Чужой выбор (СИ) - Кос Анни

Виала пристально рассматривала собеседницу. С одной стороны, ей хотелось верить сказанному, в этом была и логика, и даже искренность эмоций. Но Виала понимала, что леди Мейрам, как дорогая шкатулка, могла иметь второе и даже третье дно. Говорит она правду или же умело смешивает правду и ложь?

Гостья тяжело вздохнула и отвернулась.

— Вы не доверяете мне, не верите моим словам, я вижу это. Похвально, полезная черта, которая может сохранить вам жизнь. Не отвечайте ничего, не оправдывайтесь. Я понимаю. Просить вас забыть наш разговор будет глупо и невозможно. Если передадите мои слова советнику или брату, то я буду все отрицать.

— Вы просите меня или угрожаете? — уточнила Виала.

— Я и сама уже не знаю, — леди Мейрам слабо махнула рукой. — Впрочем, я хотя бы попыталась что-то изменить. Дальше выбор все равно лежит за вами.

Она сняла капюшон, подставив золотые локоны под солнечные лучи. Виале показалось, что гостья выглядит уставшей, и даже яркое утро не стерло тревогу с ее лица.

— Спасибо за беседу, — продолжила Мейрам светским тоном. — Если позволите, я бы хотела побыть сейчас одна.

— Не стану вас стеснять, — девушка вежливо склонила голову. — И… спасибо за прямоту.

Уже покидая площадку, Виала обернулась: леди Мейрам по прежнему стояла с непокрытой головой, глядя в небо, а по щекам ее катились беззвучные слезы.

19. Наперегонки

Йорунн с наслаждением зарылась лицом в гриву своей лошади. Сегодня, впрочем как и вчера, и несколько дней до этого, и еще много дней впереди, тренировки отменились, а значит нашлось свободное время, которое можно было посвятить чему-то непривычному. С момента приезда посланца императора прошла уже неделя. Жизнь в замке стала напоминать хождение по тонкому льду. Через два дня после торжественного приема Ундес Чагатай Шона обратился к леди Виале с просьбой о приватной беседе. Они долго говорили за закрытыми дверями кабинета, но встреча закончился ничем: Виала не приняла предложение сиятельного. Основной причиной отказа она назвала то, что не считает себя достойной роли императрицы. Советник был готов к этому ответу, но все же вышел рассерженным. Нет, ни по словам, ни по жестам этого видно не было. Однако взгляд его был тяжелым и мрачным.

Вечером того же дня один из людей Ундеса в нижнем городе был отправлен прочь из Кинна-Тиате со срочным донесением. Виала после этой беседы покинула замок и ушла в храм Семиликой, предупредив, что останется там на всю ночь. По всей видимости, принятое решение далось ей тяжело, и теперь девушка нуждалась в том, чтобы восстановить душевные силы.

На следующее утро правитель послал за советником и вместе с ним и в сопровождении Ульфа они отправились в городской гарнизон, где в честь визита посла планировали провести смотр. Йорунн было велено остаться в замке и не показываться на глаза Ундеса. Девушка была не против, она весь день просидела в библиотеке, с интересом изучая книгу, посвященную магии Тьмы. И хотя практические занятия откладывались на неизвестное время, понимание принципов, управляющие этой стихией, все равно было полезным.

Дни шли, вынужденное заточение начинало надоедать. К концу недели посыльный доставил девушке короткую записку без подписи, украшенную сухим листом. В послании была просьба матушки Уттуннике о встрече, и Йорунн сразу же отправилась к кочевникам. Саянку она нашла в компании Хелми, как и предполагала, у своего шатра. Обе шаманки обрадовались приходу гостьи. Однако, старая женщина была обеспокоена. Духи поведали ей, что рядом ходит зло и идет оно за темными крыльями. Все трое, разумеется, знали, о ком идет речь, но говорить в открытую не стали. Уттуннике добавила, что духи редко говорят о тех, кто не относится к саянам, и что это означает особую важность происходящего. Хальвард лишь сосредоточено кивнул, когда Йорунн передала ему слова шаманки.

