Практикум (СИ) - Билик Дмитрий Александрович

— Кузнецов, ты куда выперся? Иди спать, пока можно. В этот раз группу поведет Куракин.

Глава 10

Как можно было описать мое состояние? Злость, негодование, опустошение? Вряд ли. В глубине души я понимал, что как лидер действительно провалил первый вызов. И логично, что член группы, получивший наивысший балл, занял мое место. И все бы хорошо, не будь это Куракин.

В таком потрепанном состоянии я сидел возле пруда, ожидая… не знаю чего. Что сейчас из ниоткуда возникнет Якут и скажет, что все не так уж плохо. Но он, наверное, уже был на передовой. Вместо него появился совершенно другой человек. Приближение которого я сразу почувствовал.

— Подбираться к волшебнику со спины не самая удачная затея, — сказал я, не поворачиваясь.

— Как и мерзнуть возле пруда, — теперь уже не таясь, ответила Терлецкая.

Она подошла и села рядом, вытянув длинные ноги. Я мельком пробежал по ним глазами и тут же отвернулся. Светка обладала редким для девушек качеством — одень ее хоть в рубище, она все равно будет выглядеть отлично. А учитывая облегающую школьную форму, которую словно на нее шили, черные колготки и явно не уставные ботинки, ей даже напрягаться не приходилось. Как правило, другие женщины про таких говорят завистливо «ведьма», но нет, Терлецкая была самой обычной волшебницей. Богатой, из древнего рода, с практически идеальной внешностью и телом. Ладно, получается, что не такой уж обычной.

— Максим, я вообще-то спасибо хотела сказать.

— Если хочешь, то говори, — пожал плечами я.

— Я знаю, что это ты меня нашел, — не обратила она внимание на мою колкость Терлецкая. — И знаю как. Мы соединены, пока действует заклятие.

— Есть способ как-то нейтрализовать его? — я повернулся к ней.

Терлецкая была серьезна, но не холодна, как обычно. Скорее задумчива.

— Есть. Самый простой, чтобы один из нас умер. Этот шанс ты благополучно профукал. А уж я не заинтересована, чтобы ты погиб.

— Это еще почему?

— Второй, — проигнорировала мой вопрос Светка, — менее травматичный. Любовное заклятие теряет силу, когда достигает конечной цели.

Она приблизилась ко мне так близко, что я чувствовал ее теплое дыхание. По телу пробежался холодок, а в груди заныло сильнее обычного.

— Вот ведь холера, — отстранилась Терлецкая. — Весь день за мной бродит.

Я обернулся и увидел среди голых ветвей волосы цвета горящей листвы. Света поднялась на ноги, отряхнув юбку.

— Там Саша группу собирает по поводу вызова. Рамиля за тобой послал. Ты не беспокойся на счет Куракина.

— В смысле?

— Я же не слепая, видела, что произошло там, у реки. Саша не самый умный и обидчивый. Ты у него, как кость в горле. Сильнее его, талантливее. Но Куракин не видит на пару ходов вперед. Живет только сегодняшним днем. А сегодня он лидер и не может позволить, чтобы кто-то из его отряда пострадал. Ему же надо обскакать другие группы.

Она медленно побрела обратно к Башне, виляя бедрами, будто модель на подиуме. И, не поворачивая голову, крикнула в пустоту.

— Ведьма, не прячься, я тебя вижу!

Ох, сдается мне, что мои шансы снять любовное заклятие немного подросли. И именно из-за первого способа. Злить Катю — занятие малоперспективное. Непонятно, на что надеется Терлецкая. Но вслед за ней я и сам поднялся на ноги. Я не Куракин, оспаривать его лидерство различным саботажем не буду. Не срывать же вызов из-за нашей обоюдной «любви».

— Пришел, наконец-то, — встретил меня в гостиной Куракин. — Теперь будем ждать тех, кто пошел тебя искать.

И действительно, довольно скоро вернулась Зыбунина, которая не умела скрывать свои эмоции. Все ее негодование было написано на лице. А чуть попозже пришел запыхавшийся Рамиль.

— Макс, ты где прятался? Я все помойки обыскал.

— Давайте посерьезнее, — нахмурился Куракин.

Он пытался казаться таким важным, что того и гляди лопнет. Но мне почему-то было не смешно. Власть проворачивает с человеком удивительные метаморфозы. Кто-то с подобной ношей справляется, кто-то меняется раз и навсегда. Я мог лишь поблагодарить судьбу, что брак Куракина с Терлецкой не состоялся, и Саша не станет теперь новым Охранителем. Худшей кандидатуры и представить сложно.

