Наталия Осояну - Охота князя Гарена

Вскоре охотники вынуждены были остановиться.

Князя они из виду потеряли…

3

Бешеная погоня прекратилась у берега Сионы — аланы вновь потеряли след, да тут ещё дождь. Князь спрятался под сенью большого дерева; он стоял, удерживая коня под уздцы, а собаки без сил упали на землю у ног хозяина. Кабана не было ни видно, ни слышно.

— И всё-таки я должен вернуться, — сказал Гарен вслух. Он заметил только теперь, что остался один. — Пусть он хоть под землю провалится, проклятый…

Длинноногого было жаль, перед дружиной было стыдно — но не настолько, чтобы продолжать погоню у границы Запретных лесов, до которой оставалось всего ничего.

Мелкий дождь постепенно стих. Гарен собрался было отправиться в обратный путь, и тут услышал странный шум — поначалу он решил, что это его охотники наконец-то разыскали своего князя, но вскоре понял, что ошибся.

Собаки в его своре лаяли звонко, заливисто — а тут не лай вовсе слышался… глухой, низкий рык, который издать могла собака раза в два больше алана.

— Грызь, Хват — сидеть! — приказал Гарен, догадываясь, что за охоту он сейчас встретит. Князь не боялся, потому как не пересек Рубеж, а охота в приграничных землях нарушением перемирия не считалась — но всё же нечасто доводилось ему встречаться с соседями.

Рассеявшиеся было тучи набежали снова, закрыли солнце. Поднялся ветер, насмешливо хихикнул в переплетении ветвей, бросил в лицо Гарену ворох опавших листьев.

Князь вдруг краем глаза заметил, как из чащи выскочила тень величиной не больше зайчонка, и такая же серая — завидев Гарена, с быстротой молнии она метнулась к нему, в мгновение ока взобралась на плечо, а оттуда спустилась в шаперон.

Замерла, чуть посапывая — теплая, дрожащая.

Он не успел опомниться, как стало тихо — казалось, даже воды Сионы остановились.

В наступившем безмолвии охота выехала к берегу реки, и каждый всадник был похож на ночной кошмар…

Рослые, широкоплечие, от шеи вниз — вроде бы люди, только с очень темной кожей, а вот от шеи вверх — ни дать, ни взять, твари ночные. Морды волчьи, кабаньи, оленьи и такие, для которых нет названия в языке людей; рога, уши, птичьи клювы — все вперемешку, словно с десяток животных изрубили в куски, а потом соединили, как попало. Лишь изредка встречались подобия человеческих лиц. Все в туниках без рукавов, а руки пестрят шрамами и татуировками. У многих на левой щеке красовались длинные шрамы — или, у кого щека шерстью поросла, белые полосы. Гарен знал: это нечто вроде знаков отличия, и, судя по ним, он встретился с бандой отменных головорезов.

Животные, на которых они ехали верхом, лишь отдаленно напоминали лошадей — красноглазые, косматые, клыкастые. А по сравнению с их псами аланы-мясники выглядели настоящими щенками…

Предводитель цвергов, завидев князя, подъехал ближе.

— Рад встрече, кня-азь Га-арен! — ухмылка на морде белого волка вышла отменная — от уха до уха. — Удачный де-энь сего-одня для охоты, ве-эрно?

— И я рад, король Эйкела, — спокойно ответил Гарен. — День удачный, только вот мой кабан, похоже, другого мнения.

Эйкела оценил шутку и рассмеялся хриплым лающим смехом. Некоторые цверги последовали его примеру.

— Моя добыча то-оже пока так ду-умает… а ты не видел ненароком, куда она побежала? Ска-ажи мне, кня-азь Га-арен, как дру-угу!

— Не видел, — сказал Гарен. Тень у него в шапероне затаила дыхание.

— Пра-авда? — в глазах цверга загорелся красноватый огонек. — Покляни-ись самым дорогим, что у тебя есть!

Воинственные цверги любили клятвы. Гарен это знал, и потому не медлил с ответом…

— Клянусь, — сказал он. — Самым дорогим, что на мне есть. Я никого и ничего не видел.

— Ну-у, — волк снова ухмыльнулся. — Тогда-а… удачной охоты!

Цверги пронеслись мимо, точно ураган. Когда шум охоты стих, Гарен вдруг почувствовал, что в его шапероне пусто.

Тень исчезла, не попрощавшись.

Но это было полбеды — серебряный медальон, что дала ему Матильда, тоже исчез. "А ведь это и было самое дорогое, — подумал князь. — Вот как быстро сбылась клятва…"

Тревога вернулась к нему. Гарен обернулся — как раз вовремя, чтобы увидеть, как из зарослей вырвался кабан и помчался прямо на него.

Дальнейшее слилось для Гарена в одно невыносимо длинное мгновение.

Секач играючи отшвырнул Грызя, но Хват, оправдывая свое прозвище, вцепился ему в шею и повис. Кабан, фыркая, попытался сбросить собаку — и в этот миг Гарен схватил рогатину и бросился на него…

…— Вот и все, — Гарен потрепал Хвата рукой, забрызганной в кабаньей крови. Секач, бездыханный, лежал на земле. — Вот мы его и…

Ему не дали договорить.

— Положи оружие на землю, человек, — сказал спокойный женский голос. — Иначе я буду стрелять.

Гарен медленно обернулся, столь же медленно положил рогатину на землю, как ему и было приказано. Лишь после этого заросли расступились, и на поляну вышла женщина-альв.

Её стрела была нацелена ему точно в сердце.

Девушка была прекрасна — вся в белом, тонкая, изящная. Но князь не питал иллюзий: он знал, что белые одежды альвов во время войны обагрены были кровью не меньше, чем черные доспехи цвергов — а то и больше. Нежные руки убивали безжалостно, лучистые глаза смотрели сурово, а трепетные сердца способны были на страшную жестокость…

— Что пришлось не по нраву тебе, дочь альвов? — мягко спросил Гарен. — Я убил кабана. Я в своем праве.

— Ты издеваешься надо мной? — холодно отозвалась девушка. — Этот кабан принадлежит нашему королю Оберну. Вот клеймо…

Он проследил за её взглядом и похолодел: и впрямь, на шее мертвого кабана виднелись две волнистые линии.

— Но я в своем праве, — повторил князь, не подав виду, что испугался. — Он пересек границу…

— Он пересек границу?! — красавица скорчила гримасу. — Вы слышите? Ха!

Листва на деревьях зашелестела, и Гарен расслышал в шелесте смех.

Он был окружен со всех сторон.

— Да будет тебе известно, человек, — презрительно сказала лучница, — Граница дышит. Сегодня она проходит вот здесь…

В воздухе словно колыхнулся невидимый занавес, и краски по ту сторону границы поблекли. Гарен понял, что если он попытается сбежать, то не сумеет преодолеть черту.

А потому не стоило даже пытаться.

— …и это ты пересек её, — закончила она. — Ты убил животное, принадлежащее моему… нашему королю. Ты будешь наказан. Меч на землю, быстро!

Гарен не собирался сдаваться так быстро, но знал, что обречен…