Эдуард Мухутдинов - Аурингард

Не задумываясь, я вошел. Слишком силен я был и без Хаффура, и не боялся

Серой Магии чародея. Даже имя свое не скрывал, ибо сам Повелитель Преисподней не смог заставить меня его силою исполнить приказ. Я лишь смеялся в лицо Черному Князю, когда предстал он предо мной в одном из своих обличий, желая подчинить своей воле.

Когда пересек я порог, с гулким грохотом захлопнулись за мною тяжелые двери. Но меня это не тронуло: не существовало ни одного запирающего заклинания, которое я был бы не в силах разрушить. Молча стоял я в ожидании, что воспоследует дальше. Я ощущал, как чей-то внимательный взор изучает меня, но, странно, не мог определить, где скрывается обладатель его. Тогда впервые я почувствовал смущение, мысль мелькнула, что что-то не так, как должно. Но я отбросил ее — ничто не устоит пред великим Магом.

Замок был пуст. Не было комнат и коридоров, он был совершенно лишен лестниц и переходов. Была лишь пустая оболочка, которая снаружи драконом представлялась. Здесь же черные стены образовывали изломанные контуры внутренностей драконьего тела, черными колодцами уходили вверх башни, и единственный свет, который был здесь, приходил через глаза мнимого чудовища, тускло освещая громадный зал, единственный в замке.

Не знаю, сколько я стоял под изучающим взглядом чародея, тщетно пытаясь определить, где он укрылся. Казалось, сами стены взирают на меня, и так оно и было в самом деле. И вот бесстрастный глас нарушил мертвое молчание. Но сказать, что он бесстрастный, значило бы то же самое, что камень умеет смеяться. Ни жизни, ни эмоций не было в нем, ни чувства, ни сомнений…

— Я слушаю.

И меня совершенно сбила с толку эта встреча. Разве не пришел я сюда, чтобы занять место хозяина Аурингарда? Даже если чародей намного слабее, чем я полагал, все равно он должен знать, зачем я здесь. Поэтому я решил, что он хочет поиграть со мною, и задумал поддержать игру, изменив в ней правила в свою пользу.

— Ты долго правил в этом замке, — произнес я. — Настало время прогуляться тебе по миру, уступив мне место. Я сумею найти возможностям этого места применение более достойное.

Минутное молчание последовало за моими словами, после чего я продолжил.

— Давно живу я на свете, и несколько раз до всеми забытой страны, где я правил, доходили вести о Черном Замке, стоящем на краю высокой скалы.

Синица сказала, что это страшное место; старый ворон сообщил об ужасах, которые окружают владения Аурингарда. Бродячий менестрель пел угрюмую песню о видениях, что подстерегают путника поблизости Драконьей скалы.

Его спутница, большой красоты девица, поведала мне по секрету, что никому не известный, ни с кем не встречавшийся серый маг владеет замком с давних пор. Когда менестрели покинули мои владения, спокойная жизнь заурядного властелина наскучила мне, величайшему колдуну. Я хочу повелевать миром, а в этом месте ощущаю токи мощи, приходящие из сердца Земли, и они помогут мне в моих завоеваниях. Сама Земля на моей стороне, чародей! Слышишь ли ты отдаленный гром? Это Хаффур, великий дух Ночи, ведет войска, мне на поддержку. Хотя теперь, когда ты сам открыл врата, думаю, она не понадобится. Вряд ли она вообще понадобилась бы.

Следующим в нашей странной беседе был снова вопрос.

— Почему ты думаешь, что сможешь повелевать миром? Ведь многие до тебя хотели этого, да и после того, как всякая память о тебе изгладится в сердцах, будут рваться к абсолютной власти. Что тебе в этом? Зачем тебе мир, если ты уже им владеешь, — существуя в нем?

— Правильно заметил ты, чародей, что память изглаживается в сердцах разумных[1]. Короток век человеческий, и предания ненадолго переживают его. Эльфы живут не в пример дольше, но их легенды умирают вместе с ними. Драконы… Они сами — легенда, и не любят рассказывать о прошлом.

Гномов заботят только драгоценности, все их сказки о золоте да сребре.

Майнары же скоро вообще исчезнут из этого мира. Поэтому лишь немногие сказания выдерживают испытание временем. Я живу долго, проживу еще дольше, но и мой срок когда-нибудь закончится. И не хочу я из истории мира исчезнуть. Но люди, а за ними будущее Земли, добро долго не помнят, как не помнят долго и малое зло. А большое Зло, Великую Смерть и Жестокость они запомнят на тысячелетия, и воспоют в легендах и сказаниях, мне будут посвящены саги и песни. Что такое существование в мире? Сотни тысяч существуют в нем, миллионы и сотни миллионов будут существовать. Да, они владеют миром, но никто о них не вспомнит. А скоро всем буду повелевать я, — слышишь, чародей? — я! И моей твердыней, откуда буду я насылать смерть, опустошения и болезни, зло и тьму, насаждать жестокость и беспощадный порядок — ибо что есть Зло, как не безмерно возвеличившиеся правила, — будет этот замок, это место средоточия мощи, которую щедро посылает мне Земля.

Восторг охватил меня, когда ощутил я, как живительные токи пронзили тело, насыщая его Магией. Никто, думал я, никто не может противостоять мне, величайшему из колдунов мира. И тогда решил я покончить с противником, жалким серым магом, скрывающим свое имя. Но прежде захотел услышать что-нибудь от него самого.

— Как имя твое, чародей, — был мой вопрос. — Скажи мне его, чтобы я не тратил лишних сил на выяснение его.

Глубокий вздох пронесся по замку, но, странно, то был вздох не испуга и страха, но усталости и разочарования. И тогда во второй раз почувствовал я смущение.

— Сколь много времени прошло, как утвердился я здесь… И никогда не скрывал я своего имени. Помню, как воздымался остров над океаном расплавленной магмы, и я царил на нем, единственный живой в мире.

Каменная пустыня окружала высокую гору, но и тогда сидел я недвижно.

Когда же непроходимые джунгли обступили безжизненную поверхность горы, я пробудился. Тогда океан воды окружил утес, на котором стоял я, озирая мир, столь изменившийся за время моего покоя. Волны бились о ноги, но не могли достать плеч. И тогда я решил, что мир должен кому-то принадлежать, и наделил разумом маленькие юркие существа. Потом я снова воссел здесь. Минули тысячелетия, и Вселенная, посчитав, видимо, что этому миру мало одних повелителей, впустила сюда драконов и эльфов, а затем и других разумных. Но я не противился. Мне было даже интересно, что из этого выйдет. И долго я сидел. Увидев меня, разумные решили, что это древний замок. И называли по-разному, но название звучало всегда одинаково. То менялись языки, на которых говорили дающие мне имя.

Драконий замок, говорили они, и Великий Черный замок, и Вечный Страж, и Безмолвный Утес, и много других имен звучало, меня имеющих в виду. Все они называли меня Аурингардом. Но истинное имя скрыто в речи тех, первых существ этого мира, обретших разум. Знаешь ли ты их язык, колдун?