Чёрный фимиам (СИ) - Алена Харитонова
Эная задумчиво прошлась по комнате. Заведение было самым дорогим в городе. Здесь следили и за девушками, и за обстановкой, и за чистотой, и за красотой. Мужчина, который так заинтересовал многоликую, вряд ли нарочно выбрал «Четыре луны», просто уходил от преследования. Но как он почувствовал, что за ним идут? И как успел скрыться? Впрочем, понятно как. Если даже магия храмовой девы его не чувствует, то что уж говорить о мечниках.
— Идём, — кивнула Эная Стигу.
Брат склонил голову и отступил, пропуская многоликую вперёд.
— А мне не платить? — послышался удивленный голос.
— Что? — Стиг обернулся.
Шлюха смотрела на него с обидой.
— Мне не платить, за что я сказать? — с разочарованием спросила она.
Евнух цыкнул от двери на наглую девку, но та и ухом не повела. Мечник усмехнулся, пошарил на поясе и бросил ей медяк. Шианка ловко поймала монетку и улыбнулась, сверкнув белыми зубами.
— Если он придёт снова и ты пришлёшь за нами в Храм, получишь два серебряных талгата, — сказал Стиг.
Зеленые глазищи вспыхнули:
— Я прислать, если он приходить! Ты хорошо платить!
Ну ещё бы.
* * *
Стиг не часто встречался с Безликим, и его это вполне устраивало. Сложно смотреть в глаза тому, чьи черты не угадываются. Вне храма Истр был незаметен, его лицо уже не казалось зыбким, как отражение на воде. Оно просто не запоминалось. Вообще. Увидишь и забудешь. Магия, дающая множество преимуществ. Однако она же просит высокую плату.
Когда-то Истр умрёт. Но в тот же день он возродится в одном из храмов. Возможно даже, в самом Стиге. Впрочем, какой сосуд выберет себе отлетевшая душа, угадать невозможно. Вместилищем может оказаться любой из храмовых мечников старше двадцати. И не имеют значения ни местоположение храма, ни заслуги, ни ловкость, ни ум, ни способности к магии. Выбор был необъясним и мог пасть на кого угодно. Возродится Безликий, умрёт мечник, но для того, чтобы первый снова мог жить в ином воплощении. Так было и так будет, на этом держится сила и власть Дальянии, поэтому перед ней склоняются другие страны и земли. Нет ничего сильнее магии бессмертного Безликого. Убить его невозможно, отыскать тоже. Он может ходить, где хочет, не боясь быть узнанным.
— Мы не нашли того человека, — сказал Стиг. — Эная не смогла поймать его в Сеть, не смогла увидеть даже тогда, когда мы отвели ее туда, где его потеряли — в дом удовольствий в квартале пурпурных лестниц. Даже шлюха, которую он покупал, ничего ценного не рассказала.
Истр улыбнулся.
— А ведь это прекрасно, Стиг, ты так не думаешь? — спросил он мечника.
Тот с непониманием спросил:
— Что именно прекрасно? Что человек сумел скрыться или что мы не можем его отыскать?
— Азарт, — пояснил Безликий. — Предвкушение. Любопытство. Я разговаривал с далером, а тот узнавал у покровителей Ночных Теней — не случалось ли чего странного и противозаконного в Миль-Канасе за последние сутки. Ничего. Тишина. Если не считать того, что кто-то побил человека Лароба на поединочном кругу. Не нужно отращивать вторую голову, дабы понять: Лароб попытается отыграться. У него давнее соперничество с Сальхой. А человеку, который побил его бойца, наверняка нужны деньги, сколь бы странным он ни был. На поединочные круги идут сначала за деньгами и только потом за славой. Думаю, на днях будет бой с хорошими ставками. Я попросил далера, чтобы нас известили о том, где этот бой пройдет. Ваше дело — не упустить нужного нам человека снова. Его необходимо задержать хотя бы потому, что он не подвластен магии.
Стиг удивлённо посмотрел на собеседника:
— Если Лароб отыскал чужака, значит, мы уже сейчас можем узнать, где он?
Истр кивнул:
— Увы. Там, где он был, его уже нет. И куда он снова делся, не знают даже Ночные Тени. Зато Лароб получил от него согласие.
Мечник помолчал и спросил снова:
— Не лучше ли взять его до боя?
Безликий в ответ на это покачал головой:
— К чему спешить? После боя он устанет, как было и в прошлый раз. Уставший человек часто совершает глупости. Вчера вы вели его совсем недолго. Но тогда вы не знали, на что он способен. Сейчас знаете. Он не полез в драку и пытался сбежать, даже не понял, кто ты. Пусть себе выйдет на круг. Люди сделают ставки, покричат, кто-то сорвет выигрыш. А вы присмотритесь. Да и я тоже. Он не знает, что сбежать уже не получится. Пусть доводит своё дело до конца, а мы доведем своё. И узнаем, кто он такой, откуда, что умеет и где этому выучился. А потом уже решим, как с ним поступить.
Стиг кивнул, но не успел даже поклониться, как вновь оказался в прохладном полумраке Храма напротив статуи девы, держащей в руке чашу с огнем.
* * *
В стороне от порта, где остро пахло солью, водорослями и мокрым деревом, находился узкий переулок. Он уводил в сторону от основной дороги в город, а шагах в пятидесяти делал резкий поворот — нырял в просвет между стенами лодочных сараев с развешенными на них рваными сетями.
Тут было грязно, смердело рыбьей требухой, а неровные камни мостовой усеивала скользкая чешуя. Свернуть сюда случайно мог только слепой или безносый.
Кирга опустилась на колени, подавая сигнал мужьям, и подобралась. Её нашёптывание снова сработало! Богато одетый путник свернул в переулок и сам того не заметил. Влекомый слабеньким, но действенным колдовством, отправился навстречу судьбе. Уже и шаги слышно. А вскорости сам из-за поворота показался.
— Ох, добрый господинчик, — привычно завыла свою жальную песнь Кирга, — Муж сгибнул в море, дети малые совсем… Не сжалейте медной монетки, не дайте пропасть голодом…
Невысокий черноволосый человек с узкими глазами и оливковой кожей остановился, брезгливо кривясь. Его дорогая шёлковая одежда прямо-таки ласкала взгляд разбойницы. А сапоги? С острыми загнутыми носами! А длинный узкий меч в ножнах, заткнутых за плетёный и тоже шёлковый пояс? Вот это добыча!
Всем хорош, однако…
— Ох, добрый господинчик, поможьте, не оставьте милостью… — запричитала разбойница с ещё большим вдохновением. А про себя лихорадочно думала — почему же этот беспечный одинокий «господинчик» ей не нравится? Несмотря на свою дорогую одежду и одинокий вид. Не нравится, и все тут!
