Стерлинг Ланье - Странствия Иеро
Под мелким береговым песком, намытым за столетия упорной работой прибоя, лежала гранитная плита. Ее выступы, пронзая песчаный слой, формировали причудливые скалы, здесь и там торчавшие из дюн. Среди них, подумал священник, можно отыскать укромное место для дневки. Одна из скал особенно приглянулась ему: широкий уступ, нависавший козырьком, прикрывал узкий вход в небольшую пещеру.
Скоро все содержимое сумок и прочее имущество было перенесено туда. Иеро и медведь, расположившись на теплом песке, покрывавшем дно пещерки, храпели в полной гармонии. Клоц, челюсти которого неутомимо перетирали жвачку, стоял рядом; его мощный бок загораживал вход.
Священник проснулся поздним утром, чувствуя себя гораздо лучше, чем неделю назад. Неужели лишь семь дней прошло с тех пор, как он покинул узкую грязную дорогу далеко на севере? Казалось, что пролетели годы…
Прислушавшись, он различил резкие крики птиц и какой-то отдаленный рокот, причину которого установить не мог. Иеро вышел наружу. Свежий теплый ветер дул над огромным озером, его голубая поверхность рябила волнами с белыми шапками пены. Недалеко от песчаного пляжа покачивалась на волнах большая стая лебедей; казалось, внезапно налетевший из Арктики ураган забросал побережье кучками белейшего снега. Два его соратника, полные радостного возбуждения, затеяли веселую возню на песке: маленький медведь, рыча в притворной ярости, нападал на огромного лорса, который отчаянно старался зацепить этот меховой комок своими еще не окрепшими рогами. Когда это ему удавалось, Клоц становился на дыбы и в полном восторге молотил по воздуху передними копытами. Раздосадованный медведь в это время начинал кружить, почти свиваясь в кольцо и пытаясь цапнуть свой собственный короткий хвост.
Эта игра показалась Иеро такой забавной, что на миг он позабыл о возможном наблюдении с воздуха. Однако через минуту священник опомнился, поднял голову и внимательно оглядел залитые солнечным светом небеса. Кроме нескольких пушистых облачков, медленно плывущих по ветру, никакого движения в небе не наблюдалось. Тем не менее он был возмущен легкомыслием своих помощников.
Им, правда, удалось совладать с парой неприятных ситуаций, но стоило помнить, что лишь один дневной переход отделяет их от места, где он уничтожил коварный прибор, так неосмотрительно реквизированный у мертвого колдуна. Иеро подумал, что этот приступ эйфории может привести их всех к гибели с той скоростью, с какой враги нападут на их следы.
Но он не видел никакой опасности и не мог сдержать ребяческого желания обзавестись четырьмя ногами, чтобы присоединиться к игре своих спутников. Продолжая осматривать окружающий ландшафт, он размышлял над планом дальнейших действий. В течение последних четырех дней летательный аппарат, казалось, не появлялся; так почему бы не продолжить путешествие при дневном свете? Путь на восток вдоль морского берега, усеянного скалами, был нелегок даже днем… Пусть будет так, решил он. Пока не появится летающая машина или какая-нибудь другая опасность, они будут двигаться в светлое время суток.
Животные заметили священника и стали прыгать вокруг, осыпая его ливнем песка.
«Молодцы! — с ноткой иронии передал Иеро. — Вы оба отлично меня охраняли! Меня могли съесть, похитить или убить, пока вы тут развлекаетесь!»
Оба проказника знали, что хозяин шутит, и не обратили внимания на его воркотню. Клоц лишь вежливо покивал украшенной огромными рогами головой. Иеро, коснувшись ладонью мягких отростков, почувствовал под тонкой бархатистой кожицей крепнувшие острия.
«Стой! — послал он сигнал. — Стой спокойно, ты, неслух! Дай мне очистить тебя (твои рога) от шелухи».
Лорс наклонил голову и замер неподвижно, пока хозяин ощупывал его рога, проверяя, как сходит с них мягкий покров. Подобно самцам оленей, Клоц отращивал новые рога каждый год, и это не только отнимало у него массу энергии, но делало излишне нервным и раздражительным. Однако ученые аббатств давно отказались от мысли о выведении безрогой породы лорсов. Рога служили для животных важным орудием защиты; кроме того, излишек энергии, который образовался бы в случае их ликвидации, мог оказаться плохим приобретением.
Иеро осторожно счищал шелушащийся покров там, где сухая кожица легко сходила. И сам он, и Клоц хорошо знали, где следует остановиться. Они не разлучались уже в течение шести сезонов, с тех пор как смешной и неуклюжий годовалый теленок впервые появился в доме Иеро.
