Дэн Ферринг - Братство меча

Достаточно сказать, что я видел за свою жизнь немало людей, удостоенных звания мудрецов, мне есть с чем сравнивать и король, на мой взгляд, несомненно обладает одним из мощнейших интеллектов нашего времени. Ко всему вышеизложенному можно привести знаменитую гандерландскую пословицу: «Беспечный воин — мертвый воин».

Вам, дорогой читатель, может показаться, что я чрезмерно защищаю Его Величество, но уверяю вас — король не нуждается в защите. Просто мне как составителю данного собрания хочется обратить ваше внимание на важность отделения правды от вымысла и сохранения исторической справедливости.

Конечно, мы, а над летописью работают двадцать переписчиков и четыре каллиграфа, которыми руководит мой ученик Никий, стараемся записывать истории со слов очевидцев, желательно двух или трех, но в некоторых случаях это невозможно. Несколько раз нам повезло, и мы могли записать истории со слов самого короля. Это было редкой удачей, так как Конан не любит хвалиться своими подвигами и рассказывал о них весьма неохотно, причем совершенно отбил у Ни-кия охоту задавать вопросы. Один же раз удача улыбнулась мне, и ваш покорный слуга сам принял участие в одном из приключений короля. Именно тогда эти хроники превратились в сагу о двух Великих Королях, атланте и киммерийце.

Рассказы, вошедшие в эту книгу, описывают события, далеко отстоящие друг от друга во времени и пространстве. Но их связывает воедино безмерная сила духа, никогда не изменявшая героям, их неистовая храбрость, мужество и спокойный, чистый ум — невиданное сочетание, которое только и отличает великого воина и короля от всех прочих. Именно такие люди и делают то, что человечество называет историей.

Единственный киммерийский искатель приключений сумел изменить лицо хайборийского мира, встав во главе могущественнейшей из держав. И если большинство киммерийцев подобны Конану, а его друг Кербалл — живое тому подтверждение, то стоит благодарить их сурового бога за то, что дух странствий и приключений еще не поразил всю молодежь далекой северной страны.

Пусть теперь очевидцы поведают читателю об удивительных событиях, случившихся совсем незадолго до того, как я написал эти строки...

Алкемид Аквилонский,

королевский хронист

Глава первая

Лейна проснулась глубокой ночью, объятая непонятным страхом. Девушке почудилось, что возле ее ложа кто-то стоит, но ужас, сковавший тело, не давал обернуться и посмотреть на ночного гостя. Отчего-то Лейна знала: там, за ее спиной, не человек из плоти и крови, а нечто невыразимо жуткое. Дыхание перехватило, словно мягкая тяжелая лапа неведомого чудовища схватила ее за горло. Девушка хотела закричать, сбросить это оцепенение, но смогла издать лишь жалкое подобие стона. Однако стоило этому слабому звуку нарушить тяжкую тишину ночи, как наваждение исчезло.

Лейна быстро обернулась и села, испуганно подтянув к груди пушистое одеяло и уже понимая, что никого не увидит возле постели. Только теперь она сообразила, что могучий мужчина, спавший рядом, почувствовал бы чужака гораздо раньше нее. Настороженным взглядом девушка обвела комнату — знакомая обстановка и привычные вещи почти успокоили бешено колотящееся сердце. В темноте ясно проступали позолоченные ручки тяжелой дубовой двери, за которой, она знала, стоят закованные в сталь Черные Драконы — личная гвардия короля. Бархатные портьеры, балдахин над ложем, открытое большое окно, через которое вливается рассеянный лунный свет, выхватывающий из полумрака спальни фигурные ножки серебряных семисвечий. На полу, выстланном мягкими шкурами хищных зверей, в беспорядке разбросана одежда.

Конан этой ночью был варварски неистов, но Лейна знала: он мог быть и удивительно нежным. У него такие сильные руки... Сладкие воспоминания окончательно прогнали страх. Девушка откинулась на спину и, прикрыв глаза, протянула правую руку, чтобы еще раз почувствовать под пальцами упругую расслабленность его мышц...

Вскрикнув, она резко села, в ужасе глядя на лежавшего рядом короля. Ее рука наткнулась на твердое, как железо, плечо. Король дышал прерывисто, могучие мышцы вздулись от напряжения, правая рука свесилась с ложа, сжимая рукоять тяжелого прямого меча, — Конан никогда не оставлял оружие дальше чем на длину вытянутой руки... Казалось, он изо всех сил пытается разорвать сковавшие его невидимые путы...

Девушка наклонилась ближе, чтобы заглянуть ему в лицо. Голова короля была запрокинута, и Лейна слегка привстала. То, что она увидела, на миг лишило ее дара речи. В следующее мгновение пронзительный вопль разорвал тишину королевской опочивальни.

Лицо короля, обрамленное разметавшимися по подушке черными волосами, искажала жуткая гримаса ярости. Глаза были открыты, но он ничего не видел...

Дверь с грохотом распахнулась, и в комнату ворвались воины в черных доспехах. Полусотник в посеребренных шлеме и нагруднике подскочил к кровати и, обернувшись через плечо, рявкнул:

— Дежурной полусотне — перекрыть выходы! Срочно доложить Паллантиду! Король заколдован!

* * *

Пекло. Раскаленный ветер неистово обжигал кожу. Далекий горизонт, к которому ухолили ряды песчаных барханов, закрывало мутное марево. Поодаль чахли заносимые красным песком пальмы маленького оазиса.

«С ума сойти! Пот, едва выступив, высыхает на коже. Надолго меня не хватит. — Конан посмотрел вдаль. — Действительно что-то двигается на гребне бархана? Да! Всадник?»

Босые ноги жгло неимоверно, будто он шел по гигантской жаровне, заполненной песком. Конан знал, что раздет, но не чувствовал себя беззащитным: правая рука сжимала рукоять прямого меча с клинком из черной стали.

Это сон, но сон этот необычен и так же не похож на обычные сновидения, как эти красные барханы не похожи на знакомые киммерийцу пустыни востока. Всадник, приближавшийся к нему, тоже ничем не напоминал зуагира.

Спустившись с бархана, неизвестный подъехал ближе и придержал коня, когда их с Конаном разделяло не больше десятка шагов, но и теперь киммериец не смог определить, к какому народу относится этот человек, и лишь заметил, как в прорезях шлема с неподвижным забралом блеснули глаза: незнакомец тоже рассматривал его.

Шлем всадника напоминал аргосский и коринтийский, но в отличие от них не был украшен гребнем из конских волос. Вместо этого его покрывала накидка из белой ткани — весьма полезная в пустыне вещь, когда безумное солнце раскаляет металл. Поверх накидки на шлеме красовался странный золотой обруч или, скорее, корона. Могучий торс незнакомца защищал кованый нагрудник из черной бронзы, которая, говорят, прочнее стали. Конан слышал, что секрет изготовления этого сплава известен всего трем-четырем оружейникам в мире и такие доспехи стоят бешеных денег. Нагрудник испещряли рельефные узоры, показавшиеся киммерийцу смутно знакомыми...