Беттина Белитц - Подозрительно умный

Мне не хватало Леандера-ангела первых часов. Каким бы неловким, в истерике и вспыльчивым он тогда не был: Я предпочитала его, чем этого бездушного, провокационного типа, который теперь постоянно был поблизости.

Но когда он выходил и проводил время на улицах Людвигсхафена, то я тоже не могла расслабиться. Мои мысли день и ночь кружились вокруг него.

Глупым образом моя швейная машинка была сломана, а мама согласиться отдать её в ремонт только тогда, когда мои оценки в школе улучшаться, так что и здесь я тоже не могла себя отвлечь. А улучшить свои оценки было чрезвычайно трудно, если реферат для улучшения оценок исчез.

Мою последнюю контрольную работу по немецкому я провалила, потому что Леандер до трёх часов ночи сидел за компьютером и отирался в каких-то чатах, так что я, совершенно не выспавшись, шатаясь, зашла на урок.

Чаты ... Чего ему там было нужно? У него была девушка в комнате, ему были не нужны чаты! Даже мысль об этом, отдавалась тысячью мелкими, причиняющими боль уколами в груди. Мне нужно что-то против этого предпринять. Я не хотела быть постоянно в плохом настроении из-за парня, который вёл себя так дурно. Это было что-то для Софи и её подружек-хохотушек, но не для меня.

Эту власть никому нельзя получить надо мной, ни ангелу, а также ни человеку. Я ненавидела так много размышлять о Леандере и не прийти ни к какому объяснению. Настало время заняться другими вещами.

Но даже если бы швейная машинка ещё работала, она не смогла бы меня утешить. Мои последние творения полностью провалились. Один раз я даже воткнула иглу машинки себе в палец, и маме пришлось вести меня в отделение неотложной помощи с куском чёрной нитки, проходящей сквозь кончик моего пальца. Это не было большой проблемой, они снова вытащили чёрную нитку и зашили рану прозрачной, что побудило лечащего врача рассказать несколько плохих шуток, которые никто из нас не хотел слушать.

Но что меня при этом действительно разозлило так это то, что я была уверенна в том, что установила другую программу, и этот несчастный случай вовсе не должен был случиться.

Но я ведь была уверенна и в том, что написала мой реферат, а теперь он пропал без вести.

Существовало лишь одно лекарство для такого неудачного утра: Паркур. Мой единственный лучик надежды в эти дни. По крайней мере, наши родители после шоу поняли, что паркур не самоубийственная миссия, а серьёзный спорт, которому и они должны оказывать уважение.

Столько людей хлопали нам, даже аплодировали стоя, так что они не могли пойти против нас. Никто бы этого не понял. Даже господин Рюбзам несколькими очень пространными предложениями попросил подумать над тем, что такой большой талант не должен зачахнуть.

Однако паркур в доме Моргенрот стал делом "когда - тогда". Мне нельзя было просто так тренироваться и встречаться с ребятами. Сначала я должна была выполнить предварительную работу и чаще всего это были бессмысленные, скучные занятия по домашнему хозяйству, которые навязывали мне мама и папа. Прежде всего папа мучился страхом, что я могу превратиться в эгоистку и придавал большое значение тому, чтобы я вносила "свой вклад в общество". Это включало в себя: Мыть лестницу, подметать улицу, вытаскивать из посудомоечной машинки посуду, убирать в ванной комнате, гладить.

Или же - это была ответная услуга за сегодняшний день, убраться в кухонных шкафах. Это было срочно необходимо, потому что мамины поварские сеансы принимали всё более странную форму. Хотя чаще всего то, что она выпекала и варила возле плиты и в духовке не удавалось или было на сомнительным вкус, она прибавила в весе, а это ей совсем не нравилось.

Поэтому она наверное считала более безопасным, чтобы я убирала в шкафах, прежде чем она снова поддастся новой идеи с приготовлением или любой продукт питания, который найдёт, на всякий случай попробует.

Кухонные шкафы я привела в порядок перед сном, не смотря на реферат и при этом даже вытерла их, кроме того сегодня мама и папа больше не узнают о моём не существующем реферате - так что по крайней мере ничего не мешало хорошей тренировки с ребятами. Не сказав Леандеру пока или даже посмотрев на него, я покинула мою комнату и так сильно пнула пяткой дверь, что та, стуча, закрылась.

- Люси, пожалуйста, разве это было необходимо? Мы же не у Джебс! - Я сдержала комментарий и подождала с опущенными веками, пока папа не прошёл мимо меня и не исчез в коридоре, чтобы спуститься вниз в подвал к своим трупам. Джебс. Не знаю, кто были эти Джебс, но это предложение я слышала не в первый раз.

Несомненно, эти Джебс однако должны были быть друзьями Хемпелов (и их диваном), потому что их по меньшей мере упоминали так же часто в связи с беспорядком и плохим поведением. Я не могла больше слышать оба предложения.

Вздыхая, я зашла на кухню, хорошо зная, что о завтраке не стоило больше и думать. Мама сидела, положив руку на свой живот, за столом и смотрела с отвращение на кружку с кофе. На её тарелке лежала надкушенная булочка, намазанная толстым слоем нутеллы. Обычно она не выпускала булочку с нутеллой из рук, пока не проглотит последнюю крошку, а её накрашенные розовым губы не будут измазаны тёмно-коричневыми точками.

- Привет, - поприветствовала я её приглушённым тоном. Может у неё болела голова. Когда у неё болела голова, она была ещё более непредсказуема, чем обычно. А в последнее время её при этом часто тошнило. Фатальная комбинация.

- Это называется доброе утро, Люси. Доброе утро. – Ну, прекрасно. Телохранитель, который мной совсем не интересовался, исчезнувший реферат, взбучка от отца и недовольная мать с мигренью. Сегодня действительно был не мой день.

- Ладно, тогда значит доброе утро, - ответила я более колко, чем намеревалась и сразу же прикусила себе язык. Мне следует сдерживаться. В конце концов, я ведь что-то хотела от мамы, за что мне приходилось бороться больше, чем за что-либо другое. - Мне нужно сейчас идти и ... ну, я после школы ещё встречаюсь с ребятами для тренировки. Вернусь к ужину ...

- А ну-ка стой! - прервала меня мама, гремя, и указала на кухонные шкафы.

- Я навела в них порядок. Ещё вчера вечером.

- Тебе должно быть это приснилось, моя барышня. - Тяжело дыша, мама встала, не убирая руку с живота, и открыла все три верхних шкафа один за другим, и как открывались их дверки, так открылся и мой рот. Я потеряла дар речи.

Достаточно время для мамы, чтобы показать мне внутренность нижних шкафов. Было ещё всё намного хуже, чем то, что я видела вчера. Перевёрнутые мешки с сахаром и мукой, неправильно сложенные формы для выпечки, наоборот рассортированная посуда и даже, стоя возле двери, я могла видеть, что дно шкафов было грязным и липким.