Попаданка в деле, или Ваш любимый доктор (СИ) - Марей Соня

В один миг воцарилась тишина — я обнаружила, что Пискун вырубился прямо у меня на коленях. Уложив малыша в шкатулочку с мхом, я и сама почувствовала, как начинаю уплывать. Едва голова коснулась подушки, я провалилась в сон — как в омут нырнула. И сон этот был странным…

Я снова была Эллен. Может быть такое, что в мозге сохранились очаги с воспоминаниями магички? Как бы то ни было, но я, как и прошлой ночью, ощутила себя в ловушке. Ни проснуться, ни вырваться, оставалось только участвовать.

Передо мной разворачивалось здание Магической Академии — каменные арки, переходы, зависшие на головокружительной высоте, мраморные лестницы. Я взбегала по ступенькам, прижимая к груди книги. Воспоминания мелькали, как кадры из кинофильма, и вот я уже сижу в аудитории, слушая лекцию седобородого старца. Он чертит в воздухе странные знаки, и предметы с его стола взмывают в воздух.

Потом меня забрасывает на мрачный подземный этаж, даже во сне холод пробирает до костей, а волоски на руках встают дыбом. Волшебные светильники тускло мерцают, под высокими потолками клубятся серые тени. Студиозусы толпятся вокруг гладкого каменного стола, где лежит тело мужчины, жёлтое, как воск. Преподаватель произносит какие-то слова, размахивая ланцетом, и я почему-то знаю, что зовут его нейт Рейдиль. Наш анатом. Закончив вступительную речь, он с горящими глазами делает первый надрез.

“Где ваши перчатки? А как же трупный яд!” — хочется закричать, но рот будто скотчем заклеен.

Потом в моих сновидениях цветёт весна. Воспоминания появляются вразнобой, и эпизоды из детства смешиваются с эпизодами из юношества. Я вижу Пискуна и родителей Эллен, учусь магии под надзором строгой волшебницы с худым угловатым лицом, читаю ночами книги… Вижу, как родители опечалены тем, что мой дар совсем слабенький. Меня называют посредственностью.

Некоторые воспоминания вызывают настоящую боль. Хочется обнять себя и пожалеть. Или не себя, а эту девочку Эллен. Я запуталась. И я не могу вырваться до тех пор, пока сон не разжимает свои цепкие клешни.

— Что? Уже утро? — подскочив на кровати, я перевела дух. Ночью Пискун выбрался из своей коробочки и пригрелся у меня на кровати. И как только не раздавила?

— Чего орёшь? — синий комок зевнул и похлопал осоловелыми глазками.

Я рассказала ему о странных сновидениях, которые являются вторую ночь подряд. Пискун внимательно выслушал, после чего вынес вердикт:

— Похоже, что воспоминания Эллен никуда не пропали и являются тебе во снах. Это ведь замечательно, ты можешь узнать о ней и её жизни из самого достоверного источника. Увидеть то, что никто, кроме неё, не видел.

Я не знала, радоваться этому или нет, потому что чувствовала себя абсолютно разбитой, будто не спала вовсе, а жила второй жизнью. Наскоро перекусив, я посадила Пискуна в карман и помчалась к литейщику, чтобы взглянуть на заготовки для своих заказов. Хотелось как можно скорее взять в руки привычные и удобные инструменты — вот печёнкой чуяла, что скоро они ох как пригодятся!..

Никогда прежде я такого не видела. Нейт Луйс разложил передо мной восковые заготовки инструментов — бледно-розовые и полупрозрачные. Я осторожно, боясь повредить, покрутила их в руках и внимательно осмотрела.

— Не бойтесь, они прочнее, чем кажутся на первый взгляд, — загадочно улыбнулся мастер.

Когда я находила несоответствие (виноваты были мои кривые рисунки), просила нейта исправить, и он тут же брался за резец по воску. Выглядело это впечатляюще — инструмент окутывало лёгкое сиреневое свечение, отточенными движениями литейщик срезал лишнее, делал изгибы плавнее и корректировал форму. Так, например, у акушерских щипцов изгиб он сделал более физиологичным.

Я смотрела на это, как на великое таинство, а в голове стучала мысль — ведь я тоже могу… могу… могу… Человек всегда оказывается там, где должен быть, где ему предназначено. Иначе зачем это всё? Во мне спит дар, который даёт огромные возможности, нужно только его обуздать.

