Алексей Кунин - Тихий Дозор

Вилардо, будто усмотрев в словах Ройса некий укор и желание посчитаться славой предков, вызывающе ответил.

– Мои предки, барон, не менее славны, чем ваши. Мой отец, хвала Единому, воевал также, как и ваш. И погиб с честью, смертью храбрых.

Не стоило графу вспоминать отца. Возможно, кому-то смерть, в результате трёхдневных возлияний, грабежей и насилия, и впрямь покажется героической кончиной. Но только не Феликсу.

– Ваш отец, граф, – откликнулся он, – был подонком и убийцей. – А теперь, убирайтесь из моего замка, если не хотите, чтобы достопочтенному Кунцу пришлось задержаться с окончанием вашего портрета.

Энцо, казалось, от возмущения забыл, как дышать: щеки надулись, словно он чем-то подавился, лицо обдало кармином.

– Да как вы…да я…отца…

Ройс ждал, что Вилардо, наконец, выдавит из себя вызов на поединок. Хоть Феликс его и не примет. Слишком уж неравны силы, о чем оба прекрасно знали. Однако потуги графа прервал Бернар, вошедший, как обычно, без стука.

– Мессир барон, прошу прощения, но вы просили доложить сразу, как прибудет фрокар Корвин.

– Спасибо, Бернар. Мы уже закончили с мессиром. Не так ли, граф?

Энцо, откашлявшись и кинув ненавидящий взгляд на Ройса, коротко кивнул и в сопровождении северянина молча вышел из зала.

– Ну, за встречу, командир!

Серебряные кубки мелодично звякнули и Феликс сделал глоток. Гость, ополовинив свою чашу, с наслаждением вздохнул и откинулся на спинку кресла, скрипнувшего под весом кряжистого тела. Огоньки свечей заиграли на лысой, словно шар из кости мармонта, голове.

– Вино из твоих виноградников ничем не уступает лучшим сортам Хаша или Ярсиса. Почему бы тебе не продавать его в Семиградье? Или хотя бы ардарам? Они хоть и сидят у себя под Хребтом, в хорошем пойле толк знают.

– За чем же дело стало, Уолтер? – Феликс налил другу еще вина. – Иди ко мне в управляющие, как раз и займешься этим.

– Э, нет, – Уолтер хлебнул из чаши. – Ты же знаешь, моим рукам привычней рукоять меча, а не абак счетовода или книга вилика. Да и не сидится мне на одном месте долго. Не нагулялся ещё, видно.

Феликс улыбнулся. Уолтер Корвин не был ни графом, ни бароном. Он не был даже аристо, но значил для Ройса больше, чем десяток маркграфов или герцогов. Они познакомились на войне, почти двенадцать лет назад, и затем больше шести лет, до самого её окончания, не расставались. После войны Феликс женился, осел в поместье и зажил спокойной семейной жизнью. Он и Корвину предлагал место управляющего, но тот отказался, предпочтя размеренной сытой жизни постоянные путешествия. Последние два года Уолтер провел в охране караванов, шедших из Арса, столицы провинции Пейрам, через Хребет мира и обратно. Между возвращением одного каравана и отправкой другого обычно проходило не меньше двух-трех месяцев. Это время Уолтер проводил в Арсе, всегда находя случай, чтобы наведаться в гости к бывшему командиру: благо, столицу провинции от земель Северной марки отделяло всего три дня пути.

– Как идет торговля старого пройдохи? – спросил Ройс, имея в виду нанимателя Корвина, одного из самых зажиточных купцов провинции, Весциуса Ольвеля. – Всё так же пытается выдавать лиссийские ткани за лунный шёлк?

– О, этот сквалыга своего не упустит. Нет, ткани за шёлк уже не выдает, после того, как его поймали на горячем в Песте. Зато в прошлом году купил больше двадцати стоунов разных поделок из кости мармонта, добытых где-то в южных королевствах. И в этот раз продавал их по всему Семиградью, утверждая, что сделаны из костей акшассов. Лично я думаю, что он нанимает нас, чтобы мы охраняли не караваны от разбойников, а его лично: от гнева тех, кто вдруг захочет перемолвиться с ним после очередной аферы.

– Что ж, кость мармонта – тоже неплохо. Из неё выходят отличные рукояти мечей: удобные и не скользят в ладони. Куда ходили на этот раз?

– Да как обычно. Сначала прошлись по городам Семиградья, затем в Мальтею. Особо там в это время года делать нечего, но Весциус надеялся поторговать в Эстемаре. На столицу, естественно, и не рассчитывал: хотя бы в пограничье. Но цветные нас завернули, так что пришлось возвращаться не солоно хлебавши.

– Уолтер!

– А что Уолтер? – притворно удивился тот. – Думаешь, они помеж собой нас по-благородному кличут?

– Ты же воевал с ними на одной стороне, – попытался Феликс усовестить друга.

– Ха, – Корвин даже подпрыгнул в кресле. – Что-то я их в стене щитов не видел. Ардары – это да, бойцы, что надо. Помнишь, как…

Феликс, встав из кресла, пропуская мимо сознания очередную армейскую байку друга, подошёл к окну, затянутому к вечеру куском мелкоячеистой сети – от ночной мошкары. Из окна волнами вливалась вечерняя свежесть, ароматы трав и печеного хлеба.

Наверное, если бы тот из людей, кто впервые, презрительно поджав губы, назвал туатов цветными, дожил до наших дней, получая за каждое такое именование медный грош, уже давно стал бы первым богачом Хиона. Да ведь и вправду: как ещё можно назвать впервые встреченное создание, хоть и похожее на человека, но с головы до пят разрисованное странными рисунками и узорами всех цветов радуги? Возможно, о глубине впечатления, произведенном туатами на людей, можно судить по татуировкам. Так называли рисунки на теле, мода на которые, за века знакомства людей с детьми богини Т'а, успела глубоко укорениться среди хионцев.

– А что это за молодчик выходил давеча от тебя? Не молодой ли граф Вилардо? – Уолтер, опустошив блюдо с каплуном, поводил над столом не раз переломанным, напоминавшим сдавленную сливу носом. Наконец, потянулся к подносу, искушавшего любого, имеющего обоняние, ароматом вымоченного в эле и запечённого на углях сома.

– Он самый, – Феликс подошел к столу, налил себе ещё вина, бросил в рот пару орехов.

– Слышал я о нём кое-что в Арсе. Если даже половина слухов – правда, то он достойный сын своего папеньки. – Друзья молча переглянулись, в уверенности, что подумали об одном и том же, о чём совсем не хотелось вспоминать.

– И какое же у него к тебе дело? – спросил Уолтер.

Феликс, вкратце, передал ему недавний разговор с графом.

– Про его отца, это ты зря, – задумчиво протянул Корвин. – Он наверняка такой же мстительный, как и его папаша. Может, и не такой хитрый, но это с молодостью проходит.

– Зря, – согласился Ройс. – Честно говоря, если бы он вел себя повежливей, возможно, я бы и отдал ему эту несчастную падь.

– Еще чего! – возмутился Уолтер, так, будто Феликс собрался отдавать кому-то его, Корвина, собственность. – Разбрасываться землями – последнее дело, командир. Да ещё не тобою нажитыми.