Аксюта - Рождённая летать

Болото под ногами шлёпало и хлюпало, на тонких сандалиях, вовсе не приспособленных к длительным переходам по пересечённой местности, давно оборвались ремешки и сами они упокоились в мутноватой жиже, поросшей сплошным ковром стелющейся мелколистной растительности. Необходимость постоянно использовать дар, и без того не слишком могучий, выматывала до появления «чёрных мушек» перед глазами, но она упрямо твердила своё: «Соль-ль-соль-ль-соль-ль». Звонкое «ль» проходило сквозь воду, отражалось от грунта и возвращалось к заклинательнице, сообщая ей о глубине и твёрдости поверхности под ногами. Несколько раз пришлось сворачивать, плутать, в поисках тропы, так что она уже была далеко не уверена в том, что ей удастся выдержать избранное направление. А конца и края этой топкой равнине всё не было. Не появился он и когда на землю опустился сначала вечер, а потом и ночь.

Из последних сил Шерил выбралась на сухую гривку, какие время от времени встречались на её пути, густо поросшую жёсткой травянистой растительностью, чтобы на ней переждать тёмное время суток. О сне речи не было. Выбившаяся из сил, продрогшая, в мокрой одежде, которая ничуть не грела, она сидела на жёсткой кочке, и чутко прислушивалась к голосам ночных тварей. Вот же чудь какая: днём здесь было не только безлюдно и беззверно, но даже безнасекомно, а сейчас болото зашевелилось, запело, заухало, зашуршало на разные голоса. Тоненько запели над ухом насекомые, некоторые из них даже присаживались на её кожу, однако кусать не пробовали, и она перестала обращать на них внимание. Бесшумно, коснувшись её слуха лишь тенью звука, пронеслась над головой ночная птица, с плеском и шлёпаньем резвились неразличимые во тьме мелкие тварюшки, о размерах которых она смогла догадаться только пропев: «пи-и-о» и прислушавшись к отзвуку вернувшегося эха. Мелкие — они нестрашные.

Впрочем, очнувшись ранним утром от пронзительного визга неведомой зверушки, она поняла, что на некоторое время всё же провалилась в сон. Нестерпимо ныла шея, впрочем, и всё остальное тело нельзя было назвать отдохнувшим, тяжёлая голова отказывалась соображать, во рту поселилась Великая Герийская пустыня, а желудок сжался до размеров детского кулачка. Где бы достать питьевой воды? Еда не так важна, во время Больших Бдений ей и по двое суток случалось не брать ни крошки в рот и ничего, только невиданная лёгкость поселялась в теле. Вода — другое дело. Без воды долго не проживёшь, но она ещё не дошла до такой степени нужды, чтобы попробовать хлебнуть той жижи, что плескалась сейчас вокруг её коленей, а временами доходила и до пояса.

Солнце из-за туч так и не выглянуло, что, наверное, было и неплохо: если к влажности добавится ещё и жара, станет совсем уж невыносимо. Шерил брела вперёд (или уже не вперёд? определение направления было проблематичным), время от времени прощупывая дно звуком и изредка поднимая голову вверх: не появятся ли в небе летучие люди?

Резкий, пронзительный вскрик заставил её приподнять голову и пробежаться глазами по окружающему пейзажу. Раз, другой, третий. И была тому виной её усталость и оттого невнимательность или способность незнакомки хорошо прятаться даже на казалось бы открытой местности, но заметила она это странное существо только на третий раз. Женщина, вроде бы женщина, в серо-замызганной хламиде и плетёным коробом на плече, пригнувшись, в полуприсяде стояла на одном из тех небольших островков, на которых хватало твёрдой земли, чтобы послужить пристанищем низким, стелющимся кустарничкам. Шерил, выпрямившись во весь рост, тупо моргала, разглядывая незнакомку: её носик-пуговку и вытянутые вперёд челюсти, руки и лицо, покрытые короткой, гладкой рыжеватой шерстью, подвижные ушки-на-макушке, выглядывающие из под, даже на вид, жёстких волос, сплетённых в две куцые косицы… хвост, который после повторного резкого вскрика начал нервно хлестать свою хозяйку по ногам. И только после этого до неё дошло, что к ней обращаются и нужно как-то реагировать, что-то отвечать, и поэтому Шерил просто сказала:

— Здравствуйте, — ну а как ещё дать понять, что ничего не понимаешь? Только обратившись на таком же непонятном языке.

Незнакомка осторожно приблизилась, оглядела её с ног до головы, даже кажется за спину попыталась заглянуть и, видимо придя к каким-то выводам разразилась рычащей тирадой. Смысла слов Шерил не поняла, но указующий жест, которым женщина-кошка повела в сторону, был весьма красноречивым, мол, пошли туда. Шерил размашисто кивнула, надеясь только, что здесь этот жест означает то же, что у них. Туда так туда, она уже настолько вымоталась, что ей было практически всё равно, да и до того, никакой определённой цели не имелось кроме как выйти к людям или хотя бы к какому-нибудь более-менее пригодному для жизни ландшафту.

И воды. И поесть. Да, поесть было бы неплохо. Во время Больших Бдений ей всё-таки не приходилось настолько активно двигаться, Творцы посвящали это время духовному совершенствованию, а не физическому и её уже ощутимо пошатывало.

Однако немощь телесная не помешала ей отметить несколько занятных моментов. Например, что хламида женщины-кошки была так коротка, что едва прикрывала самое сокровенное, но тем не менее обладала такими длинными и широкими рукавами, что скрывали руки вплоть до кончиков коротких толстых пальчиков. Что шла она, перескакивая с кочки на кочку и очень редко наступая непосредственно в воду (у Шерил так, не получилось бы даже в лучшее время — всё-таки прыжок в два с половиной метра, это всё-таки многовато). Что длинный, мощный хвост служил ей во время этих прыжков в качестве балансира. Что временами, и очень часто, тревожно она поглядывала на небо. И что так же тревожно оглядывалась назад, проверяя, не отстала ли Шерил.

Иногда секунда промедления, мелькнувшая на задворках сознания мыслишка, или посетившее в самый неподходящий момент сомнение могут изменить столь многое, что после только и остаётся, что клясть себя последними словами. Нет, своё: «Я!» он произнёс одновременно с сестрой и так же дружно они шагнули вперёд, в Длань Судьбы, однако почему-то стихийный портал сработал только для неё, оставив его, мужчину и старшего брата (пусть того старшинства и было всего пара минут) стоять на месте, в окружении господ из Высокого Совета. Может потому, что в последний момент его посетила мыслишка: а не лучше ли ей будет оказаться от всего этого подальше? Сколько дуэлей у неё было только за последний месяц? Да, сестра — Мастер, и до сих пор ей удавалось выходить победительницей или сводить бой к ничьей. Но не может же везти постоянно? А на то, что вызовы прекратятся, не было никакой надежды. Нет, она не была забиякой, никого не задевала специально и даже, кажется, сама вызовов ни разу не посылала. Но, как рассказывал в порыве откровенности один из его приятелей, его бывших приятелей, в один далеко не прекрасный момент накатывает что-то такое, какое-то беспричинное раздражение, нервозность, злость на всех и вся начинает застилать глаза и выход остаётся только один — сорвать её на этом недотворце. Это потом уже, после того как бой закончен, начинаешь чувствовать себя скотиной и сволочью, сорвавшемся на совершенно постороннем человеке, более того, девушке, но прошлое есть прошлое, его не вернуть.