Рыжий наследник - Лиза Генри
Глава Семь
Лот хотел спрятать голову под подушку, которую делил с Червячком, чтобы заглушить непристойные звуки, доносящиеся из спальни Бенжи, и ему это почти удалось, но Червячок утянул ее обратно, чтобы прикрыть собственные уши. Они жались друг к другу в попытке согреться, потому что спали без огня, а ночные ветра безжалостно пронизывали болото. По крайней мере, Бенжи нашел для Лота старую рубашку. Естественно, она была черной и длинноватой, но Лот повязал полоску от синего камзола вокруг талии и удовлетворился результатом. Согревала и ладно.
Дейв и Ада делили одеяло, и кто-то из них громко храпел. Скотт свернулся калачиком в одиночестве, потому что от него так и несло болотной водой. Калариан?
Калариан был причиной, по которой они затыкали уши.
Ну, Калариан и Бенжи. Когда ночь в очередной раз нарушилась скрипом кроватных пружин и приглушенным криком: «Да! Там!», за которым последовал глухой удар изголовья кровати о стену, Лот застонал.
— Они ведь кузены! — заскулил Скотт. — Это…
— Вот именно, — отрезал Лот. — Очевидно, члены эльфийских семей невероятно близки! Кто бы знал?
Лот был абсолютно уверен, что Червячок вытащил голову из-под подушки лишь для того, чтобы наградить его осуждающим взглядом, прежде чем сказать:
— Как интересно, а я-то думал, кое-чьи прародители были двоюродными кузенами.
Лот с секунду тупо на него смотрел.
— Королева Фрида и король Алджернон? — подсказал Червячок. Очевидно же, маленький засранец знал, что Лот понятия не имел, о чем он толковал, а тут еще и Ада подняла голову, чтобы послушать.
Уставший мозг Лота заработал. Точно. Старый король и королева были дальними родственниками. Теперь он вспомнил.
— Простите, что не подумал о пэрстве Варпов, — фыркнул он. — К тому же, у дворян другие правила. Мы объезжаем все, что приглянется, это всем известно. — Лот проигнорировал жесткий взгляд Червячка и наклонил голову в сторону спальни, из которой перестал доноситься стук изголовья кровати. — Думаешь, они закончили?
Ответом на вопрос послужил вскрик Калариана: «Оседлай меня!», за которым последовало что-то похожее на щелчок кнута, а затем равномерный набирающий темп стук-стук-стук угля по углю.
Звуки эти заставили Червячка покраснеть, и Лот присмотрелся к нему повнимательней.
— Скажи-ка, Червячок, ты краснеешь от смущения или зависти?
Губы Червячка сжались, он хмыкнул и повернулся спиной к Лоту, прихватив с собой большую часть одеяла.
Лот ткнул маленькое животное локтем:
— О, да ладно, не будь такой ханжой. Если честно, когда я слышу этих двоих… то завидую. Недели прошли с моего последнего траха.
Червячок пробормотал что-то в одеяло.
— Что? — Лот свернулся калачиком, чтобы сохранить тепло, и подтянул его поближе, чтобы лучше слышать: — Ты что-то сказал?
Сосед по кровати едва не вибрировал от желания открыть рот, так что долго ждать не пришлось — Червячок вырвался из хватки, развернулся лицом и прошипел:
— У тебя он хотя бы вообще был!
Это заставило Лота замолчать.
Ну конечно. Червячку было где-то между двенадцатью и двадцатью — сложно сказать точнее. Но если его заперли, скажем, лет в пятнадцать или шестнадцать, а он был сыном дворянина, то вероятность, что у него не было возможности заняться чем-то веселым, была велика. Вполне может статься, что его сексуальный опыт ограничивался рукой, соломенным матрасом и аудиторией крыс.
Лот не был уверен, из чувства вины, жалости или еще чего родилось это предложение:
— Ну, если захочешь, чтобы я показал тебе, что к чему, я в деле. И даже денег не возьму.
Червячок при этих словах замер.
— Нет, спасибо, — натянуто сказал он.
Лот не знал, что тут можно добавить. Нечасто его подводили слова, но, с другой стороны, ему и отказывали редко. Пока он обдумывал эту мысль, из спальни донесся громкий крик: «Сильнее, Бенжи!»
В комнате воцарилась тишина, и Скотт заявил:
— Им обязательно так… театрально к этому относиться?
Из-за стены раздался голос Бенжи:
— Закройся, Скотт! Ты все портишь! — прежде чем снова скрипнули пружины и — да, определенно — щелкнул кнут.
Червячок хихикнул, напряжение ушло из его плеч, и Лот снова прижал парня к груди, про себя улыбаясь.
***
Лот проснулся от теплого дуновения воздуха у затылка. Открыл один глаз и увидел размытый предрассветный туман, окрашивающий все серыми оттенками. Значит, было еще очень рано. Он снова закрыл глаза и машинально прижался к теплу другого тела, над ухом раздался тихий вздох. «Червячок», — подумал он сонно. Должно быть, они перевернулись ночью.
Он попытался устроиться поудобнее, но что-то ткнулось в него через ткань штанов, что-то твердое, толстое и… Лот все еще находился в сонном состоянии, так что ему потребовалась секунда, что бы осознать, что, да, к его заднице определенно прижимался член. Его глаза резко распахнулись, и он позволил себе мгновение удовлетворения. Червячок мог сколько угодно утверждать, что это было ему не интересно, но тело его рассказывало совсем другую историю. Лот качнул бедрами так, чтобы толкнуться в Червячка, и ухмыльнулся, когда Червячок, не просыпаясь, подхватил ритм.
Будь они где угодно кроме пола полной людей комнаты, Лот бы разбудил Червячка, прошептал ему на ухо сладкие слова, перевернул их и применил свои навыки. Хотя, вообще-то, он был не из тех, кто пользовался спящими — он предпочитал, чтобы его партнеры бодрствовали и умоляли.
Кроме того, он два дня провел верхом на лошади, чуть не отравился болотным газом и с ног до головы был покрыт угольной пылью. Да и не был он уверен, что выступит должным образом, зная, что их слушают два эльфа с ушами-летучими мышами, которые не преминут тем, чтобы вынести свое суждение.
Так что он ограничился тем, что потянулся за спину, потряс Червячка за костлявое плечо и прошептал:
— Я польщен, Червячок, но давай как-нибудь в другой раз.
Бедра Червячка толкнулись раз, другой, тело напряглось, и он проснулся:
— Черт! — прошипел он.
— Когда-нибудь, — пробормотал Лот. — Я буду более чем счастлив, только слово скажи. Только где-нибудь не здесь и не сейчас.
