Джейн Рейб - Озеро смерти

Мелькнувшая лапа подцепила надоедливого бакали, поднимая его высоко и не обращая внимания на неистовые удары его товарищей. Дракон поднес солдата поближе, держа его на уровне своих чернильно-черных глаз, и некоторое время пристально изучал, прежде чем расплющить. Затем дракон бросил бесформенную массу и вернул свое внимание на бакали, которые толпились вокруг, пытаясь пробить его чешуйчатую броню. Он испустил жуткий рев, первый изданные им звук, а затем сделал удивительную вещь — закрыл глаза. Несмотря на хаос сражения, дракон отдыхал, ослабив жесткий контроль, которым сдерживал свою врожденную ауру страха. Высвобожденная магическая волна выплеснулась наружу, сметая выживших солдат бакали и одновременно наполняя их цепенящим ужасом. Большинство из них побросали свое оружие и побежали сломя голову, продираясь сквозь листву и не разбирая дороги — пока не удалились от дракона на значительное расстояние. Только небольшая горстка смогла противостоять драконьему страху и осталась на месте, и с ними было быстро покончено.

В течение нескольких минут все чешуйчатые солдаты были убиты или бежали. Дракон выдернул все еще торчавший из груди дротик и швырнул в заросли папоротника, наблюдая, как последние из немногих выживших бежали глубоко в болото. Он чуял их страх и запах пота, даже когда те скрылись из виду, и кое-что еще — медный запах крови — его собственной и павших бакали. Эти едкие запахи, на пару с вонью его собственного тела, пересилили более густой и приятный аромат болота, что разозлило дракона.

Он зарычал, недовольный, что земля возле его драгоценного озера была перепачкана, а воздух испорчен. Затем он отбросил в сторону труп бакали, упавший слишком близко к кусту аронии красной, любимому растению дракона. Он начал отгребать другие тела, затем замер и поднял голову, его ноздри трепетали, впитывая новый запах — слабый след серы, напоминавший о мастерской кузнеца. Он обернулся мордой к источнику.

«Впечатляющий разгром. Действительно, впечатляющий». Произнесенные шепотом слова раздались от подножья ивы, росшей выше молодых кипарисов. «Я побежал, услышав шум, быстро, как только мог, но к тому моменту, как добрался сюда, все было кончено».

Говоривший отвел в сторону вуаль из листьев и вышел, с трудом бредя к дракону, обходя трупы бакали и делая остановки, чтобы вытащить несколько замеченных им кошельков с монетами. По мере его приближения запах серы становился сильнее.

Вновь прибывший был драконидом сиваком, чешуйчатым созданием, по виду напоминавшим человека, но гораздо сильнее, появившимся на свет столетия назад стараниями богини Такхизис из испорченного яйца серебряного дракона. У его вида обычно были крылья и они, подобно дракону, могли парить над этим болотом, как и любой другой землей, но именно этот сивак не мог летать. Зарубцевавшиеся выпуклые заплатки на его шкуре выдавали, где когда-то были крылья.

«Мог бы оставить хотя бы одного из этих зверей для меня. Знаешь же, что мне нравится, и всегда нравилась, добрая драка».

«Тебе еще представится возможность», — так тихо прорычал дракон, что лишь слабая дрожь пробежала по земле под ногами сивака. — «Как ты знаешь, это был не первый посланный против меня отряд, и не последний, но ладно, в следующий раз я попытаюсь не забыть оставить тебе нескольких этих тупых бакали».

«Омерзительные твари».

Сивак пнул ногой одно из мертвых тел, прежде чем перешагнуть через него, и безуспешно пытаясь скрыть дрожь, остановился у вырванного с корнем молодого деревца в нескольких метрах от морды дракона. Дракон заметил неудобство сивака и снова подавил свою ауру страха.

Сивак прекратил дрожать и благодарно кивнул. Он стянул кожаный ранец со спины одного из бакали и положил внутрь кошельки с монетами и несколько других безделушек. Затем он подошел ближе к дракону, сдерживая рвотные позывы от сильного зловония. Хотя он был крупным для драконида и намного больше любого человека, его широкие плечи едва могли тягаться размером с рудиментарным пальцем на лапе дракона. Он надел рюкзак на спину, заглянул в огромные черные глаза дракона и устало покачал головой.

«Дамон, я хорошо знаю, что это не последняя пришедшая с визитом армия. Будут другие и другие. Каждая последующая была больше предыдущей. Сперва горстка людей, затем практически целая армия под предводительством неракского рыцаря, увешанного галунами и медалями, с магом в придачу. Теперь бакали, а следующее мерзкое отродье, полагаю, может быть чем-то еще худшим, и все они верноподданные этой демоницы, драконицы Сейбл».

«Может быть», — спустя какое-то время произнес дракон. Он опустил голову, пока свисавшие с его пасти усы не коснулись земли. Трос вязкой слюны спускался с его нижней губы. «Может быть, Рагх. Может, однажды она пошлет что-нибудь, что удивит нас… что-нибудь похуже».

«О, полагаю, ты можешь совершенно определенно рассчитывать, что худшее впереди». Сивак сделал глубокий вдох. «Я по-прежнему говорю тебе, Дамон, что здесь не безопасно».

Дракон бросил взгляд на болотистый пейзаж, украшенный сокрушенными телами бакали и лужами крови, тускло блестевшими в свете лун Солинари и Лунитари. Воздух был неподвижным, и стояла зловещая тишина; даже насекомые не жужжали над полем битвы.

«Здесь не безопасно, Рагх? Ты ведь имеешь в виду, не безопасно для бакали? Или любого другого отродья. Миньонам Сейбл нет места в моих землях».

«Дамон, это не твои земли», — чуть слышно проворчал сивак. — «Сейбл, определенно, так не думает. Она считает все это болото своим. В конце концов, она сотворила его».

Дракон сделал вид, что игнорирует его, повернулся и направился на запад, стараясь не растоптать в процессе сивака и не побеспокоить ценную аронию. Сивак торопливо последовал за ним, останавливаясь только за тем, чтобы обшарить несколько трупов бакали, на которых в лунном свете вспыхивали ценности. Здесь искусную алебарду, там несколько одинаковых метательных ножей и еще один кошелек с монетами, маленькую сумку, наполненную пряжками из слоновой кости, еще один кошелек с жемчугом — все то, что бакали, вне всякого сомнения, забрали у несчастных жертв. Через несколько минут над головой послышалось хлопанье крыльев, птицы, наконец, вернулись на деревья. Где-то неподалеку от берега озера позади них послышалась серия всплесков, словно большие аллигаторы и щуки устроили пиршество на останках бакали.

Курс дракона провел их через лесопосадку древней робинии и водяной карии, образовывавших такой плотный полог, что яркий лунный свет превратился в призрачные нечастые лучи. Между стволами деревьев были плотные заросли рогоз и болотного камыша, с немалыми участками волосолистного лютика и высокого прутьевидного проса. Поблизости росла солончаковая полынь. Камфорный запах ее пурпурных цветков тяжело висел во влажном воздухе. К нему примешивался сладкий аромат дикой азалии.