Без пощады - Роберт Энтони Сальваторе
- Не беги, Де'Вир. Ты только продлеваешь свои мучения!
Мазой услышал звон бьющегося стекла и вздохнул, зная, что убирать всё придётся ему — и зная, что стекло и кровь убирать особенно трудно. Зато этот звук в точности сообщил ему, где находится парочка, потому что он помнил обстановку в комнатах Сорцере лучше кого бы то ни было, даже лучше самого Гелруса Безликого.
- Моё зеркало! - услышал Мазой вопль Безликого, подтвердивший его догадку. – Сначала моя дверь, а теперь еще и мое зеркало! Знаешь ли ты, сколько сил я потратил, чтобы приобрести такое редкое приспособление?
Мазой с трудом сдержал смех.
- Почему ты не стоял спокойно и не дал мне быстро все сделать? - вопрошал Гелрус, когда Мазой прижался к стене сбоку от двери в комнату.
- За что? За что вы хотели убить меня?
- За то, что ты разбил мое зеркало!
Мазою пришлось прижать ладонь ко рту. Потрясающий ответ, подумал он. Он бросил взгляд на продолжающих диалог дроу, затем спрятался за стеной — и медленно, так медленно, натянул тетиву.
Снова выглянув в комнату, он понял, что разговор вот вот закончится — навсегда.
- Кто? Какой дом сделал это? Или какие Дома были в заговоре против Дома Де Вир?
Мазой замер, тоже желая узнать ответ.
- О, стоит тебе рассказать, – сказал брат Мазоя, насмехаясь над обречённым беднягой. – Я думаю, ты имеешь право узнать это, прежде чем присоединишься к своим родственникам в царстве смерти.
Драматичная пауза заставила Альтона и Мазоя податься вперёд в ожидании — по крайней мере, Альтон попытался, но Мазой видел, что тот пойман в липкой магической паутине.
Впрочем, это было неважно.
- Но ты разбил мое зеркало! – взвыл учитель. – Умри, глупый, глупый мальчишка! Сам найди ответ!
Момент истины, понял Мазой. Он поднял искусный, скорее всего зачарованный, двуручный тяжёлый арбалет, нацелил его, и пока Гелрус медлил, накапливая энергию своего последнего убийственного заклинания, нажал на спусковой крючок.
Гелрус издал глубокий булькающий, каркающий звук, выгнулся дугой, взметнул руки. Затем он рухнул лицом на пол, корчась в предсмертных судорогах.
- Хорошее оружие, Безликий! - заметил Мазой, разглядывая арбалет. Тот был несомненно волшебным, а большой болт, только что ударивший Гелруса в спину, был смазан ядом — хотя Мазой был уверен, что снаряд убил бы волшебника и без этой страховки.
Мазой тщательно обдумывал следующий ход, перезаряжая оружие. Пойманный в паутину Де'Вир умолял и заикался.
Как поступил бы Джарлакс?
Он прислушался к мольбам Альтона. Легче всего было бы пристрелить этого идиота и обставить всё так, будто ученик и учитель убили друг друга в ожесточённом обмене заклинаниями и арбалетными болтами.
Но самый лёгкий поступок — не обязательно самый выгодный.
Как поступил бы Джарлакс?
Лишь спустя долгое время после рождения Вирны Закнафейн узнал, что она — его дочь. После того, как девочке исполнилось пять, на самом деле. И даже тогда Закнафейн около десяти лет считал, что он всего лишь один из возможных отцов. Только когда Вирна отправилась учиться на жрицу Ллос, Мэлис сказала оружейнику правду — почти наверняка отцом был именно он.
Это время было выбрано не случайно. К тому моменту Закнафейн уже знал, что девушка для него потеряна — тем более, что она собиралась посвятить себя службе Паучьей Королеве. Она собиралась стать одной из тех, кого Закнафейн больше всего ненавидел.
Однако их с Вирной отношения были куда ближе, чем с любой другой дочерью Мэлис — ближе, с любым другим членом дома До'Урден, исключая, может быть, Дайнина. Однако это была очень низкая планка. Размышляя над этим, Закнафейн решил, что его чувства к Вирне могут удержать его руку, если вдруг придётся её убить.
А может и нет.
Вот только на сей раз всё было иначе. На сей раз Закнафейн вошёл в тихое боковое помещение и нашёл Вирну у колыбели, без всяких сомнений зная, что ребёнок в люльке зачат им.
Его сын.
- Дзирт? - спросил он, поскольку именно такое имя ему назвали после возвращения из бойни в доме Де'Вир.
Вирна кивнула и отошла, приглашая оружейника придвинуться. Она знает, понял Зак.
- Взгляни на его глаза, - сказала ему Вирна, когда оружейник стал разглядывать закутанного в мягкие меха младенца.
Поразительно! Лиловые глаза! Такая редкость среди дроу — и ещё более редкие из-за своей яркости. Глаза как будто светились в бездне тёмного лица Дзирта.
Вирна продолжала говорить, но Закнафейн не слушал. Он склонился над колыбелью и вгляделся, вбирая облик, вдыхая запах этого ребёнка, своего сына. Его захлестнуло море эмоций, незнакомых и новых, и каждая была подобна волне, готовой захлестнуть его и утопить.
Неужели это дитя — его потомство — станет для него своего рода частицей бессмертия? Этот ребёнок перед ним, его кровь, его сын, которому суждено хранить его имя и память спустя долгое время после смерти самого оружейника? Недавно Закнафейн разменял пятую сотню лет — средний возраст для дроу, хотя все знали, что вторая половина жизни намного сложнее первой, если дроу заслужил себе определённую репутацию (особенно — громкую репутацию). Сколько оружейников, благородных воинов или даже простолюдинов из Браэрина хотели бросить вызов Закнафейну, чтобы показать себя? И среди этого числа были невероятно умелые и сильные бойцы: Дантраг Бэнр из первого дома, Утегенталь Армго из второго дома, а также многие другие, желавшие оказаться тем, чьё имя станет именем воина, победившего Закнафейна.
Каждый день был угрозой. Один-единственный промах мог стать для него последним — или единственное решение безрассудной матери Мэлис.
Но теперь у Зака был сын, о котором он знал с самого начала, которого он мог растить, который продолжит существовать, когда его самого не станет. Закнафейн не мог отрицать, что испытывает гордость и надежду, что его сердце воспаряет в небеса, когда он смотрит на это дитя.
А затем его ударила решка этой подброшенной сверкающей монеты — неожиданно и сильно.
Закнафейну пришлось схватиться за колыбель и глубоко вдохнуть, чтобы успокоиться.
Что будет с Заком, если у него отнимут этого ребёнка, это прекрасное маленькое создание по имени Дзирт? Какую боль он познает, если это дитя, как и многие другие в городе — особенно дети влиятельных матерей — окажется
