Тень девятихвостой лисицы (СИ) - Смородинский Георгий Георгиевич

С другой стороны, посети сейчас какую-нибудь глухую деревеньку в России и попробуй определить год. Двадцать первый век на дворе, ну да… Был, в смысле, двадцать первый.

Я, конечно, не молчал — спрашивал, но, как выяснилось, в устройстве той же средневековой канализации Нори разбирается побольше моего. Если в двух словах, то в мире существуют артефакты, способные накапливать силу и периодически выдавать простенькие заклинания. Они же обеспечивают освещение улиц, очищение воды, работу простейших механизмов и еще целой кучи самых разных приспособлений.

Производство этих артефактов недорогое, ресурс велик, поэтому и в хозяйстве они применяются повсеместно. У Мичи в мастерской было что-то такое, и мне бы спросить — не выглядел бы сейчас идиотом.

Рассказав о городе, князь посвятил меня в политическое устройство, и это было не менее интересно.

Я не совсем понял, кого тут считают близкими родственниками, но, по словам князя, сейчас кровь Ясудо так или иначе течёт в жилах как минимум пятидесяти человек. Точное количество Нори назвать не мог, но его ближние и дальние родственники так или иначе управляют десятком самых крупных провинций.

У князя три родных брата и сестра. Масаши, Керо, Хиро и Аяка. Отец погиб в бою три года назад, и бремя лидера принял Масаши. Самым интересным было то, что в отличие от провинций, власть в кланах напрямую никто не наследовал. Лидера выбирали, и каждый совершеннолетний[1] член клана имел при этом выборе голос. Никакой коррупции и сговоров быть не могло, поскольку каждый, в ком течёт кровь правителей, способен распознать ложь. Нет, обмануть, наверное, можно даже при таких раскладах, но, по словам Нори, существует целых два десятка ритуальных вопросов. Задаются они в Храме Каннон, где всем заинтересованным не нужно брать отвечающего за руку, поэтому соврать достаточно проблематично.

Общее управление кланом осуществляет даймё, старший брат Нори — Масаши. Второй брат — Керо, сидит на торговле и хозяйстве. Третий — Хиро, сейчас с основными силами на границе с Хояси. Спор с соседями произошёл из-за пары приграничных провинций, и тянется он уже лет десять, то разгораясь, то затухая.

Аяка — единственная сестра, целиком отдала себя науке. Девушке двадцать два года и она пока что не замужем, поскольку отшила всех предложенных женихов. По местным меркам, Аяка уже почти старая дева, но поскольку братья обожают сестру, с замужеством её никто не торопит.

Сам князь пока ничем особым не занят.

Полгода назад брат решил сделать из Нори посланника, и теперь парень раскатывает по провинциям. Раскатывал, в смысле, до недавнего времени…

… нет, я подозреваю, зачем это нужно брату, — обойдя поваленное дерево, со вздохом пожал плечами князь. — Даймё хочет, чтобы я побольше общался с разными людьми. У меня всегда с этим были проблемы.

— У тебя? Проблемы? — хмыкнул я, направляясь следом за ним. — Что-то я этого не заметил.

— Сейчас уже не так, как было раньше, — не оборачиваясь, произнёс князь. — Ну а с тобой… Ты другой, и это чувствуется. Не знаю, как объяснить, но ты даже слово «господин» произносил так, словно играл роль в театре.

— Там, откуда я пришёл, было все по-другому, — оглядывая лес, со вздохом произнёс я. — Воины страны, которой я служил, ни перед кем не склоняли голову, и мне просто сложно привыкнуть к местным правилам этикета.

— Твоя страна была больше Империи?

— Думаю, да, — кивнул я. — Восемьсот ри от южной границы до северной, и почти две с половиной тысячи от западной до восточной.

— Ого, — озадаченно хмыкнул князь. — Это примерно как мы вместе со Степью! Теперь я понимаю, почему…

— Тише! — я придержал Нори за руку и указал на деревья, стоящие чуть впереди по ходу движения.

Нет, встреться нам подобное в Подмосковье, и я бы не обратил никакого внимания, но здесь… За весь сегодняшний день нам не встретилось ни одного сухого дерева, а тут — сразу целая роща!

