Девид Мэйсон - Череп колдуна

Как бы издали, но очень явственно послышались голоса.

– Оно движется слишком быстро, – хрипло прокричал Оуэн, – нет… смысла… бежать от него. – Он тяжело дышал. Лицо Кайтая застыло от ужаса, левая рука его нервно дергалась, но правая все же крепко сжимала оружие. Оуэн круговым движением взмахнул топором и укрепил на запястье щит. Лошади били копытами и дрожали в испуге.

Позади них, за соснами, на дороге, темное существо, казалось, остановилось и припало к земле, будто принюхиваясь. Внезапно оно испустило странный кошачий вопль и кинулось вперед, в сторону двух в страхе ожидавших его людей.

– Теперь, – сказал Мирдин, сделав движение рукой, – начну действовать я.

Но черное бесформенное создание уже почти накрыло людей: поднявшись над ними, выше, чем лошадь вместе со всадником, оно, казалось, вот-вот опустит когти на голову Оуэна. Взметнулся щит, и полукруглый топор ударил, врезаясь в черноту. Чудовище взвыло вновь, а в это время Кайтай, безуспешно пытаясь справиться с лошадью, нацеливал свое похожее на арбалет оружие. Прозвенела тетива, и стальной треугольник ударился о черное нечто.

– Сейчас, – произнес Мирдин, и руки его сделали несколько быстрых движений. Внезапно на изображении, горевшем в толще нефритового стола, Саймон заметил яркую вспышку, засветившуюся, как крохотное солнце, на фоне черноты зверя. Будто маленький огонек попал в черный движущийся клубок. Поднявшееся на дыбы чудовище сначала, казалось, ничего не заметило: оно снова метнулось в сторону всадников.

Огонек начал расти, стал с ладонь, затем крупнее и загорелся так ярко, что даже на изображении на него больно было смотреть. Темное создание закричало снова, но теперь по-иному – это был дикий рев боли. Оно успело взреветь только раз: блестящее пламя поднялось искристым столбом – и вновь погасло. Чудовище исчезло. На дороге лежал легкий ровный слой черного пепла, и что-то тонкое и белое виднелось посреди закопченных останков. Больше ничего не было.

Какое-то время Оуэн был занят попытками успокоить лошадь. Кайтай был выброшен из седла и как раз поднимался, стряхивая пыль со своих доспехов и ухмыляясь.

– Мне кажется, у нас где-то есть друг, – обратился он к Оуэну.

Оуэн слез с лошади и стоял, глядя на слой пепла на дороге.

– Кто бы мог подумать, что эта штука окажется такой… такой горючей? – сказал он, потирая подбородок. – Но все же, что заставило ее сгореть?

К нему подошел Кайтай. Круглолицый и низкорослый, он нагнулся и поднял одну из костей. Внимательно изучил ее.

– Это был их Гончий Пес, – произнес Кайтай, – я говорил тебе. У нас где-то есть друг. Может быть, божество, обитающее в этих лесах, покровительствует нам. Обыкновенно… – Он смолк и содрогнулся.

– Обыкновенно никому не уйти от такого преследователя, – договорил за него Оуэн. – Ты уже намекал на это недавно, когда мы подбирались к тому чертову дому. Потом, на несколько минут, я решил было, что единственный раз ты оказался прав. Клянусь праматерью, именно собаку и надо было послать в погоню за парой неумелых воришек, принимая во внимание, что для меня это первое знакомство с воровским искусством.

– Они, Хранители, оставшиеся там… – задумчиво продолжал Кайтай, – они создают таких существ… особым способом. Чтобы создать такое существо, они используют человека. Обыкновенно другого воришку. Смотри.

Он поднял повыше кость, несомненно человеческую, желтую от старости.

– Этим и объясняется его злость к нам, – усмехнулся Оуэн, – ревность коллеги по профессии. А у них есть еще такие твари, чтобы послать по нашему следу?

– Не знаю, – ответил Кайтай. – Но лучше нам поскорее убираться отсюда.

Мирдин Велис оторвал взгляд от нефритового столика и улыбнулся Саймону.

– Теперь я пошлю горе-путникам свой образ и сообщу им причины, по которым я помог им, – сказал он. – Побудь здесь с моим телом несколько мгновений, друг Саймон. – Волшебник закрыл глаза и откинулся на спинку стула.

Миг спустя на светящемся изображении появилась новая тень и быстро приобрела очертания: будто сам Мирдин Велис стоял на дороге, скрестив руки на груди, и глядел на путников.

Кайтай первым обернулся и увидел колдуна. Его раскосые черные глазки мотнулись сначала к серебряной печати на шее Мирдина, затем к кольцу на его руке. Тут же маленький человечек упал на колени, склонил голову и распростер руки. Он выкрикнул хриплую гортанную фразу на своем родном языке.

Оуэн стремительно повернулся и увидел волшебника. Он остался неподвижен, настороженно глядя на Мирдина и свободно держа свой топор в руке.

– Привет тебе, Оуэн из Маррдейла, – произнес Мирдин. – И тебя, мой коллега Кайтай, я тоже приветствую. Ты можешь подняться.

– Благодарю, мой господин, – сказал Кайтай и неохотно встал. Лицо его ясно выражало, что он предпочел бы удрать, но не решался.

– Я – Мирдин Велис, – проговорил колдун. – Это я сжег Гончего Пса, посланного за вами, и этим спас ваши жизни.

– Премного благодарны, друг волшебник, – сказал Оуэн. – Ну а теперь, по обычным правилам договоров между чародеями и людьми, вы хотите, чтобы вам отплатили, верно?

Мирдин холодно рассмеялся.

– Это правда, – ответил он, – однако я не совсем обычный чародей. Я не требую от тебя, чтобы ты платил мне своей службой за такую малость, как эта. Я уверен, что ты справился бы с собакой и без моего скромного участия.

– Не знаю, – проговорил Оуэн с ухмылкой. – Может, разнес бы на клочки спустя минуту или две, а может быть, и нет.

– Оуэн, друг, пожалуйста… – хриплым шепотом заговорил Кайтай. – Не шути с ним. Он…

– Всего лишь твой собрат в искусстве чародейства, – промолвил Мирдин.

– Что ж, благодарю еще раз, – сказал Оуэн. – Ну а теперь, что касается платы. У нас в мешках есть несколько безделиц и побрякушек, принадлежавших раньше неким аскетам, которые называют себя Хранителями. Они не держат при себе женщин, и им нет нужды в драгоценностях, поэтому мы освободили их от этих вещей. Если вы потрудитесь взглянуть на них…

Мирдин поднял руку:

– Нет, нет. Я сам, до некоторой степени, аскет. Мне не нужно золото. И это все, что вы… э… от чего вы освободили Хранителей?

– Еще кое-какие бумаги… – начал Оуэн, но Кайтай громко застонал.

– Я не стану заставлять тебя отдать мне рукописи, – сказал Мирдин, – просто обещай, что они будут моими, если ты не сможешь ими воспользоваться. Разве это не честная сделка, маленький колдун?

– Если я не смогу… – Кайтай подозрительно взглянул на волшебника. – Ты ослепишь меня чарами и будешь считать это в правилах своей сделки.

– Нет, я не стану мешать тебе попытаться прочесть их. Я обещаю, – сказал ему Мирдин.