Della D. - Метаморфозы

На втором курсе она была не на много старше, но он не смог тогда не отметить ее способности в зельеварении: шутка ли дело в двенадцать лет приготовить Оборотное зелье! С первого раза. Не допустив не одной ошибки. Тогда он внутренне пожалел, что она не попала в Слизерин, это обеспечило бы его факультету первенство в кубке школы минимум на семь лет. Но он еще не любил ее.

На третьем курсе она уже стала меняться, превращаясь из ребенка в девушку, но оставалась ребенком по сути. К тому же эпизод со спасением Блэка, в котором она, несомненно, принимала активнейшее участие, разозлил его и заставил ненавидеть так же сильно, как Поттера.

Первый тревожный сигнал поступил во время ее четвертого года обучения, на Рождественском балу. Он видел ее всего лишь несколько минут, но тогда он впервые понял, что девочка выросла. И что она во многом превзошла его самого в ее возрасте. И что он восхищается ею. Тогда он убедил себя, что это что‑то вроде отцовских чувств: будь у него дочь, он хотел бы, чтобы она была такой, как Гермиона Грейнджер.

Пятый год был перенасыщен событиями из‑за того, что произошло в конце четвертого: возрождения Волдеморта. Ему нужно было снова войти в доверие к Лорду, занять свое место среди Пожирателей, умудриться при этом не сойти с ума от необходимости нормально общаться с Блэком, да еще не придушить Долорес Амбридж, пока та была директором школы. В общем, год был тяжелым.

Шестой год ее обучения стал для него самым сложным. Во–первых, он понял, что ничего отцовского в его отношении к ней не было. Едва ли отец когда‑либо стал бы так скользить взглядом по всем изгибам тела дочери, представлять вкус ее губ или мечтать запустить пальцы в ее непослушные волосы. Он был сконфужен, растерян и от этого еще более невыносим, чем раньше. Никогда до этого он не желал собственной студентки. Ему казалось, что он попал в ад при жизни. И это притом, что его жизнь всегда была похожа на ад. Он все задавался вопросом, неужели он такое чудовище, что может переспать с несовершеннолетней девочкой, которая ему в дочери годится? Неужели он сделал бы это?

Первого сентября этого года он получил ответ на свой вопрос. Он видел, как Грейнджер сидела на пиру со своим парнем, – самым никчемным представителем семейства Уизли, – который то и дело брал ее за руку, целовал в висок, в губы, а она улыбалась, краснела от удовольствия и периодически, смутившись, что‑то шептала ему, после чего он отпускал ее, но через несколько минут все начиналось сначала. Снейп сгорал от ревности, в то же время понимая, что никогда не коснется этой девочки. Она заслуживала большего, чем тупой рыжий балбес. Но и гораздо большего, чем старый отвратительный Пожиратель Смерти, чьи руки были по локоть в крови.

Итак, это было больше, чем восхищение студенткой, не имело ничего общего с отцовскими чувствами и не ограничивалось сексуальным влечением. Тогда‑то Снейп и сделал то самое допущение, которое объяснило ему его отношение к маленькой несносной грязнокровке.

— И все же я не понимаю, – тихо сказал он. – Как это… эта подмена может оказаться мне полезной? Каковы бы ни были мои чувства к мисс Грейнджер, я не собираюсь пользоваться случаем, чтобы удовлетворить свои низменные инстинкты.

— Я знаю это, Северус. Я говорил не об этом. Я имел в виду, что ты сможешь поближе с ней пообщаться, понять ее отношение к тебе…

— Хотите, чтобы я убедился в том, что она меня ненавидит и презирает?! – Снейп вскочил со своего места. – Огромное спасибо, Альбус!

— Я сомневаюсь, что именно так она к тебе относится, – все тем же мягким тоном сказал Дамблдор, – но даже если так, ты сможешь ее переубедить.

Лицо Снейпа на секунду исказила боль, и он поспешно отвернулся к окну, чтобы директор этого не видел.

— Зачем, Альбус? – тихо спросил он, делая вид, что его очень интересует происходящее во дворе. – Между мной и мисс Грейнджер не может быть ничего общего…

— А так ли много у нее общего с молодым Уизли? Северус, она умна не по годам, мальчики ее возраста просто недотягивают до ее уровня.

— Она моя студентка…

— Всего лишь на год.

— Я учился на одном курсе с отцом ее одноклассника…

— Ты прекрасно знаешь, что для волшебников такая разница в возрасте не считается фатальной. Хотя и не очень‑то приветствуется, когда ведьма еще слишком молода. И все же это не может быть причиной.

— Альбус, – Снейп невесело усмехнулся, – разве вы не должны пресекать недостойные поползновения профессоров в отношении студенток? А вы чем занимаетесь?

— Северус, я знаю тебя с одиннадцати лет. Знаю тебя лучше, чем кто‑либо другой, лучше, чем ты сам себя знаешь. Я знаю, что ты пальцем не тронешь Гермиону Грейнджер без ее согласия и до ее окончания Хогвартса. Я вижу это в твоих глазах. И я желаю тебе добра. Я мечтаю о том дне, когда однажды увижу тебя счастливым и спокойным. Ты заслужил это.

— Спасибо, директор. Но для этого достаточно падения Волдеморта. Что касается мисс Грейнджер… Я… люблю ее, но это ничего не меняет. Да, со временем она перестанет быть моей студенткой. Да, время сгладит нашу разницу в возрасте. Но время не властно над одним обстоятельством, – он инстинктивно прикоснулся правой рукой к левому предплечью.

— Каким? – спросил Дамблдор, не заметив этого движения.

Снейп резко развернулся, задрав рукав и обнажив сейчас не очень яркую, но от этого не менее уродливую метку.

— Времени не смыть этого клейма с моего тела, – жестко отчеканил он. Потом он опустил рукав. – Гермиона Грейнджер достойна гораздо большего. И не будем больше возвращаться к этой теме. Лучше поговорим о Поттере. Во–первых, когда вы планируете произвести подмену?

— Этой ночью. Гарри сегодня утром упал с метлы, когда играл с друзьями в квидич…

— Он сильно пострадал? – почти с надеждой спросил Снейп.

— Нет, пара синяков, но я попросил Поппи оставить его в больничном крыле на ночь. Это хорошая возможность. Мы скажем, что он ударился головой и у него легкое сотрясение. Это поможет объяснить возможные нестыковки и странность поведения…

— Но не объяснит внезапное повышение уровня интеллекта, – язвительно перебил профессор. – Не обещаю, что смогу поглупеть до его уровня.

Дамблдор только улыбнулся.

— Надеюсь, у тебя есть запас зелья на первое время?

— Да, и это приводит нас ко второму вопросу: где и когда я буду готовить еще. Это требует месяц. Сейчас зелья у меня достаточно, чтобы месяц изображать кого угодно. Но, полагаю, Поттер, готовящий сложнейшее зелье, будет выглядеть несколько… неестественно, – он презрительно скривился.

— Я отведу тебе под лабораторию одну из пустующих комнат замка, в которую только ты будешь иметь доступ.