Закончив обихаживать Клоца, священник достал маленькое стальное зеркальце, тщательно побрился и нанес на лоб знаки своего сана, почти стершиеся за время странствий по болоту. Сделав это, он упаковал сумки и оседлал своего скакуна.
Вскоре они двинулись на восток вдоль пляжа; человек ехал, покачиваясь в седле, медведь ковылял за ним, увязая в песке и мелкой гальке. Им не пришлось долго ждать признаков возвращения к цивилизации.
Из кучи полусгнивших стволов, палок и сорной травы, нанесенной волнами на берег маленькой бухты, на Иеро пристально уставился пустыми глазницами блестящий человеческий череп. Священник спешился и тщательно его осмотрел. Несколько клочков черной ссохшейся кожи показывали, что череп был не очень старым; в височной части зияла дыра. Он почтительно положил его обратно, осенил останки размашистым крестом и, вскочив в седло, двинулся дальше. Конечно, это могло быть случайностью, но казалось странным полное отсутствие скелета, от которого не нашлось ни единой кости. Что же касается дыры, то она выглядела так, будто что-то или кто-то пробил череп стальным молотом. При этой мысли Иеро снова перекрестился и произнес краткую молитву, испрашивая милости у Всевышнего для несчастного существа, погибшего здесь.
Они немного отдохнули в полдень в тени большого дерева, в котором Иеро признал пальму неизвестного ему вида. Такие деревья он видел раньше лишь на картинках; растущие в Тайге пальмы были гораздо мельче и походили скорей на кустарник. Он решил, что зимы в этих краях, очевидно, не столь суровы, если теплолюбивое дерево может перенести их.
В течение долгого полуденного времени с ними случился лишь один казус — к счастью, завершившийся без печальных последствий. Путники огибали по мелководью крутую скалу, что выдавалась на десяток ярдов в море и закрывала следующий участок побережья. Там, на открытом песке, они неожиданно наткнулись на большого дикого кота, пожиравшего тушу какого-то животного.
Обнажив окровавленные клыки, хищник грозно рыкнул; его желтая с черными пятнами шкура подергивалась от возбуждения. Иеро вдруг решил испытать новое оружие, появившееся в его арсенале: он сосредоточился и нанес телепатический удар.
«Прочь! — приказал он. — Уйди с дороги или будешь уничтожен!»
Зверь скорчился, будто его огрели палкой. Затем, испустив пронзительное мурлыканье, словно кошка, которую шлепнули ладонью, хищник одним прыжком исчез за ближайшей дюной. Собственный успех как громом поразил священника; но через минуту он довольно усмехнулся и пробормотал короткую молитву, испрашивая у Господа сил, чтобы не впасть в грех гордыни.
Снова спешившись, Иеро осмотрел тушу небольшой антилопы. Дикий кот разорвал ей горло и только приступил к трапезе. Это мясо — вполне подходящая пища и для него с Гормом, решил путешественник.
Когда он бросил тушу на спину лорса перед седлом, Клоц даже ухом не повел. Кровь не пугала его; большому лорсу случалось перевозить и более неприятную ношу.
Несколько позже священник, в очередной раз окидывая взглядом море, резко осадил скакуна. Вдали, на фоне сверкающей под солнечными лучами голубой воды, появились два черных треугольника. Иеро наблюдал за судном несколько минут; казалось, оно тоже движется на восток вдоль берега, но затем паруса начали медленно опускаться за горизонт, и он догадался, что корабль следует курсом на юго-восток.
Двинувшись дальше, он принял решение внимательнее наблюдать за морем. В подзорную трубу с корабельной палубы вполне можно было разглядеть и Клоца, и его всадника на большом расстоянии. Иеро отнюдь не улыбалось закончить жизнь на галерах язычников, прикованным цепью к веслу, как он читал об этом в древних книгах. Кроме того, у слуг Нечистого тоже имелись корабли, и эти удивительные суда появлялись подобно призракам в самых неожиданных частях огромного моря.
Они достигли мыса, на котором торчала темная скала, вдававшаяся в воду, когда до них долетел шум. Прошло уже довольно много времени после полудня, и путники не замечали ничего тревожного. Иеро, обозревая утес, выбирал наиболее безопасную дорогу для обхода скалы; ему казалось, что дно у подножия скального массива лежит на большой глубине. В этот момент в его ушах раздался яростный клекот — чудовищный, десятикратно усиленный эхом птичий крик. Вопль прозвучал снова и снова, а затем Иеро увидел птицу.
