Мэл Одом - Властелин Времени
– Даже после того, как мы выбрались из Междумирья, время для нас больше никогда не шло так, как положено, – признался волшебник. – По крайней мере для тех из нас, кто остался после этого в живых.
– Как вы узнали про Книгу Времени?
Краф покачал головой.
– Тогда никто даже не догадывался, что подобная книга существует. Мы отправились в те горы для того, чтобы захватить Междумирье, поскольку пришли к выводу, что таящаяся в нем мощь поистине безгранична. Потом мы нашли Привратника, а вместе с ним и книгу.
– И как Привратник ко всему этому отнесся?
– Он, разумеется, счел нас отклонением от нормы, – небрежно произнес волшебник, махнув рукой. – Мы существовали на уровне, с которым ему почти никогда не доводилось сталкиваться, так что он долго не мог решить, что с нами делать. Думаю, именно это и помогло некоторым из нас выбраться оттуда живыми.
– Но почему он не знал, как с вами поступить?
– Потому что мы были подвластны времени, в отличие от мира, в котором обитал Привратник. Уже сам по себе этот факт вызывал у него серьезное недоумение. Цель его существования – мировое равновесие; если выразиться более поэтично, можно сказать, что он существует ради справедливости. Судя по тому, что я видел, он никогда не принимает ничью сторону и ни на что не оказывает воздействия. Он просто наблюдает.
– Разделяя при этом миры и времена.
– Да, это так.
– А какой он был? – задал очередной вопрос неугомонный двеллер.
Краф покачал головой.
– К кому бы из побывавших в том страшном месте ты ни обратился, подмастерье, ни одного одинакового ответа ты не получишь. Мне он казался могучим воином, человеком в расцвете сил, в глубине глаз которого, однако, плескалась древность; держал он себя всегда с достоинством и благородством. А вот Джейнаг, представь себе, воспринимала его как страстную женщину.
– Вы даже по поводу пола не могли прийти к общему мнению? – удивился Джаг.
Он не мог выразить, насколько захватила его история, рассказанная старым волшебником. События подобного масштаба охватить разумом было сложно, но образы из сознания, вызванные удивительным повествованием, так и рвались наружу, падая четкими штрихами угля на страницы дневника.
– А как вы узнали про Книгу Времени? – продолжил он свои расспросы.
– Не могу сказать об этом. Это продолжает оставаться тайной.
– Я не понимаю…
– После того как мы встретили Привратника, а может, до того, а может быть, в тот самый момент, когда мы поняли, что представляет собой Книга Времени, мы были в совершеннейшей уверенности, что знали о ней всегда. Но таящаяся в этой книге мощь все равно несказанно нас удивила.
– Но с какой целью Привратник поместил силу, достаточную для влияния на время и расстояние между мирами, в книгу?
– Думаю, это произошло помимо его желания. В этом повинна природа самой книги. Иногда, подмастерье, магия наполняет предмет без чьего-либо вмешательства. Книга Времени – часть Привратника, как глаз, который Халекк хранит у себя в каюте, все еще часть чудовища, откусившего ногу капитану Пегги.
– И вы с вашими друзьями похитили Книгу Времени?
Краф кивнул на дневник двеллера.
– Когда будешь писать об этом, подмастерье, учти, что «друзья» – слово для моих спутников неподходящее. Лучше сказать – знакомые. А еще лучше – сообщники, потому что, в конце концов, именно ими мы и остались друг для друга.
Он помедлил, глотнув вина.
– Да, мы захватили Книгу Времени. Вполне возможно, мы остались бы с Привратником навсегда. Когда мы с ним разговаривали, он словно не замечал, что проходит время. Думаю, каждый из нас потерял тогда в какой-то мере разум.
– Почему?
– Трудно было бы ожидать иного. Мир вокруг был переменчивым, но не наш разум. Иногда мы выходили в сад Привратника и смотрели, как распускаются цветы. Лепестки их бутонов раскрывались к солнцу за несколько секунд и увядали, опадая на землю, прежде чем мы успевали их коснуться. А иногда они цвели в обратном порядке – цветки сворачивались обратно в бутоны. Оставаться там было невозможно. Мы боялись окончательно сойти с ума, так что забрали с собой книгу и сбежали оттуда.
– Как же вам это удалось?
– Мы просто взяли ее у него.
– В его отсутствие? Привратник оставил книгу без присмотра?
Волшебник вздохнул.
– Твое предположение, подмастерье, одновременно является и верным, и неверным.
– Как же это может быть?