Леди Мейрам и вовсе не выходила из комнаты. Привыкшая к мягким южным зимам сестра императора простыла и теперь была вынуждена лежать в кровати и пить травяные отвары. Конечно, для нее тут же вызвали целителя, но поскольку магия не имела к заболеванию ни малейшего отношения, тот просто снял излишний жар и прописал больной покой и укрепляющие настои. Если советник Ундес и собирался покинуть столицу в ближайшее время, то его планам пришлось потесниться как минимум на неделю, а может и на две.

Йорунн оказалась предоставлена сама себе. В конце концов, впервые за долгое время она решилась выбраться из города на прогулку. Оседлав лошадь и накинув теплую зимнюю куртку девушка почти добралась до выхода из конюшни, когда внезапно дорогу ей прегородила массивная фигура. Сначала Йорунн не поняла, кто стоит перед ней, но, разглядев, вздрогнула и отступила.

— Доброе утро, лорд Ундес.

Советник смотрел на нее цепким долгим взглядом, затем слегка поклонился.

— И вам, леди Йорунн.

— Я не леди, зовите меня просто по имени, — Йорунн старалась не показать своего волнения.

— Разве вы не благородного рода? — советник вроде бы даже удивился по-настоящему. — Глядя на ваши манеры, я решил, что вы получили хорошее воспитание в богатом доме.

— Благодарю вас за комплимент, я уже долгое время живу в замке под покровительством правителя, надеюсь, мои манеры больше соответствуют этому месту, чем моему происхождению.

— Тогда примите мои поздравления, вы сделали большие успехи — советник улыбнулся, но глаза были холоднее льда. — Собираетесь на прогулку?

— Отчасти, у меня есть поручение правителя, которое не терпит отлагательств, — попыталась увильнуть от ответа Йорунн.

— Позволите составить вам компанию?

— Вам доставляет удовольствие верховая езда в такой холод?

— Отчего нет? Я, как и вы, вырос в Степи, где зимние ветра бывают даже сильнее, чем тут.

— И все же, мое поручение относится лишь ко мне, не хочу утруждать вас.

— Тогда позвольте мне хотя бы проводить вас до ворот замка.

Йорунн вспомнила предостережение Хальварда, но решив, что, пока они будут на виду у стражи, ей ничего не угрожает, и согласно кивнула.

Ундес подозвал своего конюха и приказал подать лошадь. Конюх — молоденький еще парнишка — коротко поклонился и исчез, чтобы вернуться спустя едва ли минуту, то ли знал заранее, что Ундес придет, то ли боялся его гнева из-за лишнего промедления. Конь у советника оказался невероятно хорош — почти черной масти, с крепкими ногами, статный и горделивый, хотя порода была не чистая, а смесью степных лошадок и быстроногих скакунов, которых разводили на юге. Такие полукровки были не очень быстрыми, но крайне выносливыми и высокими. А еще они отличались преданным характером и привязывались к своим наездникам. Йорунн протянула руку и погладила по мягкому носу темного красавца. Тот в ответ фыркнул и довольно ткнулся носом в ладонь девушки.

— Вы ему нравитесь, — хмыкнул советник. — Редкий случай, обычно он мало кого к себе подпускает.

— Видимо, чувствует, как я им восхищаюсь. Красавец! — кобылка Йорунн покосилась на хозяйку, но ревновать не стала, вероятнее всего, норовистый скакун приглянулся и ей.

Вдвоем с советником девушка покинула конюшню. Ундес легко поднялся в седло, Йорунн понравилось, как спокойно и уверенно он чувствует себя на коне. Жители Недоре предпочитали верховой езде пешие прогулки или удобные повозки. Ундес же составлял со скакуном единое целое, впрочем, как и воспитанница правителя. Улица встретила их порывами холодного свежего ветра. Кобылка девушки рвалась вперед, но, сдерживаемая твердой рукой, смиряла шаг. Советник императора обронил:

— Вы хорошо держитесь в седле, редкость для герцогства. Слишком отличаетесь от местных жителей.

— Как раз хотела сказать то же самое о вас.

— Мы оба гости здесь, и оба родом из мест, где понимают толк в лошадях, — советник слегка наклонил голову и пригладил рукой идеально подстриженную бородку.

— Возможно.

— Простите мою невежливость, я не поздравил вас с тем, что вы обрели наставника.