Татьяна Чернявская - Пешки (СИ)

— Совсем обнаглели замковые, — ворчала Алеандр, пытаясь дотянуться до крюка на ставнях через койку соседки и не потревожить спящего дракона в её лице; для этого травнице приходилось опираться на изголовье и цепляться ногой за край столешницы в позе скрюченного зяблика, — света ей не хватает, воздуха мало, душно! Зачем ей, спрашивается, свет, если тенегляды всё равно ночью работают? Будто в её подвалах и склепах морские бризы…

Неожиданно крюк поддался потугам, мысленным мольбам и невнятным спросонья пробам телекинеза — ставни распахнулись. Свежий ветер ворвался в комнату, стремительно, дерзко. Алеандр потянулась и сделала глубокий вдох, краем глаза замечая, как избыток кислорода вступает в реакцию с испареньями новой мази и чёрно — рыжими хлопьями оседает на руках, подоконнике и Яританниом платье.

— Трын — да.

Девушка попыталась резко захлопнуть ставни, и ровненько перешла из позы скрюченного зяблика в позу запечённой куропатки, совсем неграциозно рухнув поверх товарки. Только пятки в воздухе просвистели.

— Нужно, как‑то это прикрыть, чтоб Тан всего не заметила, — Алеандр неловко перевалилась с соседской кровати на пол и принялась спешно скрывать компромат, пока духовник не проснулась.

Яританна что‑то невнятно просопела и перевернулась на бок.

— Вот б — балясина! — вскрикнула в сердцах травница, когда разглядела поближе лицо подруги.

Танка и раньше самоотверженно не без риска для жизни подвергалась жестоким экспериментам подруги и добровольно шла на дегустацию всяких настоек и наливок. Единственной абсолютно здоровой функцией её не слишком крепкого организма всегда было пищеварение и, как оказалось года четыре назад, ядопереваривание. Сама духовник прибывала в неведенье о своём уникальном таланте, потому что травница не собиралась признаваться в ма — аленькой оплошности с похожими флаконами. Теперь же оплошность была на лицо, притом на лицо Яританны. Мало того, что лосьон, специально разработанный от загара на камышовом корне и муравьиной слюне, подействовал на бледную кожу духовника противоположным образом, и Танка умудрилась обгореть до волдырей, лёжа на берегу в тенёчке, так эта коварная поскудь (не Танка, а лосьон) ещё и с новой мазью отказалась сочетаться. Что ж для новых составов ситуация стандартная, но подобное объяснить молодой девушке с крупными цветастыми пятнами по всему телу казалось маловероятным.

— Нужно спрятать все зеркала, — пришла к неутешительному выводу травница, представив реакцию подопытной. — А лучше глаза чем‑нибудь залепить…

Народная молва часто говорит про торопливых и суетных людей: «травницкой трясучкой заразился». Хоть в деле зельеварения, напротив, наиболее важным является собранность и спокойствие, эта простая мудрость была не так далека от истины, когда речь шла о поведении самих девиц. Алеандр была счастливым или скорее несчастным исключением, потому что подобное состояние находило на неё не в период работы, как у других подмастерьев, а представлялось ситуативным состоянием духа не зависимо от времени дня и ночи.

— Так, где‑то тут валялся сборник, — полушепотом с лёгкими истеричными нотами тараторила девушка, летая по комнате недобитой фурией, которая, как известно, именно в недобитом состоянии и опасна. — Сборник, выборник… энциклопедия? Где же рецепт этого треклятого лосьона был? Я же его откуда‑то считывала. «Новый сборник бытовых смесей», «Универсальный составитель травяных вытяжек для младших Мастеров и подмастерьев», «Большая книга целительных порошков», «Сборник тысячи народных рецептов»… Нет, не сборник, листовка… Точно листовка! Синенькая такая с охристыми завитушками. Её ещё перед экзаменами Юрия притаскивала, вроде на кафедре экспериментальный состав разрабатывали, — раскопки в чемодане продолжились с удвоенным энтузиазмом, от чего мало напоминающие, листовку рубашки и юбки птахами разлетались по комнате и оседали на сундуках, столе и пятнистой Яританне. — Я точно помню, что она должна быть где‑то здесь. Точно была. Мы ещё с Леанной смеялись, зачем нашим такой состав, если только перед боем им противников намазывать, чтоб сгорели нафиг. Ой!

Травница так подпрыгнула над собственным чемоданом, что едва не перевернула темечком стол. Как именно реагировала секретная разработка на солнечные лучи, она припомнила только сейчас.

— О, значит, я не перепутала время кипения! — искренне возрадовалась Алеандр, выползая из‑под стола, и тут же поскучнела: — Лучше, чтоб Тан об этом не узнала. Где же эта листовка? Бумажечка, миленькая, иди к тёте… — с сопением и кряхтением девушка, стоя на спинке кровати, шурудила по навесным полкам над окном, где можно было найти всё что угодно, начиная со сковородки и заканчивая нижним бельём. — Я ж её вчера на растопку пустила! У ё — о-о, это как мне теперь антидот составлять без точных пропорций…. И болтуна дома оставила, теперь с девчонками не связаться. Ну не в Замок же её тянуть? Хотя можно было бы детально изучить эту реакцию. Ой, и попадёт же мне…. Подождите, мне говорил наставник по травоведенью, что на каждую лекарство есть противоядие…

Алеандр сорвалась с места и, скользя и сея хаос вокруг себя, бросилась за занавеску к своей кровати в поисках одной редкой книжонки. Редкость книжонки объяснялась, видимо, её дурным характером и нежеланием попадаться на глаза, поскольку, несмотря на внушительные габариты (почти полметра в диагонали), «Универсальные компоненты противоядий» не нашлись ни под сумкой для трав, ни за тахтой, ни, что удивительно, под сенником. После пяти минут сущего погрома коварный предмет гордости Замка Мастеров был извлечён из подпечка в целости и… главное целости. Правду, к тому времени травница умудрилась перевернуть содержимое всех навесных полок на Яританну, слазить на никогда не чищеную печную лежанку, протрясти сундук и вскарабкаться на одну из балок, где сушились новые ингредиенты.

— Ага! — победоносно вскрикнула девушка, упершись пальчиком в затёртый, покрытый жирными пятнами лист с мелкими расплывшимися закорючками и большим изображением гадины, чей яд должен нейтрализовать кожные реакции на почти любой состав. — Водяная змея. Да таких возле Чвыра пруд пруди!

Сказав это, травница облегчённо захлопнула фолиант, пожалуй, слишком облегчённо: стук на всю округу слышен был. Духовник опасно заворочалась и попыталась накрыть голову подушкой. Алеандр тут же вжалась в стенку:

— Все, с меня хватит, я улетучиваюсь и как можно быстрее. Быстро — быстро — быстро! Сейчас найдём свободную мензурку. Где свободная мензурка? Мензурочка, где же ты? А вот и… не ты. Говорила тебе мама, что убираться все же иногда стоит, о — ой…Ура, мензурка! А где рубаха? Вот, сфагнум. Спокойствие, Эл, только спокойствие. Рубашка потерялась…. Да, что тут вообще с одеждой делается? Бедлам какой! Это же ничего найти невозможно! А дежурная знай себе дрыхнет!