Нет, так-то гниющих стволов и бурелома по дороге встречалось немало, но чтобы ровно торчали из земли и без листвы…

— А что такого в этих деревьях? — посмотрев в указанном направлении, князь перевел взгляд на меня и вопросительно приподнял бровь. — Что тебя так напрягло?

— Они мертвые, но почему-то продолжают стоять.

— И что? — пожал плечами Нори. — Так случается из-за недостатка в воздухе силы, или из-за применения враждебных природе заклятий. Смотри, — князь указал в сторону деревьев рукой. — Под ними так же растет трава, а сухой листвы что-то не видно.

— Хочешь сказать, что эти деревья засохли давно, и нам там ничего угрожать не может?

— Не знаю, — покачал головой князь. — Но враждебные заклятия я почувствую.

— Давай все-таки обойдем это место, — пожал плечами я и, перекинув корзинку в левую руку, пошёл сквозь кусты направо. — Святилище Милосердной осталось далеко позади, так что рисковать нет никакой надобности.

Обойти не получилось. Справа дорогу пересек глубокий овраг, слева в сотне метров от тропы начиналась болотина. Возвращаться показалось не самой лучшей идеей, и мы продолжили путь на север.

Со стороны это место напоминало пожарище, на котором по какой-то причине сгорела только листва. Жуткая и неприятная взгляду картина. Сухие грязно-серые стволы, корявые голые ветки и ничего живого в пределах видимости. Даже кузнечики куда-то все подевались.

— Ты что-нибудь чувствуешь? — поинтересовался я у князя, когда мы прошли на полкилометра вглубь этого странного места.

— Нет, — покачал головой Нори. — То, что убило эти деревья, уже ушло. Впрочем, я не большой специалист в остаточных следах заклинаний. Могу чувствовать только непосредственную угрозу. Тут же, судя по всему, произошёл разовый выброс Тьмы.

— Храм Сэта? Оками сказала, что защита ослабла, и он вылез из-под земли. При этом мог произойти этот самый разовый выброс.

— Да, возможно, — кивнул князь. — Только странно. Мы ушли примерно на пять ри от дороги, а ты говорил, что крылатые твари раньше так далеко не летали.

— Так говорила волчица, но она могла ошибаться, — я вздохнул и, посмотрев на солнце, добавил: — Если эта мерзость и впрямь где-то здесь, то нам придется серьезно ускориться, чтобы до вечера успеть отойти на безопасное расстояние.

Первый скелет мы нашли минут через пять. Олень. Умер, судя по всему, своей смертью, в том смысле, что его никто не сожрал. Дальше скелеты стали попадаться чаще. В какой-то момент, князь нахмурился и, указав рукой на восток, произнес:

— Он там!

Храм Сэта был похож на огромный кусок дерьма. Не знаю, но у меня сложилось именно такое впечатление. Мрачная постройка из темного камня в высоту достигала пятнадцати метров. Треугольная крыша, портик с фронтоном, на котором был выбит барельеф в виде оскаленной морды змеи. Шесть колонн, которые обвивали такие же змеи, и две небольшие осыпавшиеся пристройки. Наверное, такими же строили свои храмы древние греки, и как же дико это выглядело в лесу.

— И что делаем? — вглядываясь в черноту входа, негромко поинтересовался князь.

— Сваливаем! — хмыкнул я и, не дожидаясь ответа, направился в обход, по широкой дуге.

Не, я, конечно, герой, но мне хватило Чертога Смерти. Днём вроде тут неопасно, но лучше обойти от греха.

Князь спорить не стал, пожал плечами и направился следом за мной.

Ещё минут двадцать мы шли по мертвому лесу, встречая на пути скелеты и постоянно оглядываясь. В какой-то момент сухие деревья закончились, солнышко выглянуло из-за туч, и все вокруг ожило.

Не знаю…. То ли Кина ошиблась, то ли мы шли как-то не так, но к вечеру из леса выбраться не получилось. Хуже того, едва только солнце начало клониться к закату, земля под ногами превратилась в вязкую грязь. Воздух наполнился характерными ароматами багульника, спереди донеслось издевательское кваканье сотен лягушек. Вскоре лес заметно поредел, и минут через десять мы выбрались на открытую местность.

На север, насколько хватало глаз, тянулась заболоченная равнина с редкими островками, на которых росли корявые, уродливые деревца. Все видимое пространство покрывал ковер бурого мха, кое-где виднелись просветы чистой воды, над которыми висела рваная туманная дымка.