Дмитрий Володихин - Все животные

-...не обижайтесь, я не читаю газет, не смотрю телевизор и никому не верю, - перебила его Мэри Уинтворт. - Так. Мне нравится альбом «Братья по оружию». Это музыка навсегда. И... для ясности: компания «Дуврская аэронавтика» со всеми ее дирижаблями в какой-то степени принадлежит моему отцу. Точнее говоря, им контролируется, но это уже частности.

Уолтер погладил подбородок, почесал за ухом, пригладил волосы... Не напрасно брат иногда называет его идиотом.

В конце концов он протянул принцессе руку:

- Мир. Кстати, у меня там, под одеждой, мышцы. Я много тренируюсь.

- Верю.

Она крепко пожала ему руку. Не отпуская ладонь Мэри, Уолтер перевернул ее и, склонившись над столиком, поцеловал.

- Вы хоть понимаете, сколько снимков вашего поцелуя было сделано невидимыми умельцами три секунды назад?

В ответ он пожал плечами:

- У меня и без того дурная репутация. От такой малости она хуже не станет.

Мэри рассмеялась.

- А этот «господин Дракон», стало быть, ваш телохранитель?

- Его обязанности несколько шире... Хотя, в общем и целом, - да, он занимается моей безопасностью во всех смыслах. Но это скучно. Извините, раз уж мы помирились... насчет мордобоя... четыре года назад, когда вас захватила семья исландских китобоев, как вам удалось бежать? В книге этот эпизод подан очень уж лаконично. Между прочим, я ваша поклонница...

- Это долгая история... И не слишком аппетитная. Вы уверены, что...

- Я уверена.

И тогда он принялся рассказывать о побеге из Акюрейри.

В Дюнкерке, на причальной платформе, Мэри Уинтворт сказала Уолтеру:

- Знаете что, сэр Рыцарь? У меня есть время, и я хочу продолжить знакомство. Надеюсь, вы не возражаете?

Еще бы он возражал! Посмотрел бы он на того идиота, который захотел бы возразить, глядя в темные эльфийские глаза...

-...Барри, я звоню тебе, братец, чтобы выложить сногсшибательные новости.

- Китам дали гражданские права? «Зеленые» побили консерваторов на выборах в парламент?

Барри всегда был язвой выдающегося качества. Дайте ему какую-нибудь святыню, он произнесет десяток фраз, после чего имя этой святыни вы постесняетесь начертать на помойном контейнере.

- Завтра Мэри показывает меня отцу. А потом мы едем в одну маленькую приятную гостиницу на побережье Корнуолла, близ Тинтагеля.

Драгоценный брат не промедлил с ответом:

- Надеюсь, чары не спадут, и леди Мэри так и не поймет, от какого гоблина получила маленького Артура себе в животик.

- Ты редкая свинья, Барри, но я к тебе уже привык. Надеюсь, когда-нибудь отыщется добрая женщина, которая тоже к тебе привыкнет.

- Странное это будет существо. Возможно, не вполне человек.

Уолтер готов был с ним согласиться. По правде говоря, все мыслимые варианты его старший брат уже исчерпал, стало быть, пришло время принимать заявки от инопланетянок, русалок и привидений женского пола... Но, пожалуй, Барри не обрадуется, если его правоту подтвердит сторонний наблюдатель.

Оставалось переменить тему:

- Знаешь, братец... не упомню, когда испытывал нечто столь же сильное, как с нею. Более того, испытывал ли вообще.... Меня раздражает только одно: за ней повсюду таскается этот «господин Дракон».

- Не стоит беспокойства. По старым добрым сказочным правилам, дракон не помешает принцессе завоевать рыцаря, если она к этому рыцарю весьма расположена.

В разное время Уолтер посетил одиннадцать стран, не считая доброй старой Англии. Но ему никогда не приходилось жить в номерах из восьми комнат. Притом одна из них, по словам Мэри, служила спальней для прислуги, а еще одна - ванной и уборной для прислуги. «Не все легко переносят чужие запахи», - пояснила Мэри.

Больше всего поразил Уолтера шоколадный набор, дожидавшийся их на столе. Очень большой набор. Тут тебе и шоколад с перцем, и шоколад с макадамией, и шоколад с абсентом... На фоне шоколадной роскоши бутылка шампанского и ваза с фруктами выглядели тускло. Можно сказать, обыденно.

- Все это можно есть, или... или... оно для красоты?

Мэри посмотрела на Уолтера смущенно.

- Сэр рыцарь... Есть тут можно все, что захочешь. Но ты, пожалуй, воздержись. Во всяком случае, прямо сейчас.

- Почему, милая?

- Видишь ли, я устала соблюдать приличия. А если мы примемся их не соблюдать, то движения челюстями будут несколько сбивать нас и...

- И... что? - спросил он почти риторически, обнимая Мэри за ягодицы.

- И отвлекать, - пояснила она, ловким движением сцепляя ноги в замок у него за спиной.

...Полчаса спустя оба уничтожали шоколадный набор, выдергивая друг у друга самые необычные конфеты. Когда никто не хотел уступать, приходилось делить их пополам.

- Они, там, внизу, даже не спросили у тебя документы.

- В номер такого уровня можно вселяться инкогнито.

- Но... медовая, они не спросили и кредитную карточку...

- Видишь ли, медвежонок, я в какой-то степени владею этой гостиницей.

- То есть?

- Она моя. Подарок двоюродного брата на шестнадцатилетие. Но все это скучно. Лучше расскажи мне, как вы сражались с фарерскими китобоями за гринд. Я смотрела в сети: у тебя целых три рейда! Последний раз вы, кажется, отогнали гринд с помощью какого-то излучателя, и половина островитян остались без своей традиционной добычи...

Уолтер почувствовал гордость. Это были самые счастливые дни в его жизни. О них писали в газетах, сеть кипела репортажами с архипелага. И еще... им наконец-то удалось сделать то, что срывалось на протяжении многих лет.

- Мэри, у нас все получилось два раза. Просто про первый никто не любит вспоминать: фарерцы остались без зубатых китов, которых они называют гриндами, Мо Чалмерс - без левого глаза, Тэд Абрахамсон - без двух резцов, а мне сломали ребро. Лежа в больнице, я и начал писать книгу «Война с китобоями».

Мэри смотрела на него во все глаза. Во взгляде ее посверкивал тот драгоценный камень, который так ценится мужчинами - восхищение. Уолтер придвинулся и поцеловал ее в правую щеку, а потом в грудь, чуть выше соска, оставляя шоколадные кляксы. Маленькая эльфийка! Оказывается, тебе нравится то неистовство, которое позволено гоблинам и запрещено твоему племени...

- Ты ведь здорово рисковал...

Ее голос дрожал от нарастающего желания.

- Самую малость.

- А в чем смысл? В чем генеральный смысл?

- Если я примусь объяснять, мы сможем перейти к действиям очень и очень не сразу...

- А ты попробуй в двух словах...

Голос Мэри сделался призывно низким, грудным, объяснять ей ничего не хотелось. Но... ладно. Пусть будет такая игра: кто дольше вытерпит.

- Видишь ли, Мэри... Все животные равны между собой. А что такое люди? Да те же животные, только очень конкурентоспособные. В нас нет ничего особенного, ничего мистического. Ни бога, ни дьявола. Мы точно так же нуждаемся в пище, сне и маленьких порциях серотонина, как и они. Они равны между собой, а мы равны любому из них, поскольку ничем не отличаемся. Надо ли позволять убийство равных тебе созданий?