Роберт Говард - Боги Севера

Запекшиеся губы воина исторгали черные ругательства, от злости он скрежетал зубами, кровь стучала в висках от усталости и желания.

– Ты не убежишь от меня! – ревел он. – Если заведешь меня в ловушку, я сложу головы твоих соплеменников к твоим ногам. Если спрячешься – разнесу по камешку горы, но найду тебя! Я последую за тобой и на Серые Равнины, и дальше!

Лишь манящий девичий смех был ему ответом. На губах Амры появилась кровавая пена, но он упорно шел все дальше и дальше по ледяной пустыне, пока широкие равнины не сменились нестройными рядами низких холмов. Далеко на севере виднелись очертания высоких гор, белых от вечных снегов. Над их вершинами искрились лучи северного сияния. Веером расходясь по всему небу замерзшими лезвиями холодного многоцветья, они постепенно увеличивались и становились все ярче и ярче.

Небеса сверкали странными огоньками и отблесками. Снег таинственно мерцал, становясь то морозно-голубым, то пугающе красным, то серебристо-холодным. Амра упрямо продвигался через сияющее льдом зачарованное королевство в кристаллический лабиринт, где единственной реальностью оставалась белая фигурка, танцующая на сверкающем снегу далеко впереди, по-прежнему далеко впереди.

И все же его почему-то не удивляла колдовская странность происходящего, даже тогда, когда две гигантские фигуры загородили ему дорогу. Чешуя их кольчуг побелела от инея; шлемы и топоры обледенели. Снег искрился на волосах великанов, а на бородах поблескивали острые сосульки; глаза были холодными, как проносящиеся в небе разноцветные огоньки.

– Братья! – закричала девушка, кружась между ними. – Посмотрите, кого я привела! Я привела человека для празднества! Вырвите его сердце, и пусть оно дымится на столе нашего отца!

В ответ раздался треск, словно от трущихся о замерзший берег айсбергов, и великаны подняли топоры. Страх и гнев смешались в душе Амры, и он как безумный бросился в бой. Ледяное лезвие сверкнуло у воина перед глазами, ослепив ярким светом, но он первым нанес ужасный удар, рассекший врагу бедро. Жертва со стоном упала, а Амра в тот же миг повалился в снег, уворачиваясь от удара второго великана. Левое плечо Амры онемело от боли, от верной смерти его спасла только кольчуга. Над воином навис ледяной колосс, топор великана ринулся вниз и глубоко врезался в мерзлую землю. Амра отпрянул в сторону и резко вскочил на ноги. Великан заревел, потянулся к топору, но в этот момент на него обрушился меч Амры. У гиганта подогнулись колени, и он медленно осел в снег, тотчас потемневший от крови, хлынувшей ручьем из ужасной раны. Клинок Амры почти отделил голову великана от туловища.

Развернувшись, Амра увидел стоящую неподалеку девушку, ее глаза широко распахнулись от страха. Насмешливое выражение исчезло с ее лица. Амра заорал, неистово потрясая мечом, разбрызгивая стекавшие с лезвия капли крови.

– Зови остальных братьев! – ревел он. – Зови собак! Я скормлю их печень волкам!

Девушка вскрикнула и бросилась бежать. Теперь она не смеялась и не дразнила воина. Она убегала, спасая свою жизнь, и Амра, напрягая каждый нерв и мускул, кинулся следом. Его виски почти разрывались, снег залеплял глаза, а она все отдалялась, уменьшаясь в колдовских огнях небес, пока не стала размером с ребенка, потом танцующим белым пламенем на снегу и, наконец, размытым пятном. Стиснув зубы так, что на деснах выступила кровь, Амра, шатаясь, продолжал бежать вперед и, наконец, увидел, что размытое пятно становится танцующим белым пламенем, а пламя – фигуркой ростом с ребенка; вскоре девушка оказалась менее чем в ста шагах от него, и это расстояние медленно, фут за футом, сокращалось.

Девушка пошатывалась, столь резво мелькавшие еще недавно ножки все замедляли и замедляли свой бег. А шаг воина оставался все таким же широким.

В его необузданной душе пылало пламя страсти, которое она так умело раздула. Амра почти настиг беглянку и взревел, торжествуя, а она повернулась, затравленно вскрикнула и закрыла лицо руками.

Амра схватил девушку и прижал к себе, не обращая внимания на упавший меч. Она забилась в его руках, пытаясь высвободиться из железной хватки: золотистые волосы разметались, ослепляя воина, близость стройного женского тела сводила его с ума, но Амре казалось, что он обнимает не женщину из плоти и крови, а ледышку. Она тщетно пыталась увернуться от неистовых поцелуев воина.

– Ты холодна, как снег, – изумленно бормотал он. – Я согрею тебя огнем своей крови...

Девушка неистовым усилием вырвалась, оставив в руках Амры лишь клочок своего прозрачного одеяния. Она стояла в двух шагах от воина, грудь ее взволнованно поднималась, прекрасные глаза сверкали от ужаса и гнева. А воин остолбенел, завороженный дьявольской красотой девушки...

Внезапно она вскинула руки к огням, переливающимся в небесах, и закричала голосом, который навсегда остался в памяти Амры:

– Аймир! О, отец мой, спаси меня!

Амра бросился вперед, пытаясь схватить девушку, но в тот же миг раздался грохот снежной лавины и все небеса заполыхали голубыми, ледяными огнями. Девушку с телом цвета слоновой кости внезапно охватило ослепительное пламя, и воин вскинул руки, чтобы защитить глаза. В считанные мгновения небеса и снежные холмы засверкали потрескивающими, голубыми жалами ледяного света и искрящимися красными огоньками. Амра пошатнулся и закричал. Девушка исчезла. Далеко вокруг простиралась безлюдная ледяная пустыня; высоко над ней на обезумевшем морозном небе играли колдовские огни, а с голубых гор доносились раскаты грома, словно там пронеслась гигантская боевая колесница, запряженная конями, чьи копыта высекали молнии из снегов и эхо из небес.

Вдруг покрытые снегом холмы и сверкающие небеса зашатались, как пьяные; тысячи огненных шаров взорвались ливнями искр, и небо превратилось в гигантское колесо, описывающее круги и рассыпающее звезды. Земля вздыбилась ледяной волной, и Амра упал.

В холодной темной вселенной, солнце которой померкло целую вечность назад, Амра чувствовал движение жизни, незнакомой и неразгаданной. Землетрясение заключило воина в свои объятия, швыряя застывшее тело в разные стороны и обдирая кожу о ледяную корку, пока он не завопил от боли и ярости и не стал искать меч.

– Он приходит в себя, Хорса, – проворчал чей-то голос. – Скорее! Нужно разогреть его руки и ноги! Неизвестно, сможет ли он когда-нибудь владеть мечом.

– Левую руку он не разжимает, – прорычал другой сквозь сжатые от усилия зубы. – Он что-то в ней держит...

Амра открыл глаза и уставился на склонившиеся над ним бородатые лица. Его окружали высокие золотоволосые воины в кольчугах и мехах.