— Городок называется Комсомольск. Крохотный совсем, население в пару десятков тысяч. Относительно недавно на окраине, что ближе к лесу, начали находить тела. Замять не удалось, немощные ищут маньяка.

— А что по жертвам? — деловито поинтересовался Рамиль, будто всю жизнь только этим и занимался.

Забавно, как все меняется на практикуме. Никто бы и не подумал, что сам представитель древнего высокородного рода будет говорить с разночинцем на равных. Однако Куракин спокойно ответил моему другу.

— Все жертвы женщины. Двоих нашли задушенных, трех без глаз, языка и ушей, еще трое утонули.

— Жуть какая, — поежилась Терлецкая.

— В общем, выдвигаемся через два часа. Разместят нас в местной общаге, там свой человек. Задача — зачистить всю нечисть в округе. Вопросы есть?

— Можно фотографии из досье посмотреть? — спросил я, впервые подав голос. И сразу же добавил. — Я верну.

— Смотри, — благосклонно разрешил Куракин. — Сбор здесь. И не задерживайтесь. Нам надо быстро выполнить вызов и обскакать всех остальных.

От просмотра мертвых женщин на фотографиях слегка подташнивало. Но брал я их не для самостоятельного изучения. У меня был небольшой козырь, который раньше почему-то не использовался. Козырь вечно подшофе, с дурным характером, от которого обычно вреда больше, чем пользы. Но раз Якут сказал, что он пригодится, значит, пора им воспользоваться.

— Дом открываю, тебя призываю, дверь — дверьми, петли — петлями…

— Хозяин, договаривались же, — обиженно материализовался банник. — Я вообще-то делами занят.

— А я тут петрушку, блин, сажаю, по-твоему? Иди сюда, Потапыч, можешь сказать, кто их убил?

— Фу, хозяин, ты где такую жуть взял? — скривился банник, но все же принялся разглядывать фотографии. — Вот этих, которые синюшные, со следами на шее, убила попелюха. Мерзкая бабища. Изуродованных — злыдня. Мог бы и сам догадаться. У них же языка нет, глаз и ушей. Как и у нее. А вот остальных, кто ж его знает? Похоже на навок, только они мужиков предпочитают. Все, теперь свободен?

— Ага, на пару часов. А потом в путь-дорогу.

— Чего это, хозяин? Куда это? У меня дел невпроворот, — засуетился банник.

— Скажи, какие у тебя дела будут, если с хозяином что случится? Из школы сразу выгонят, будешь снова на Горелом Хуторе обживаться.

— Нешто сам не справишься? Ты у меня вон какой, сильный, ладный. Басурманин вон с тобой опять же.

— Сам ты басурманин, — обиделся Рамиль.

— Потапыч, это не обсуждается. Удерешь, все равно вызову. Ты мне еще за тритона должен.

— Хозяин… — скрестил руки на груди Потапыч, умоляюще глядя на меня.

— Не обсуждается.

— Жестко, но справедливо, — хмыкнул Рамиль.

Как только банник исчез, друг полез за одним из учебников. Я даже с названием угадал — «Мифология родного края».

— Злыдня — невидимое существо женского пола, — стал я ему рассказывать, — без ушей, глаз и языка. Мы ее изучали.

— Разве все упомнишь? — пожал плечами Рамик.

— Попелюха — проклятая старуха, задушенная магом. Вроде как часть силы переходит в нее. С синим лицом и длинными черными пальцами, — продолжал я, вспоминая первый курс. — Если все так, то вызов плевенький. С ним любой соискатель справится.

— Спасибо за любого, — захлопнул книгу Рамиль.

— Не обижайся, я не со зла. Надо только выяснить, кто утопил остальных. Единственное, меня смущает, с каких пор попелюха стала селиться рядом со злыдней?

— Может, у них уплотнение, — пожал плечами Рамик.

Меня все же терзали смутные сомнения. Коршун бы вряд ли дал нам такой простенький вызов, с которым легко справилась даже Никифоровская группа. Значит, имел место какой-то важный нюанс.

В назначенный час в гостиной нас ждал Куракин. Да не один, а с новым блюстителем, крепким рослым магом, явно повидавшим многое на своем веку.