Но разбудило меня рассветное солнце. Я приоткрыла глаза и обнаружила, что лежу в своей постели. Розовые лучи освещали комнату. Одна за другой в памяти всплывали картины прошедшего вечера. Из моего горла вырвался стон. Я целовалась с куратором и нашла свою мать. Оба события настолько неоднозначны… Даже не знаю, что хуже.
Я ощутила вибрацию и увидела на краю постели свой меч. Мистивир сам метнулся в мои объятия и прислал волну сочувствия. Похоже, с Вестейном они уже обменялись новостями.
“Дурак. Замуж”, — охотно подтвердил клинок, и я зашипела сквозь зубы.
В этот момент дверь медленно отворилась, и на пороге появилась… Тира. Притвориться спящей я не успела. Девушка заметила, что мои глаза открыты, и я прижимаю к себе меч. И тут же вздохнула с облегчением.
— Очнулась? — спросила она. — Наконец-то! Твои парни тут уже все пороги истоптали… Пей, тебе пока больше ничего нельзя.
Тира поставила передо мной поднос. А я обнаружила, что вместо алого платья на мне сорочка.
— Тебя переодевала я, — сообщила