– Во-первых, Привратник никогда не отсутствовал. Но в то же время никогда не находился в каком-либо определенном месте.
– Не понимаю, – озадаченно произнес Джаг, чувствуя себя полным недотепой.
– Когда время и пространство не существуют, все, что угодно, одновременно возможно и невозможно.
– Но если Привратник никогда не уходил, как же вы смогли похитить книгу?
– Потому что он одновременно всегда уходил.
От столь изощренного хода мысли у двеллера заломило виски.
– Подумай об этом, подмастерье. Видишь звезды в небе?
Рассчитывая получить ответ, двеллер послушно поднял голову и увидел между мачтами, парусами и оснасткой рассыпавшиеся по небосводу звезды.
– Звезды занимают место вне этого мира. Но где это место кончается? Или оно не кончается?
– Тупулок писал о величине звездного пространства в своем философском труде «Прочь от смертной плоти, или Высвобождение силы мысли». Вам знакомо его имя?
– Разумеется. Король Тупулок считался видным ученым, посвятившим основные свои труды математике.
– Тупулок верил, что звездное пространство было каким-то образом изогнуто и смыкалось само с собой, так что внутренняя сторона оказывалась снаружи и наоборот.
– А ты что по этому поводу думаешь?
– Не знаю. Если звездное пространство где-то кончается, то должно быть и то, что существует за его границами. Тогда можно достигнуть и границ этого следующего пространства, а за ним будет находиться что-то еще.
– И так до бесконечности.
Джаг вздохнул. Его не слишком занимали рассуждения о звездном пространстве и о том, что все это могло значить. Слишком много стояло перед ним насущных проблем, а существование безграничного пространства, если признаться, вообще с трудом укладывалось у него в голове.
– Учитывая это, – терпеливо продолжил тем временем Краф, – ты сможешь, я полагаю, представить, как Привратник одновременно был и не был на месте. Некоторые из нас сумели сбежать оттуда и вырваться обратно в наш мир.
– Захватив с собой Книгу Времени?
– Да.
– И Привратник погнался за вами?
– Погнался, конечно же. И настиг нас у самых границ Междумирья. Если бы мы успели пересечь их, то были бы спасены, поскольку существовать за пределами Междумирья Привратник не в состоянии. Если бы он покинул это место, то умер бы. Или не родился, мы точно не смогли разобраться. В противоборстве за обладание Книгой Времени с применением как магии, так и обычного оружия мы, несмотря на то что находились на грани безумия, одержали верх. Девятеро оставшихся в живых спустились с Железных Игл.
Волшебник помедлил, после чего произнес:
– Одним из девяти был мой сын.
– Ваш сын?
– Джейнаг родила его, пока мы находились в Междумирье, – сказал Краф; голос его звучал напряженно.
– Как же маленький ребенок мог пережить такие передряги?
– Младенческий возраст миновал для него довольно быстро. Он вышел из Междумирья взрослым человеком. – Волшебник искоса посмотрел на Джага. – Я же сказал, что время там шло по совершенно иным законам. Чтобы выжить и сохранить рассудок, ребенок сосредоточился на самом себе, уверовав, что является центром всего сущего.
Краф снова на некоторое время умолк.
– Может, так оно и было. Никто из нас не был тогда в состоянии в должной степени позаботиться о ребенке. Джейнаг назвала его Крионом.
У двеллера голова уже шла кругом. Одна невероятная новость следовала за другой.
– Это имя из языка эльфов Лаврового Дерева и означает оно «средний ребенок», – сказал он.
Волшебник кивнул.
– Обычно его дают среднему сыну в семье. Джейнаг же решила, что оно подойдет нашему ребенку, учитывая место его рождения.
– Никто никогда, да и вы сами тоже, не упоминал, что у вас есть сын, – воскликнул Джаг, все еще пытаясь собрать разбегающиеся в разные стороны мысли.
В зеленых глазах старого волшебника проскользнула на мгновение тень грусти, но тут же исчезла, будто головешка, которую налетевший свежий ветерок заставил выгореть дотла.
– А почти никто и не подозревал об этом, – сказал он. – Последние двое, кто знал, умерли два дня назад.
– А Джейнаг?
– Крион убил ее.
Двеллеру едва не стало дурно; бесстрастный тон, которым Краф сообщил это страшное известие, застал его врасплох.
– Зачем ему понадобилось убивать собственную мать? – выдавил он с трудом; едва помнивший своих родителей, Джаг не в силах был поверить, что кто-то мог оказаться способен на подобное, ну, кроме гоблинов, конечно.
