Ольга Макарова - iii. Камень третий. Дымчатый обсидиан

…Он горел, и в этом внутреннем пламени переплавлялись эмоции, слова и поступки — наследие шестидесяти девяти лет его земной жизни. Долгим и мучительным был этот процесс: воистину, великий человек готовился покинуть мир… И лишь в последний день, судный день, Гердон почувствовал, что огонь в душе погас; тогда он понял, что готов.

Серег и Влада ступили на сухой травянистый остров, затерянный в безграничных зарослях донгора. Гердон Лориан, сидевший на пороге своего дома, встал и шагнул им навстречу.

— Вот мы и встретились, мой несостоявшийся Ученик, — тихо произнесла Влада.

Гердон учтиво склонил голову. Серег сопроводил его жест суровым взглядом, но не нарушил молчания.

— …На твоих руках нет магических браслетов, — Воительница внимательно посмотрела на изуродованные руки Гердона. Боль и горечь отразились на ее лице. Она закивала: — Теперь все встало на свои места… Нани Фай сняла тебе их… моя бедная Нани… — Влада внимательно посмотрела отшельнику в глаза, вопрошая: — Ты хотя бы помнишь ее, Гердон?..

— Помню… — сказал он, отводя взгляд в сторону…

…Он помнил…

В одиночестве, посреди своего болотного мирка, больной, искалеченный, всеми забытый, Гердон часто вспоминал ту, что любила его больше всех на свете… ту, что отдала за него жизнь…

В молодости Гердон был красив — конечно, не так, как его сводный брат Сайнар, но все же красив. Амбассы у него, действующего мага, не было, но его талант и его красоту не менее ярко заставляла сиять Мечта… Такое сияние высоко оценили бы изумрудный дракон, внимательный Учитель и просто человек с любящим сердцем…

Гердон Лориан познакомился с Нани Фай случайно (если вообще существуют еще настоящие случайности для адепта Ордена Горящего Обсидиана) — и девушка полюбила его всем сердцем.

Гердон, которого Владислава сразу же, как только увидела, окрестила про себя «привлекательным молодым негодяем», не видел ничего зазорного в том, чтобы обратить столь чистое и искреннее чувство — первую любовь — на пользу себе и Ордену.

Он беззастенчиво вторгся в жизнь Нани, получив доступ ко всему, что знала она сама. А Ученики миродержцев знают много тайн из числа тех, в которые не положено посвящать простых смертных. Но Гердон для Нани был всем… разве могла она хоть что-то утаить от того, кого любила?..

Влада видела истинное положение дел. Она много размышляла над тем, как поступить с Гердоном, и меньше всего ей хотелось разбивать сердце своей Ученице… Скажи она Нани правду об этом парне — и та просто не поверит: человек слеп, когда его любовь сияет так ярко. Тут одно лживое слово «молодого негодяя» перевесило бы сотню правдивых слов Владиславы… Верно ведь говорят, что нельзя познать истину, пока заблуждение не исчерпано.

Конечно, можно было просто отослать парня подальше, сурово намекнув ему не подходить к Нани ближе, чем на полмира, но разве это выход?..

Тогда Владислава решила предложить ему ученичество.

Молодой талантливый парень, которого древние тайны влекут настолько, что он готов воспользоваться чем и кем угодно, чтобы добраться до них, — казалось бы, чего он еще хотел, как ни быть полноценным Учеником?.. Расчет Влады был прост: получив желаемое, Гердон должен был перестать морочить голову Нани — и все постепенно встало бы на свои места, а ряды Учеников миродержцев пополнились вы еще одним талантливым последователем.

Но… парень отказался…

Нахватавшись драгоценных тайн, он ушел. И долго пропадал где-то в Омнисе, порой бессердечно посылая Нани коротенькие письма, не давая ей забыть его и спокойно жить дальше. Целая пропасть лет прошла так…

Покинув Цитадель, Гердон унес с собой и свою тайну… От Ученичества редко отказываются. И никогда — без причины. Значит, она была, эта причина, но как же много времени прошло, прежде чем она выплыла на свет!

…Причину отказа Влада выяснила совершенно «случайно»: секретная фрументария Юга, подняв давнее дело о витрянике города Вигдиссины, который обнаруживал неясное сходство с Руумарским витряником, вышла, в числе прочих магов, и на Гердона Лориана.

В отчетах фрументарии он числился всего лишь одним из подозреваемых, плюс отмечалась его связь с некоторыми делами Хансая Донала — в целом ничего особенного. Но Владислава Воительница знала о Гердоне куда больше простых смертных следователей, просто сопоставивших факты и даже не подумавших взвалить всю вину на почти-Ученика миродержцев…

«…За это полагается смертная казнь, Гердон,» — холодным, бесстрастным тоном говорила ему Владислава, и каждое ее слово, словно нож, вспарывало тишину. Он лишь молчал и смотрел ей в глаза. И было в его взгляде что-то сумасшедшее… фанатичное… словно этот человек (в ту пору Гердону исполнилось шестьдесят три) стоял на пике жизни и был готов умереть за свою мечту о лучшем мире. Готов настолько, что почти жаждал жестокой кары, которая лишь подтвердила бы его правоту…

Наверное, именно потому такое недоумение отразилось на лице Гердона, когда с хрустким щелчком на его запястьях сомкнулись магические браслеты, призванные блокировать любые попытки применить магию… Сомкнулись. Растворились в воздухе. Но остались незримой тяжестью.

«Только ради Нани, — коротко и неохотно пояснила Владислава Воительница, Не Знающая Лжи, поворачиваясь спиной к осужденному. — Иди простись с ней, Гердон. И уходи…»

Думаете, простился?.. Нет, после стольких лет разлуки он даже не взглянул тогда на нее…

— …Кто пытал тебя? — прорвался сквозь призрачные воспоминания прошлого голос Влады. Сама печаль и горечь. — Кто оставил тебе такие страшные шрамы?

— Вам он известен как Хансай Донал, — сказал Гердон как плюнул, настолько ему претила любая мысль о Сайнаре. Но даже сейчас он не упомянул настоящего имени брата. Нет уж: пусть эти двое вырвут его с кровью, как и все остальное.

— За что? — был вопрос.

— За Мечту… — ответил Гердон горячо. И вновь — знакомый отблеск былого фанатизма в глазах, потускневший с годами, но живой назло всему…

Сайнар… Сохраняющий Жизнь. Презирающий фанатизм, без всякой оглядки на себя самого… Полный идиот, по мнению Гердона Лориана. И — любимец судьбы и везунчик с самого детства.

Старик-Гердон ненавидел своего сводного брата точно так же, как Гердон-мальчик… О, такая ненависть с годами не тускнеет!.. Старший, родной сын, потомок Малконемершгхана, опора и надежда Ордена — Сайнар всегда и во всем был первым, без всякого стеснения загребая горстями дары судьбы, за которые Гердону нужно было сражаться с целым морем проблем и препятствий.