Ксения Лазорева - Фрактал

- О...- Зоар снова улыбнулся, - о цене пока не беспокойся, мы поговорим об этом позже.

- Как мне выбраться с этого поля смерти? Я могу умереть здесь раньше, чем кто-то найдет меня среди гор трупов.

- Не беспокойся. Здесь ты не умрешь так просто, - голос Слепого Бога растворился, унесенный ветром.

(Королевский дворец Астала. Тронный зал. Три месяца назад)

Письмо, в котором к нему обращался Зоар, лежало у него на коленях. Обыкновенный лист бумаги, без герба, без подписи, но Сай Валентайн ни на миг не сомневался, что эти выведенные золотыми чернилами строки писала рука не человека. Строки, в которых ему было приказано в указанный час утра, на третий день, прибыть к королевской сокровищнице. Там будет уплачена плата согласно условиям контракта. Контракта, успевшего уже сковать его по рукам и ногам, хотя заключен он пока не был. Зоар... Значило ли это письмо, что тот, кто его доставил к нему в спальню, действительно был Слепым Безумным Богом Зоаром? Возможно ли, что он действительно находился в это время во дворце? Однако у Сая не возникло сомнения лишь в одном. Отказаться от платы он не мог. И сомневаться в том, что Зоар, наконец, решил потребовать от него свою часть исполнения договора, у Сая не было причин.

Последний-третий день, что был дан на раздумья, подходил к концу. В одиночестве, запершись ото всех, он провел эту последнюю ночь в размышлениях, сидя в пустом тронном зале. Зал был наполнен предрассветными тенями, которые казались еще глубже из-за легкого оттенка сизой синевы, что прокрадывалась со стороны востока. На западе - Сай мог видеть это сквозь высокие окна справа - клубилась тьма. Окна обрамляли этот зал, похожий на огромный неф, и справа и слева. Высокие, стрельчатой формы, разделенные на множество сегментов, созданные из первосортного цветного стекла. Каждое из них содержало какую-нибудь сцену из истории Астала. Начинаясь с восточной стороны, сцены следовали одна за другой, заканчиваясь на западе. Но оставались не раскрашенными еще несколько окон почти у самого края - там было оставлено место для будущей истории королевства. Для его королевства. Однажды здесь, возможно, будет вписана сцена истории Астала с его правлением. Каким будет оно?

Каким запомнят его будущие поколения - королем-героем, освободившим страну от страха или глупцом, не сумевшим удержать государство перед лицом внешней опасности? Сай знал, что не имел права допустить этого. Поэтому, король всегда обязан был быть светочем, путеводной звездой для всех и каждого, кто живет в королевстве. В нем должны были видеть негасимый свет, не способный поддаться тьме извне, свет, призванный зажечь сердца каждого каждого из его подданных. От него должно исходить сияние уверенности и силы, которое будет видно в каждом, самом удаленном уголке Астала.

Чтобы поддерживать этот свет, Сай должен, он обязан... - король поднял голову, вглядевшись в горевшие по обеим сторонам от трона магические светильники . В отличие от свечей, в них сгорал сам воздух, постоянно наполняемый специальным фимиамом. Страна, где любое, даже самое обыденное действие несло в себе оттенок чудес - таким было наследие, что оставили им Семеро, Семь Безумных Слепых Богов, которые положили начало тому миру, что они знали. Богов, сами имена которых считались проклятыми, но к их же силам ежедневно обращались желающие произнести заклинание. У каждого королевства в этой части мира был свой покровитель из этих Семи. И то, что Зоар, знаменующий Закон, охранял Астал - в этом также был свой смысл.

За спиной короля огни светильников играли на витраже с изображением лилии - символа королевской власти. Символа того, что Астал всегда останется незапятнанным, чистым и сильным, как этот цветок. И чтобы этот цветок никогда не завял, не потерял своей красоты и свежести, он обязан... - пальцы Сая сжали подлокотники трона. Его фиолетовые глаза наполнились болью и решимостью.

На его губах появилась торжествующая улыбка. Он всегда встречал удары судьбы, улыбаясь даже тогда, когда был послан в отряд Лилии, даже тогда, когда готов был принять смерть на поле битвы. Хотя его душа готова была зарыдать, а сердце становилось тяжелее камня, на губах сияла улыбка. Ведь король был символом, символом для своего народа, чтобы люди видели, что будущее королевства светло. Они должны были видеть в нем воплощение уверенности и этой силы чистоты. Поэтому Сай улыбался, и он продолжит нести эту улыбку на губах и монолит в сердце пока может дышать. Он - король Астала, Сай Валентайн.

Первый луч, упавший с востока, коснулся его лица, залив переливчатым сиянием весь тронный зал. Заиграл перламутровым отливом в длинных шелковистых волосах, отливающих холодным серебром, скользнул по тонким правильным чертам немного женственного, но твердого лица, спустился по меховой подстежке белого плаща, камзолу, смешивая его фиолетовый и белый цвет в причудливых сочетаниях. Витраж, поймав свет, наполнил пространство радужными переливами, заставляя мерцать сам воздух, делая все очертания похожими на призрачные. И едва луч коснулся витража, Сай поднялся с трона, сойдя с него.

- Пора, - решил он. Вот и пришло время.

(Полгода назад. Битва при Аркли)

Кальвин закашлялся. Кашель душил его, он никак не мог набрать достаточно воздуха, чтобы вдохнуть. Это заклинание! Тот молодой солдат из Риокии успел достать его какой-то магией, которая лишала легкие доступа воздуха. Кальвин успел расслышать лишь последние слова 'Когда дует ветер, огонь разгорается...' Но не успел определить уровень заклинания и его относимость. Несмотря на то, что заклинания нелинейной магии стран Юга разнились по звучанию, но каждое из них обладало сходным действием.

Раскаленный поток воздуха обжег легкие. Казалось, его грудь горит изнутри. Солдат, выступивший против него, был еще совсем ребенком. Риокия отправляла на бой четырнадцатилетних мальчишек. Неужели у них совсем не осталось солдат? Кальвин защищался больше инстинктивно, чем действуя разумно. Он вовсе не желал убивать этого мальчишку с глазами полными страха. Но выкрикнул слова заклинания, замораживающего все вокруг, включая кровь в венах человека.

Несколько позже, он лежал на поле битвы. Крики раненых и стоны умирающих сливались в назойливый гул.

'Замолчите, замолчите...'

В его внешности не было ничего необычного. С темно-коричневыми волосами, небрежно подстриженными, асимметричной густой челкой скрывающей глаза, оливковым цветом кожи, Кальвин ничем не отличался от жителя юга континента. Карие с золотистыми искорками глаза всегда были затянуты какой-то туманной дымкой, за что люди считали его равнодушным и отстраненным от всего. Стройный, с тугими узлами мышц, он, однако, не выглядел крепким или мускулистым, скорее поджарым. Закаленное в бесчисленных жестоких тренировках тело. Военная форма сержанта была измята и порвана в нескольких местах. Ее малиновый цвет смешался с кровью - его собственной и кровью того молодого солдата. И сейчас он просто вглядывался в лазурное с зеленоватым оттенком небо - такого оттенка не бывает нигде кроме этого южного края мира. Однако Кальвин никогда не называл Астал своей Родиной, хотя и вырос здесь.