Время Перемен - Анвар Кураев
Он не спеша проверял остальных: лучше найти что-то сейчас, чем неожиданно обнаружить потом. Как всегда, ничего не находилось, но Люк не сдавался. Посмотрел и доспехи, и оружие, и одежду. Изучил одеяла, палатку: все ли верёвки взяли, нет ли дыр. Дотошный капитан везде сунул свой нос и нашёл-таки отрывающуюся подошву у солдата. Тот побежал менять ботинки, а остальные вздохнули с облегчением.
Скрип телег — единственное, что они слышали, покидая столицу. То время, когда бражники уже спят, а трудяги ещё спят. Люк любил это время: оно часто помогало ему побеждать.
Глава 4. Дело чести
Ещё выпад и мгновенный возврат в стойку для защиты, следом два молниеносных выпада в грудь и живот, финт и укол в запястье. Разрыв с защитой — и всё снова. Вот уже с полчаса Жерар кружил по лужку рядом с домом, отрабатывая уколы и защиты. Трижды чередовал лёгкую и тяжёлую эспады, стараясь не терять в скорости.
Определённо получалось, даже не смотря на мысли, роящиеся в голове, как тучка рассерженных пчёл. Снова и снова он вспоминал нанесённые приятелем оскорбления. Безобидные шутки, начавшиеся два месяца назад, кололи с каждым разом всё сильнее. Антуан де Бризи — радушный сосед и балагур, впрочем, всегда извинялся за неудачный юмор и приглашал в гости снова. Но недавно пересёк черту, за которой простых извинений недостаточно. Жерар помнил, как сейчас, вмиг посерьёзневшее лицо де Бризи и слова: «Пусть будет так, раз вы того изволите».
И мигом раньше само оскорбление: «Как вам под маминой юбкой, не слишком тесно? Боюсь, вашей будущей супруге будет неудобно делать под ней детей. Именно поэтому в жизни у вас только одна женщина. Не задумывались, Жерар?».
Шлепок пощёчины, вызов на дуэль, и с тех пор ярость помогала молодому графу выудить из памяти каждый словесный тычок, каждую брошенную в его сторону колкую шутку. Жерар де Сарвуазье не понимал одного: как он мог терпеть так долго? Сейчас, сложив всё вместе, ему казалось, этого хватит, чтобы заколоть наглеца де Бризи трижды!
С секундантами плохо. Арман бы точно не отказал, но на службе уже четыре месяца. А Клод свалился с животом, хоть и порывался участвовать, но Жерар сам осаживал друга: когда ты еле ходишь и полдня торчишь в нужнике, на дуэли делать нечего.
Остальные же соседи попрятались, как тараканы по щелям. Молодой граф злился на них едва ли не больше, чем на наглеца де Бризи. Да он готов был вызвать их на дуэль после расправы над первым. Двуличные мерзавцы, клянущиеся в вечной дружбе и оставляющие в самый важный момент!
Быстро и порывисто Жерар вошёл в баню, сорвал с себя потную одежду, вылил на голову один таз, второй, третий. Прохладная вода не остудила пыл: злость пробивалась сквозь все другие чувства, заставляя напрочь забыть о холоде. Он наспех вытерся полотенцем и стал надевать чистую одежду, заранее приготовленную слугой.
— Род!
В дверях появился старый слуга, молча ожидая распоряжений.
— Седлать коня, поеду к Ларуску!
— Харт, коня господину! — крикнул слуга куда-то на улицу, — Не желаете подкрепиться на дорожку?
Де Сарвуазье заметил только сейчас кувшин и тарелку с сыром и хлебом на лавке. Подошёл, откусил сыра, запил: кусок в горло не лезет!
— Потом! — он положил еду, схватил эспаду и стал спешно цеплять к поясу. Получилось со второго раза. Он одёрнул себя:
«Так, хватит! До дуэли ещё двадцать часов. Ни к чему эта спешка сейчас, нужно успокоиться».
Но через несколько шагов походка опять стала нервной и дёрганой.
«Сесть на лошадь, доехать до Ларуска, потом до Сигизмунда. Если и они откажут — идти одному. Заколю мерзавца так, без секундантов».
Жерар прыгнул в седло, и лошади сразу передалась нервозность: так и рванула с места, а он не стал осаживать и помчался во весь опор, через ржаное поле, мимо виноградников, на которых трудились его люди, мимо пастбища и ручья, оставляя позади посевы соседей, прямо к имению Ларуск.
Слуга знал его и сразу принял поводья взмыленного коня:
— Протереть его, господин? Может остыть, вон как взмок…
— Да. Где младший де Ларуск?
— В доме, господин…
Граф миновал конюшню, каменную стену, внутренний двор, и прошёл к небольшой лестнице и двустворчатым дверям замка.
«Старинный. Так сейчас уже не строят. Как знать, может, здесь всё ещё придерживаются и старинных принципов? Например, не отказывать соседу в помощи. Или быть на стороне справедливости».
Служанка вышла из замка, Жерар остановил её:
— Позови младшего де Ларуска.
Мгновение она оценивающе смотрела:
— Сию минуту, господин.
Девка скрылась внутри, а он нетерпеливо мерял шагами двор, резко разворачивался, глядя в землю, то и дело хватаясь за эспаду. Хотя какой от неё сейчас толк? Туда-сюда, туда-сюда. Ну сколько ему ещё так ходить? Наконец, двери распахнулись:
— Жерар, чем обязан? — сдержанно спросил хозяин.
— У меня к вам дело, — сразу взял он быка за рога, — Хочу просить вас об одолжении быть моим секундантом. Вопрос срочный, дуэль завтра на рассвете.
— Вот как? С кем же вы дерётесь? И почему выбрали меня? — задумчиво отвечал Ларуск.
— С мерзавцем де Бризи. К несчастью, мои ближайшие друзья не могут помочь. Один уже несколько месяцев на службе, второй слёг: беда с животом.
— Не буду скрывать, дорогой Жерар: мы дружны с де Бризи, и я дорожу этой дружбой, как и вашей. Не будучи свидетелем конфликта, мне не хотелось бы вставать на чью-либо сторону. Что сделал де Бризи?
— Оскорбление. Слишком далеко зашёл со своими шуточками, — жёстко, почти грубо ответил де Сарвуазье.
— Да, его иногда заносит, но порой он шутит весьма остроумно и смешно. Всё же, я не хотел бы вмешиваться, при всём уважении к вам, при всём уважении.
Жерар прямо, не моргая, смотрел на соседа: спокойный, дородный, движения плавные, неспешные.
«Да и плевать на тебя. Такой секундант