— Потом, нейра, я изготовлю по этим заготовкам формы и помещу в печь вместе с металлом, — заговорил нейт Луйс, глядя на меня поверх очков. — Специальный механизм раскручивает её так, что под давлением расплавленный металл перетекает в форму и застывает.

Я слушала внимательно. Для меня, незнакомой с этим ремеслом, всё было интересно, хоть и непонятно.

— Мне и самому не терпится увидеть, что получится.

— Мастер, а вы не могли бы сохранить эти формы на будущее?

Если я начну набирать учеников и открою свою школу, больницу, родильный дом, то понадобится оборудование и инструментарий. А ещё стерилизатор. Была у меня пара идей, как обрабатывать инструменты.

— О, конечно, нейра Эллен, — мастер улыбнулся с предвкушением. — На большие заказы я буду делать скидки. Чувствую, мы с вами поладим!

Я натужно улыбнулась. Мы-то поладим, а мой кошелёк — нет. Хочешь жить умей вертеться, поэтому долго задерживаться в одном месте было слишком большой роскошью, и я распрощалась с литейщиком, обещая вернуться за заказом через пару дней.

Я была твёрдо настроена посетить приёмную градоправителя, но успела только забежать за новыми башмаками… а потом разразился ливень, сломав все мои планы. Нет, я, конечно, люблю шум дождя и ту умиротворительную сонную атмосферу, если никуда не надо идти. Можно лежать на диване, закутавшись в плед, пить кофе с молоком и читать книгу, слушая, как капли барабанят по подоконнику.

Но последний мой дождичек закончился плачевно…

В одно мгновение я вымокла, как мокрая курица. Юбка нескромно облепила ноги, кофточка — грудь, а аккуратно уложенные волосы повисли сосульками. Ещё и Пискун, обернувшийся браслетом, надоедливо зудел:

— С помощью бытовой магии можно высушить одежду в считанные минуты.

— Да-да, это я знаю. Раз сегодня все дела отменяются, то снова сядем заниматься. Часть дня потратим на уроки магии, а вечер и половину ночи — на изучение местных медицинских справочников и лекарств.

Хорошо, добрый человек подкинул меня на своей повозке до дома, иначе я рисковала утонуть в стремительно разливающихся по улицам лужах.

Пока грелась вода для купания, я переоделась в уютное домашнее платье из голубой шерсти, расчесала волосы и собиралась рухнуть в кресло с “Основами магии”, как в дверь настойчиво постучали.

— Эхе-хе, ты пользуешься популярностью, — усмехнулся мой пушистый товарищ и прыгнул на руку, снова превратившись в браслет.

Наверное, пациенты пожаловали. И кому в такую погоду дома не сидится? Разве что случилось что-то экстренное.

Без задней мысли я отодвинула щеколду, высунула в щёлку нос и … застыла в замешательстве.

На крыльце стоял незнакомец и смотрел на меня в упор. Хватило секунды, чтобы просканировать его внешний вид — твёрдый подбородок, тщательно выбритое лицо с высокими скулами. Русые волосы, забранные сзади, спадающая на лоб чёлка. На вид ему можно было дать тридцати три — тридцать пять лет.

Несмотря на дождь, одежда его была сухой. Синий мундир с золотым позументом подчёркивал широкие плечи, руки в белых перчатках были вытянуты вдоль тела и сжаты в кулаки.

Что здесь забыл известный актёр в свои лучшие годы?

Непроизвольно я попятилась назад, потому что незнакомец распахнул дверь и шагнул через порог. Шагнул слишком уверенно, будто имел на это полное право.

Моё вопросительно-изумлённое “эээ?” опередило:

— Здравствуйте, нейра. Не хотите объясниться? — прозвучал спокойный голос с тягучей хрипотцой.

Так-так-так… я успела где-то накосячить, и меня пришли арестовать? У него и форма такая, вроде как у военного или гвардейца.

— Вы кто? Я вас не пускала, — произнесла я твёрдо и скрестила руки на груди.

Мне совсем не страшно! И вообще, пусть сперва документы покажет. А то знаю я этих Наполеонов из шестой палаты.

— Разве нужно разрешение, чтобы войти в свой дом?

Его дом?

— Вы владелец? — спросила я подозрительно и увидела, как недовольно поджались губы мужчины.