Василий Купцов - Гематоген

За последующие месяцы Витя перепробовал почти всех. Чья-то кровь ему нравилась больше, чья-то меньше. Тому, чья кровь показалась вкуснее, повезло меньше. Они стали слабеть и бледнеть. Попали в больницу.

Но Витя был осторожен, очень осторожен. И сколько еще могло бы это все продолжаться — неизвестно, но на беду у него был глупый, неразумный братишка… Пробовал ли он кровь брата? Нет!

Итак, вот он я, Виктор Толстых, призванный Советской Отчизной для раскрытия страшного преступления. Другими словами, скромнее говоря, я подключился к следствию. Если все силы остальных сотрудников были направлены на выяснение, откуда взялись эти двое ребят, кто их родители, были ли у них какие-нибудь особенные контакты, то у меня сразу появилось определенное подозрение в несколько иной плоскости. Я предположил, что склонность к вампиризму у них была заложена ранее, врождена или запрограммирована — не все ли равно в тот момент. Но вот она начала проявляться. Значит, существовал какой-то фактор, спровоцировавший эти проявления.

Предположим, что это фактор времени. То есть, во столько то лет срабатывают внутренние часы и активизируется некий вампирический центр в голове. Против этого объяснения говорило следующее. Один брат старше другого (по медицинским нормам — не менее чем на одиннадцать месяцев, быстрее просто не получится у матери, учитывая беременность и женские циклы), а разрыв в проявлении наклонностей составил всего около трех месяцев.

Следовательно, наличествовал некий внешний фактор. Который можно и должно было найти. Началась кропотливая работа. Беседы с персоналом, которым эти допросы не просто надоели, они уже во всех печенках сидели. Беседы с детьми из интерната, всякий раз придумывавшими все новые подробности, причем эти подробности вдруг проявлялись в показаниях всех детей сразу. Оно и понятно, небось соберутся вечером, кто-нибудь расскажет страшилку, а потом они все ее мне по очереди и пересказывают, причем большинство уверены, что так и было на самом деле. Возраст такой — дети живут в некоем фантастическом мире. А этим ребятам сейчас даже бессмысленно говорить, что сказки — ложь, Деда Мороза нет и так далее. После того, как они сами столкнулись с поистине сказочными ужасами…

Особенно трудны были беседы с братьями, больными вампиризмом. Но эти беседы были необходимы. Я поставил для себя задачу как можно точнее определить дату начала заболевания. Она, само собой, не должна быть позже проявления первых признаков, первых странных желаний. Вот время их появления я и выяснял. На это ушла неделя достаточно тяжелой, а, главное, крайне неприятной работы с маленькими вампирами. И вот, в результате тяжких трудов, я выяснил примерно эти две даты. И очень хорошо, что работал интенсивно. Вампирчиков забрали. Куда? Мне не сказали. Закрытая информация.

Итак, дело закрыли. То, что вели местные следователи. Но у меня — свое “дело”, его пока никто не закрывал. Вернее, я мог бы его закрыть в любой момент, но решил еще немного покопаться. Сверху мне не мешали, вероятно моя дальнейшая работа над этим делом сочли не бесполезной.

Кстати, я уже отмечал, что следователями была проделана колоссальная работа по выяснению всех подробностей жизни больных ребят. Поскольку я имел полный доступ к этой информации, поделюсь ею и с читателями. Итак, эти дети находились в сфере государственных служб с самого рождения. Дом ребенка, дошкольные детские дома, интернаты — все легко прослеживалось. Родители неизвестны. Поступили в один и тот же дом ребенка с разрывом в год. Из одного и того же родильного дома. И вот тут-то и была найдена единственная в этой стройной системе прореха. Следователь не поленился сам съездить в тот родильный дом, откуда, согласно документам, перевели этих малышей. Так вот, сколько ни рылись в архивных документах, не смогли найти не только свидетельств рождения этих ребят (что не удивительно при таком бардаке как в стране в целом, так и в медицинских учреждениях, в частности), но даже и документов об отказе от материнства и свидетельств о переводе младенцев в дом ребенка. А вот это уже удивительно. Ведь такие документы хранят бережно, ведь именно они, бывало, являлись источником скандалов даже через двадцать лет… Что же касается документов, сопровождавших детей в дом ребенка, то они — в сохранности и производили впечатление подлинных. Экспертиза не выявила никаких данных за то, что эти бумаги могли бы быть поддельными.

Каков же общий вывод? Дети взялись неизвестно откуда. Но с “правильными” документами. Следовательно, все это было сделано либо с ведома неких высоких сфер, либо это делали люди, имевшие доступ… И мне стало все более казаться, что я расследую просто какой-то секретный эксперимент. Но почему же тогда меня не останавливают? Может, моему начальству тоже интересно? Или какая-нибудь межведомственная борьба?

Кстати, что могло быть десять лет назад? Да все! Веселые были времена, при Хрущеве и чуть позже. Секретный эксперимент? Пожалуйста! Если уж первую космонавшу Терешкову Хрущев для опыта поженил с космонавтом Николаевым… Куда уж дальше!

Что ж. Продолжим. У меня есть даты. Примерные, конечно. Но это лучше, чем ничего. С чем же их сопоставлять? Сразу приходит на ум, что надо поговорить с врачом интерната, посмотреть медицинские карты. Какая-нибудь невинная прививка. Или болезнь? Главное, что качественный характер этих неизвестных факторов должен совпадать, и при этом они должны повторяться не менее двух раз с разрывом, близким к величине разрыва между начальными проявлениями болезни у братьев. Но что это за “они”?

Я отправился беседовать с врачом, мужчиной лет тридцати пяти, Авериным Павлом Владимировичем. Кажется, ему и самому было крайне интересно. Мы начали вместе рыться в документации. Нет, никаких прививок в районе этих дат не проводилось. А эти два мальчика вообще ничем никогда не болели. Отметим, кстати!

Оставалось одно. Сидеть, думать, вспоминать. Этим и занялся доктор, время от времени понукаемый моими вопросами и предположениями. И вот, наконец, наши труды были вознаграждены.

— Стоп! — сказал доктор, — я вспомнил, что повторялось каждый раз. И как раз примерно в эти даты. Витамины!

— И как часто вы даете витамины детям? — сразу остепенил я его.

— Раз в квартал, — ответил Павел Владимирович.

— А что даете, записываете?

— Что присылают по разнарядке, то и даем, себе не оставляем, на сторону не продаем — ответил доктор почти обиженно, потом понял суть вопроса и ответил по существу, — да, обычно я записываю в журнал.

Он нашел записи, мы начали разбираться. Записи были мало понятны, мне пришлось выписать все на отдельную бумажку, составив самодельную таблицу. Что давали и когда. Не было ли чего-нибудь совершенно нового? Посмотрели за два года назад. Все повторялось. Я смотрел на выписки и думал. Поливитамины — это раз.