Константин Башкатов - Сказание о чернокнижнике. Книга I (СИ)

Послышался детский плач. Служанка вздрогнула и, испуганно ойкнув, кинулась прочь от открывающейся двери. Статный эльф в белом, обильно расшитом золотом камзоле подошёл к двери и плотнее закрыл её. Длинные золотистые волосы были забраны в конский хвост, черты лица были типичны для эльфа.

— Кто там, Таларан? — спросила миловидная эльфийка, лежащая в постели с новорождённым младенцем в руках.

— Всего лишь служанка, Алания. Ничего более, — успокоил её эльф.

Младенец в руках Алании действительно был очень бледен — словно снег была его кожа. Но в остальном он был обычным ребёнком, потягивающимся, словно не понимающим, зачем он вообще оказался здесь.

— Как мы его назовём? — тихо, с улыбкой смотря на сына, спросила Алания. Младенец начал потихоньку засыпать.

— Ты знаешь, что у меня ужасная фантазия. Полагаюсь на твой выбор, — улыбнулся Таларан.

— М-м-м… — эльфийка и сама задумалась, даже нахмурилась — так глубок был мысленный процесс. Впрочем, молчание её длилось недолго, и вскоре она с лицом просветлённого изрекла: — Падаан.

— Да будет так, — согласился отец Падаана. За окном бушевала метель. Даже здесь, в краях высших эльфов, зима не давала спуску. В столь тёплых края такая зима была даже пагубна, но, благо, эльфов ждало долгое и тёплое лето, ибо даже самые лютые зимы рано или поздно заканчиваются.

Падаан рос умным, но довольно слабым ребёнком. Да, воин из него не выйдет, но вместо этого юноше открывались пути успешного политика — Падаан был довольно общительным и харизматичным, умел убеждать. Но одно беспокоило родителей молодого человека — он был весьма заносчив и вспыльчив.

274 год Третьей эры. 23 мая.

Семейство Файонов оказалось довольно плодовитым для высших эльфов. Этой ясной ночью родился второй ребёнок. Май нынче вышел тёплым, даже жарким, пожалуй, посему роды проходили в летней спальне, где резные колонны из золотистого дерева соединяла декоративная решётка, оплетённая лозой. Лунный свет пробивался сквозь растения, замысловатым узором падая на пол. А на страже покоя хозяев стоял обширный сад.

— А где же наш начинающий юный чародей? — промурлыкала Алания, баюкая плачущего младенца. — Падаан? Видимо, ещё не вернулся с занятий. Ох, ему так нравится заниматься магией.

Действительно. Так вышло, что первый сын Файонов родился магом, точнее, одарённым в магии, одарённым, как мало кто даже среди высших эльфов. Местный магистр, который представлял здесь архимага, сказал, что Падаан при должном обучении сможет встать в ряды сильнейших магов всех эпох.

— Ты звала меня, матушка? — Из-за белой резной колонны вышел молодой эльф, одетый в золотых тонах. Его кожа была неестественно белой, так же как и волосы, из-за чего казалось, что в свете ламп начинающий маг овеян поистине колдовским сиянием. Черты его были резки, но приятны. Песчаного цвета глаза скрывали любопытство. Когда эльф полностью вышел из-за колонны, можно было увидеть его немалый рост, который, как ни странно, гармонично сочетался с худобой. Волосы спускались до лопаток.

— Ну, посмотри на своего братика. Как думаешь, он будет похож на тебя? — произнесла мать двоих эльфов.

— Хватит нам и одного мага на семейство, — усмехнулся Таларан, который за сорок лет и не изменился. Падаан взглянул на отца. Хотя злиться он не мог. Как можно злиться на родного отца, тем более что тот этого не заслуживает?

— А вдруг станет? Или научу его магическим штучкам!

— Не смей! — хохотнул отец. — Я от твоих крылатых существ ещё до конца не избавился.

— Чшш! — шикнула эльфийка, приложив палец свободной руки к губам. — Ребёнка мне разбудите. Идите уже болтать на улицу. И вообще, ты, Падаан, иди спать! Тебе завтра вставать рано.

— Ма-а-ам!

— Спать, я сказала.

Среднего брата называли Нааланом. Магом он не стал, но зато был самым спокойным и деловым среди братьев своих — настоящий предприниматель. Внешне не слишком выделялся, хотя и был хорош собой, отчего имел большую популярность среди девушек; Падаан был, конечно, также хорош даже для эльфа, но характер у него был резкий, даже скверный в какой-то мере. А ещё резче он стал, когда большая часть внимания переключилась на брата. Уже не были столь важны достижения Падаана. Хотя молодого мага это и нервировало, он скрывал это под маской безразличия.

341 год Третьей эры. 5 февраля.

Через какое-то время семья Файонов принесла миру третьего отпрыска. Роды проходили снова в зимней спальне.

— Молчит, смотри-ка… Таларан! Таларан? Ты меня слышишь?

— А? Да-да, дай-ка его сюда. — Отец бережно принял из рук матери на удивление тихого младенца. За всем этим через полуоткрытую дверь наблюдали Наалан и Падаан. Наалан был как всегда спокоен, а Падаан же наблюдал с некоторым скептицизмом, порой бросая взгляды на, теперь уже среднего, брата. Наалан был довольно статен, хоть и не слишком высок, широк в плечах, брюнет. Спокойный взгляд серых глаз был направлен на младшего новорождённого брата. Но Падаан понимал, чем это выйдет ему и среднему братцу — теперь младший займёт всё внимание родителей. Беловолосый сын Таларана несколько изменился: теперь в глазах его было больше надменности, властности и гордости. Но в плечах шире он не стал, обгоняя среднего брата лишь в росте.

Младенец в руках Таларана улыбнулся и потянул ручки к отцу.

— Смотри-ка, улыбается, — усмехнулся эльф, передавая сына в руки матери. С этого дня Файран — так назвали третьего — стал самым любимым сыном. Он был красив, высок, строен и честен. Если в Падаане была грация и гордость, то Файран был ещё и силён и умудрялся во всём обходить своего старшего брата. Последние годы молодой маг не стеснялся показывать своё пренебрежение или злость в сторону младшего. По правде говоря, Файрану было тяжелее всех, ведь именно он был жертвой всех розыгрышей, временами не очень приятных. Хотя за это Падаан регулярно получал нагоняй, ибо: «Как ты можешь обижать младшего брата? Он же такой хороший! Не то, что ты».

Пролог. Часть 2 «Наследие эльфа»

391 год Третьей эры. 23 сентября.

Садик в эльфийском поместье накрыла вечерняя тишина. Тропинки, выложенные белым камнем, были тщательно подметены, и золотистые листья ковром лежали на траве. Золотые кроны деревьев всё ещё освещало заходящее солнце, придавая им ещё больше блеска. Сад был практически пуст, только в просторной беседке сидели двое. Наалан в коричневом камзоле скрестил руки на широкой груди, усевшись посередине широкой скамьи. Угольно-чёрные волосы обрамляли грубоватое, но оттого не менее красивое лицо. Файран в простой белой рубахе после тренировок примостился в углу, который образовывали скамьи. Рядом лежал тренировочный меч, а каштановые волосы были немного растрёпаны после очередного учебного боя. Зелёные глаза смотрели куда-то вверх.